Владимир Поселягин - Второй фронт
Мужчины в самом деле решительно направились к нам. Что было странно, сам «боров» семенил за двумя, явно пребывая в положении подчиненного. Командира я выделил моментально. Это был молодой мужчина с тонкими аристократическими чертами лица и тонкой щеточкой усов под красивым прямым носом.
— Добрый день. Не помешаю? — вежливо спросил он, небольшим наклоном головы приветствуя нас.
— В обще-то да. Помешаете. Странно, что вы подошли к нам, свободных столиков достаточно, — спокойно ответил я, ставя стакан с чаем на зеркальный поднос, где было блюдце.
Мои слова парень воспринял с легкой улыбкой. Чуть наклонившись, он сказал:
— Видите ли, тут недавно произошел неприятный инцидент с участием нашего человека. — Он легким кивком головы указал на «борова».
— Как интересно, а я-то здесь при чем? — спросил я с легкой заинтересованностью, пробуя на вкус малиновый джем. Третий молчаливый спутник принес свободный стул и поставил его к нашему столику. Говорливый без приглашения сел, слегка подтянув для удобства брюки на коленях.
— Именно это и хотелось бы выяснить. Наш человек Олег Викторович утверждает, что к этому причастны вы.
Мельком посмотрев на него, я спросил, вложив в голос долю сарказма:
— Да что вы говорите? Мало того что вы присоединились к нам за трапезой без приглашения, так еще и делаете нелицеприятные выводы. Да, я столкнулся с этим грубияном. Он чуть не уронил меня и мою супругу, так еще и не соблаговолил извиниться. Я это хорошо помню. Так меня еще в чем-то подозревают?!
Джем мне не понравился, и я с недовольной гримасой отодвинул его в сторону.
«Боров», вытирая платком пот, струившийся по его лицу, судорожно сказал:
— Это он, Владимир Миха… — но получил незаметно локтем в живот от третьего мужчины, так и застыв с выпученными глазами.
Наша компания и так стала привлекать к себе внимание, а теперь уж и вовсе нас разглядывали во все глаза.
Подхватив «Олега Викторовича» под локоть, третий спутник отвел его к соседнему пустому столику и усадил на стул.
— Понимаете, ТО, что к вам попало, представляет некоторую ценность для нас.
Я понимал, что сверток придется отдать, не знаю, кто стоит за этим парнем, но ввязываться в свару с неопределенным исходом было бы глупо с нашей стороны. Да и незаметный тычок от Али показал, что она пришла к такому же выводу и тоже решила, что лучше отдать.
— Однако! Что же тогда для вас является ценностью по сравнению с ЭТИМ?
— Можете поверить, у нас разные возможности. Но вернемся к нашей проблеме, так как насчет свертка?
— Это такого коричневого цвета?
— Да!
— Кожаного?
— Да-а!
— С маленькими кармашками?
— Да-а-а! — с ласковым придыханием говорил он.
Мы оба упивались нашим разговором.
— С таким интересным содержимым?
— Да-а-а!
— Никогда не видел!
Укоризненно покачав головой, он убрал одну руку под скатерть и отчетливо щелкнул курком.
— Ну что же вы так? Только разговор начал складываться, и вы уже принуждаете меня перейти к крайним мерам.
— Знаете, Владимир Михайлович, самое сложное было не вытащить капсули из вашего допотопного оружия, а снова видеть Михаила Михайловича.
Я с удовольствием посмотрел на вытянувшееся лицо собеседника. Незаметно вынув руку из-под скатерти, он проверил заряды в двуствольном пистолете скрытого ношения и, убедившись, что я сказал правду, убрал его обратно в карман. После чего, быстро обхлопав себя, тихо и вежливо попросил вернуть все вещи. Того гонора, что у него был в начале нашего разговора, я больше не видел.
— Ну так как? Я понимаю, что с ВАШИМИ возможностями можно сделать много, но у моего человека, в отличие от оружия, с которым вы… поработали, пистолет заряжен.
— У нас тоже, — с милой улыбкой сказал Аля и стволом пистолета приподняла скатерть так, чтобы показался вороненый ТТ.
Внезапно наш собеседник рассмеялся и показал руки: мол, все, сдаюсь.
— Ваши условия? Вы должны понимать, что мы от вас не отстанем и куда вы направляетесь знаем.
— И вы тоже должны понимать, что просто так мы вам ничего не вернем, я обещал жене купить… купить? — и растерянно посмотрел на девушку, мне ничего не приходило в голову.
— Ну той суммы, что у меня в бумажнике, который вы мне, кстати, не вернули, достаточно, чтобы отблагодарить за ту вещь, что потерял наш человек.
— Да, сумма солидная. Хорошо, согласен. Давайте пройдем к нам в каюту и совершим эту неравноценную сделку.
При слове неравноценная делец ощутимо дернулся, но молча встал, приятно улыбнулся и, склонив голову, громко сказал:
— Приятно иметь дело с образованным джентльменом. — Потом этот гад поцеловал ручку Али и, с достоинством поклонившись, вышел из ресторана в сопровождении своих людей.
— Криминал? — спросила Аля, немного наклонившись ко мне.
— Не похоже, но связи имеет, это точно.
— Кто он?
— Вот его паспорт, на, посмотри.
Пока Аля изучала документы парня, я расплатился за обед, встал, элегантно подал «супруге» руку, помогая встать, и направился с ней к каюте.
Около нее со скучающим видом стояли наши новые «знакомые». Постучав определенным кодом, у нас их было три — свои, свои с гостями и свои с врагами, — я постучал третьим кодом. Поэтому, как только вошел, ушел вместе с Алей в сторону, не мешая работать Андрею.
— Андрей, спокойно. Мы договорились, так что поспокойней, пинать не надо, — поторопился сказать я, когда Андрей навис над тремя разлегшимися на полу гостями.
— Ну что же вы, Владимир Михайлович, пол холодный, заболеете. Вставайте, уже можно. А вот остальным я разрешения не давал, — сказал я, заметив, что остальные тоже пытаются встать. Профессор, заинтересовавшись шумом, выглянул из каюты и с интересом уставился на ноги лежащих парней, но, заметив мой жест, быстро скрылся.
— Однако вы опять смогли меня удивить, — сказал делец, по моему приглашению садясь в плетеное кресло у иллюминатора.
— Бывает. Вот, кстати, ваши вещи. Бумажник я все-таки оставлю, там такой красивый орнамент.
Забрав все вещи, делец вопросительно приподнял бровь.
— Ах да. Андрей, можно вернуть тот сверток со стеклом, — сказал я.
Получив требуемое и убедившись, что все на месте, гости удалились. На пороге делец обернулся и сказал:
— Хорошо, что мы решили все полюбовно. Все-таки разговоры бывают разные.
— Да, точно, я до сих пор еще не решил, правильно ли поступил. Может, было лучше отправить вас на корм рыбам? — слегка отрешенно, с холодком спросил я.
Еще раз окинув меня каким-то странным взглядом, делец молча кивнул и удалился.
Сошли они на следующей остановке судна, в каком-то городке, под внимательным взглядом Андрея. Следующим был Гданьск, где мы должны были пересесть на судно петербургской линии.
До Питера мы доплыли вполне нормально. Я бы даже сказал превосходно. По крайней мере я — точно. Мы просто отдыхали, получая удовольствие от самого путешествия. Многие часы проводили на палубе, где было странно мало народа — наверное, из-за сильного ветра, который жестоко трепал одежду и вырывал из рук вещи. Но нам нравилось, даже Але, принужденной здесь держаться за мою руку, а иногда и с силой повисать на моем плече, чтобы не улететь в море в раздувающемся платье и с раскрытым зонтиком, в то время как ветер бешено рвал ее накидку и шляпку. Однако для нее все это было гораздо легче, чем часами сидеть в салоне, в женском обществе, за обсуждением модных новинок и всяких прочих вещей, и делать при этом титанические усилия, чтобы не проколоться. И уж конечно это было приятно мне — видеть нашу непобедимую амазонку слабой и нуждающейся в моей поддержке.
— Кронштадт! — облокотившись о перила, крикнул Андрей, глядя на видневшуюся вдали громаду острова.
Но я рассматривал не базу флота, а большой парусный корабль, который в облаках парусов, весь увешанный флагами, шел нам навстречу. Наше судно было новой постройки и имело паровую машину, что позволяло, хоть и с трудом, идти против ветра, в отличие от красавца корабля, который прошел в километре от нас.
— Тридцатипушечный фрегат, — сказал Карл Фридрихович, тоже с интересом разглядывая военное судно.
— Красавец, — глядя на получившиеся снимки, пробормотал я. — Вот только не понимаю, в книгах описываются белоснежные паруса. А здесь? Желтые, какие-то неопрятно-грязные?
Андрей, оторвавшись от созерцания Кронштадта, повернулся к нам и тоже прислушался к разговору.
— Ну это зависит от сроков использования. Новые, они, конечно, белые. Кстати, заметьте, у фрегата на второй мачте средний парус светлее. Это означает, что его недавно меняли, — ответил профессор.
Ветер снова с яростью набросился на нас, и опять больше всех досталось Але. Я обхватил девушку за плечи — здесь это было можно, так как пышное платье трепетало за ее спиной, плотно облепив ноги, и мы могли стоять совсем рядом друг с другом, пытаясь спрятаться от ветра за ее наклоненным зонтиком; он весь гнулся, хлопал и порывался улететь. Мы целовались, широкие поля ее шляпки нам мешали. Вдруг Аля вскрикнула:
