Александр Калмыков - На пути "Тайфуна" - 2
Похлопав спросонья глазами, я все-таки смог уловить смысл написанного - такого адресата не существует. В настоящее время штаб партизанского движения создан лишь в Ленинградской области. Правда, он еще руководит действиями партизан на оккупированных территориях Новгородской и Калининской областей, но все равно, этого мало.
Я не отношусь к тем людям, которых ночью разбуди, и они сразу дадут ответ на любой вопрос. Лишь через несколько часов мне удалось припомнить, что центральный штаб действительно был создан только через год после начала войны, когда стало понятно, что немец еще силен и продолжает наступать.
Теперь мне пришлось писать новую рекомендацию, теперь уже по созданию центрального штаба партизан. За этими трудами прошла вся ночь, а утром меня уже потащили на банкет. В связи с октябрьским праздником выходило все больше указов о награждениях и присвоении частям и соединениям званий гвардейских. Ни одного дня не обходилось без того, чтобы кто-нибудь не устраивал маленькое торжество. Вот и сейчас объявили, что 29-й истребительный полк, который прикрывает нашу армию, преобразовывается в 1-й гвардейский.[4] В госпитале нашлось два летчика из состава полка, и естественно, они решили отпраздновать свое звание гвардейцев, а заодно еще и ордена.
По случаю такого повода медперсоналу пришлось закрыть глаза на некоторые нарушения режима, и принести именинникам канистру с требуемой жидкостью. После второй кружки разведенного в жуткой пропорции спирта, кто-то из гостей поинтересовался у гвардейцев, почему их так редко видели в небе.
- А нас трудно увидеть, мы птицы редкие. Сами посудите, к началу октября в полку оставалось только семь машин - три "чайки" и четыре "ишачка". А нам надо сопровождать полк штурмовиков, полк бомберов, да еще прикрывать наземные войска. Мы конечно, не единственная истребительная часть на фронте, но в других дела обстоят не лучше.
- Ну, так за вас тем более надо выпить - раздались возгласы. - Вы у нас действительно герои.
От очередной порции горючего меня избавила санитарка, передавшая приглашение начальника госпиталя зайти к нему.
Ничуть не смущаясь того, что от меня пахнет спиртом, мало ли, может меня им растирали, я постучался в нужный кабинет. К моему удивлению Иванова там не оказалось, зато был незнакомый энкавэдэшник.
-- Уполномоченный особого отдела 178-й дивизии лейтенант НКВД Климов - тут же представился незнакомец.
Вот это я попал. Опять кто-то хочет меня забрать, а моя охранница где-то шляется, как раз тогда, когда нужна больше всего.
- Вы наверно путаете, я из 179-й дивизии.
- Вот вас-то мы и искали. Вы были 24 сентября в Мартисово?
- Так, сейчас подсчитаю. Если Торопец мы взяли 25-го, то да был.
- Вы подсказали старшине, заведующему складом с трофеями, что у него имеется очень важная шифровальная машинка. - Это был не вопрос, а утверждение. - Так как особый отдел его дивизии еще не переехал, то он обратился к первому же найденному им особисту, то есть ко мне. А с вас теперь надо взять подписку о неразглашении. Кстати, поздравляю. Старшине дали орден, а вам положена медаль "За Боевые Заслуги"
Ну, это уже другое дело. Кажется, никто меня похищать не собирается. Окончательно меня успокоило появление Ландышевой в компании Куликова и уже знакомого великана-пограничника, причем все трое держали в руках оружие.
-- Что здесь происходит? - спросили одновременно майор и особист.
В двух словах я разъяснил ситуацию, тем более что подписку о не разглашении еще не давал.
-- А почему я не слышал об этой машинке?
-- Ну так мы же в тот день шли в наступление, а потом уже было не до этого. Да и завсклада обещал передать ее куда надо.
-- Ну хорошо, - повернулся Куликов к особисту. - Будет вам расписка, только напишите текст сами, а товарищ Соколов подпишет.
В чем тут дело, догадаться было нетрудно. Составлять важный документ карандашом было нельзя, и писать чернилами я не умел. Впрочем, накарябать перьевой ручкой даже всего лишь свою фамилию тоже оказалось непросто. С первой же попытки я заляпал листок чернилами, и лейтенанту пришлось писать новый экземпляр текста.
- Меня недавно контузило, - смущенно пояснил я, - да еще кучу осколков из плеч вытащили.
- Понимаю, - сочувственно кивнул Иванов. Он набрался терпения, и быстро строчил листок за листком, так как несмотря на все мои старания, я ставил огромные кляксы на место подписи.
Наконец, получив с шестой попытки требуемое, он собирался попрощаться, но не тут-то было. Теперь уже Куликов потребовал с особиста расписку о неразглашении всего, что он тут узнал. Однако и после этого Климова никто отпускать не собирался.
-- Сначала мы должны удостовериться, что вас сюда действительно послали.
-- Но вот же мои документы, а сержант Варенко неоднократно меня видел в особом отделе армии.
-- Действительно, видел - подтвердил пограничник, продолжая держать в руках автомат.
- Кто вы такой, я не сомневаюсь. Но надо выяснить, действительно ли вам давали такой приказ, и кто давал. А пока не придет подтверждение из вашей дивизии, будете сидеть здесь.
Оставив особиста скучать в компании двух пограничников, Куликов прошел со мной в палату и разъяснил цель своего приезда.
- Предлагаю вам сегодня съездить посмотреть на экспериментальные самолеты. Если вы увидите их так сказать, вживую, то может быть, вспомните еще что-нибудь. Заодно познакомитесь с летчиками 31-й авиадивизии, которые работают на вашем участке фронта. Раз новые самолеты проходят фронтовые испытания недалеко отсюда, а именно в 198-м штурмовом авиаполку, но нам надо этим воспользоваться. Интересно, они случайно прислали их именно сюда?
-- Возможно и случайно. Я помню, что КБ Поликарпова посылало свой И-185 как раз на Калининский фронт.
Куликов бросил на Ландышеву многозначительный взгляд, и поспешил пояснить - Это условное название резервного фронта.
Тут я понял свою промашку. Немцы находились в двухстах километрах от Калинина, как в это время называлась Тверь, и Калининский фронт в этом мире уже никогда не появиться.
На аэродром мы сразу не поехали, так как несмотря на наличие гэбэшных корочек и кучи важных бумаг, нам сначала желательно было получить пропуск в штабе 31-й смешанной авиадивизии, куда входил нужный нам полк. Оказалось, что мы не зря решили действовать по правилам, так как штурмовики недавно передислоцировали, и без сопровождающего мы бы их быстро не нашли. Хотя командира дивизии Руденко, недавно получившего генеральское звание, на месте не оказалось, но его зам, заранее извещенный о приезде Куликова, тут же организовал нам сопровождение.
Как раз в ту сторону отправлялся воентехник Филиппов из звена управления дивизии. Где-то там недавно приземлился на брюхо истребитель, а Филиппов как раз занимался поискам и восстановлением подбитых самолетов.
Воентехника мы усадили в нашу эмку, которую майор на время реквизировали у местных особистов, а за нами ехала целая колонна. Машины авиаторов бежали резво, а вот старенький грузовичок, набитый пограничниками, которых нам выделил особый отдел армии, постоянно отставал. Иногда он совсем останавливался, и нам приходилось ждать, пока водитель снова уговорит свой драндулет завестись.
-- Повезло вам, - заметил Куликов во время очередной остановки, - новую технику выдали.
-- Нет, не выдали, это мой трофей.
-- А, так это вы тот самый техник, который из речки сейфы выловил?
-- Он самый, - подтвердил наш шофер-энкавэдэшник, который возил высокое начальство и знал некоторые секреты. - Ему потом благодарность за это объявили.
-- Что еще за история? - Заинтересовался я. - Секретная?
-- Ну, раз уже все знают, то и вам можно рассказать. Я изложу версию случившегося согласно рассказу здешних особистов, а если что не так, то товарищ Филиппов меня поправит. Авиационные техники, как обычно, узнали об очередном подбитом самолете и отправили техническую команду на его поиски. Пока нашли, пока подняли в кузов, уже стемнело. Ночью ехать нельзя - дорога сильно размокла, и они решили переночевать в копнах сена. Вокруг все было тихо и спокойно, и вдруг подбегает военный в командирском плаще но без знаков различия, и начинает кричать что сюда идут танки противника. Филиппов отвечает, что связывался со штабом дивизии и угрозы пока нет. Военный с предусмотрительно споротыми петлицами махнул на него рукой, и скомандовал своим людям спустить в реку два грузовика и эмку. Кроме машин они бросили в воду еще что-то. Наутро авиаторы подошли к реке и увидели затопленные у самого берега автомобили. Оставлять их было жалко, поэтому техники прицепили тросом к своим грузовикам и вытащили
