Константин Калбазов - Фронтир 2
— Нет. Третий тираж все еще в продаже и думаю, что пока мы достигли своего максимума. Если и можно будет говорить о последующих тиражах в Рустинии, то не раньше чем через пару лет.
— Ты сказал в Рустинии?
— Ага-а, Шимон. Я знал, что ты заметишь мою оговорку.
— В чем суть?
— А суть в том, что ко мне обратились книготорговцы сразу из трех стран с просьбами свести тебя с ними, для заключения договора об издании твоего романа за границей. А вот это уже чисто твоя прибыль дружище и по настоящему радоваться должен ты.
— Хонза, ты же знаешь мое условие. Я не хочу пока появляться на публике, как и того, чтобы моя личность стала достоянием общества.
— И правильно делаешь. Твоя некая таинственность и витающие вокруг твоей личности небылицы только подогревают интерес читателей.
— Но тем не менее ты хочешь, чтобы я встретился с представителями иностранных издательств?
— Но иначе…
— Хонза, а где здесь твоя выгода?
— Моя… Шимон, ты в чем-то меня подозреваешь?
— Нет.
— Тогда чем вызван этот вопрос?
— Насколько я помню у нас, есть договоренность о доле каждого. Но тут получается, что ты попросту предоставляешь возможность заработать мне.
— Не можешь понять, где я тебя хочу обмануть?
— Вот только не надо обижаться. У меня и в мыслях не было, чтобы тебя обидеть. Но раз уж так случилось, что ты занимаешься всеми моими делами, то будет справедливо, если ты будешь иметь свою долю и с подобных сделок. Поэтому я слушаю твои предложения.
— Шимон, я вовсе не собирался…
Разумеется он не собирался, и Алексей ему в этом верил. Коуба был настоящим дельцом, способным рассмотреть перспективу на будущее. Прошла всего лишь пара месяцев, как темная лошадка Дворжак Шимон выдал еще один фантастический роман, популярность которого ничуть не меньше первого. Пусть вначале их знакомства он и просчитался, хотя бы потому что не был в достаточной мере информирован в этой области. Но едва осознав свою ошибку, он сразу же рассмотрел потенциал писателя. Сорвать по максимуму, обобрать как липку ОДИН РАЗ, чтобы потерять все то, что может дать длительное честное сотрудничество, даже с половинной долей прибыли… Ну уж нет.
— Хонза, побойся Бога. Никто не говорит о том, что ты нечестен со мной. Но я считаю, что твоя доля в этом должна присутствовать и прошу тебя назвать ее.
— Хорошо. Только чтобы не обижать тебя. Пять процентов. Именно столько будут стоить мои услуги как посредника.
— Предпочитаешь синицу в руках, Хонза?
— Да какая синица. Если бы ты не вел затворнический образ жизни и они знали где тебя искать, то пришли бы непосредственно к тебе. И потом. Ты уж извини, но я буду честен, Шимон. Помимо того, что ты мне по настоящему симпатичен, я не хочу потерять вместе с твоей дружбой еще и возможность получать прибыль в последующем. Вот такой я прагматик, дружище.
— И этим нравишься мне куда больше, чем если бы начал лицемерить. За твои услуги как посредника ты получишь двадцать процентов. И это не обсуждается. Если считаешь, что такие мелочи тебя не интересуют, можешь пустить эти деньги на переоборудование типографии или расширение газеты.
— Ну, не такие уж это и мелочи.
— Тем более. Кстати, а мы не можем наладить печать на иностранных языках?
— Отчего же, можем. Вот только нам не дадут развернуться. Там хватает и своих издателей и их поддерживает государство, как и у нас. Пустая затея.
— Значит, нам остается только Рустиния и колония в Новом свете?
— На большее рассчитывать не приходится. Может быть потом, когда твоя популярность значительно вырастет, но не сейчас.
— А что если нам начать издавать дешевые экземпляры. Построить большую типографию и печатать не только меня, но и других авторов по самым низким ценам.
— Ты представляешь, во что это выльется?
— Думаю, что это будет дорого.
— Очень дорого.
— Но мне кажется, что это окупится и принесет если не больше, то уж не меньше прибыли. И тогда мы получим вдвое против прежнего. Подумай, сколько крестьян и рабочих попросту лишены возможности покупать книги из-за их дороговизны. К тому же, не думаю, что его величество не поддержит подобное начинание. Сегодня бедноту приходится чуть не в принудительном порядке заставлять учиться грамоте. Но если появятся книги доступные всем слоям общества, то это послужит лишним стимулом для повышения грамотности. Людям, а в первую очередь детворе, придется выучиться, чтобы иметь возможность окунуться в мир книг.
— Нужно подумать и посоветоваться. Что-то такое в твоих словах есть. Определенно есть. Слушай, а к чему все это? Или тебе просто нравится стрелять? Разговор происходил в саду, где Алексей устроил себе стрельбище и ежедневно тренировался в обращении с оружием. Прислуга только осуждающе покачивала головой на такое транжирство. Стрелял Болотин много и часто. Разумеется, здесь патроны были подешевле, чем в Новом Свете, и все же это влетало в копеечку или скорее в гнедок, но Болотин был уверен, что оно того стоит.
Вот и в момент появления господина Коуба, он как раз расстрелял очередной барабан из револьвера, а перед этим было два магазина из карабина. Кстати, ведя беседу, он как бы между прочим снаряжал свой арсенал, готовясь снова подвергнуть мишени обстрелу.
— Стрелять мне и впрямь нравится, но дело даже не в этом, Хонза.
— А в чем же?
— Понимаешь, за свои не такие уж и большие годы, я вдруг понял, что умение владеть оружием и обладание им вовсе не блажь, а порой вопрос выживания.
— Ты это почерпнул в своих путешествиях?
— Именно.
— И тебе приходилось убивать?
— Граница с пинкской территорией не то место, где можно этого избежать, Хонза. Всякое бывало.
— Но теперь ты в цивилизованных краях.
— Это так. Но ведь ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Кто знает, куда в следующий раз занесет меня судьба. Будет просто великолепно, если это умение мне никогда не пригодится. Но если случится… Лучше быть готовым, чем потом кусать локти. Тем более, сегодня я имею возможность для подобного развлечения, которое, и я на это искренне надеюсь, больше никогда не понадобится мне на практике.
***
Дверь отворилась, тут же впустив в конторку шум типографии. Не сказать, что работа машин не была слышна и раньше. Даже качественно изготовленные двери с двойным остеклением способны лишь приглушить этот неистребимый звук. И все же этого вполне достаточно, чтобы можно было разговаривать не напрягая голосовые связки и без особых усилий услышать собеседника.
Коуб не выказал неудовольствия по поводу случившегося. Стучаться в дверь просто бесполезно, потому что тогда придется колотить из всех сил. Ему конечно предлагали поставить колокольчик, но какой скажите в этом смысл, если беспрестанный шум, не позволит расслышать звонившему разрешено ему войти или нет. Устраивать еще один звонок? Ерунда. Газетчик использовал данную конторку только для осуществления рабочего процесса. Побеспокоить здесь его могли только непосредственно по делу или посыльный, если нужно было перейти в другой кабинет.
Таковой имелся, на втором этаже, куда шум практически не доходил. Там владелец газеты вел переговоры, проводил деловые встречи и принимал посетителей. На том же этаже находились рабочие места наборщиков, редакторов, корреспондентов. Это позволяло им работать в относительной тишине. Им необходимо было сосредоточиться, а потому Коуба постарался обеспечить их отдельными каморками, где бы их никто не отвлекал. У него солидное издание, а ни какая-то вшивая газетенка, где позволительны грамматические ошибки, описки и тому подобные безобразия.
Раз уж кто-то решил посетить его здесь, в небольшой конторке, непосредственно в типографии, значит того требует дело. Ну, а раз так, то незачем потакать всяким правилам приличия со звонками, дозволением войти и тому подобным. Дело прежде всего. Это устоявшаяся традиция, а потому никто и ни за что не осмелится беспокоить его просто так.
Не отрывая взгляда от лежащих перед ним листков, Хонза сделал неопределенный жест рукой, который всем давно был знаком и означал — закрой дверь и жди. Он не любил отвлекаться во время работы. Сейчас он знакомился со стартовым экземпляром статьи, отпечатанном на узкой полосе бумаги, так, как он будет помещен в газете. Коуба ставил себя на место читателя и старался понять, насколько его увлечет написанная статья и увлечет ли вообще. Кроме стилистики необходимо было свежим взглядом окинуть сам набор текста. Нет ли ошибок.
Все это уже проделали редактор и корректор. Коли уж текст прошел через них, теперь пришел его черед. Только вот такая, многократная и независимая проверка одного текста, несколькими людьми, позволяла выявить ошибки и добиться получения того продукта, который без стыда можно подавать читателям.
![Татьяна Зингер - Неудавшаяся история [СИ]](/uploads/posts/books/145167/145167.jpg)
