Виктор Шайди - Иероним
Начали вести бой узкими клинками, цепями, короткими острыми палочками и многими другими вещами, названия которым я не знал. Также заметно увеличилось время спарринга, Кер стало труднее наносить мне смертельные раны. Занятия и схватки продолжались изо дня в день, если так можно назвать перерывы между моими отключками. Наращивал нагрузки, стараясь больше заниматься на половине спортзала Эреба, не переставая думать и вспоминать предыдущие схватки, определяя ошибки. Жизни в озере становилось меньше и меньше. Нежная субстанция, заращивая раны, не покрывала мое тело полностью, оставляя торчать наружу грудь и лицо. Забыл о голоде, не пил, не ел и, естественно, не ходил в туалет. Кровь, выбитые зубы, оторванные части тела – вот и все отходы жизнедеятельности, если существование в кошмаре можно назвать жизнью. Двигаться быстрее Кер у меня не получалось.
Лежа в озере, погружаясь в сон, вспомнил фразу преподавателя тактики: «Мысль опережает действие. Учитесь мыслить быстро, и враг всегда будет на шаг отставать».
На следующий день попытался применить знания на практике, и результат не заставил ждать. Точнее попадали в цель ножи и стрелы, я легче преодолел препятствия, и бой с Кер превратился в полный наслаждения танец. Смотря на красивые, завораживающие движения прекрасного женского тела, скользящего по освещенной факелами арене, поймал ритм. В детстве разученный ритм бального танца. «Почувствуй партнера и веди, ты мужчина, и ты должен вести в танце», – объясняла мне мать.
Кружили по арене двумя дикими зверями – сильными и пластичными. Я наконец почувствовал тонкий узор движений и понял – могу управлять и вести прекрасную партнершу. Ожившие кинжалы слились с кистями, став продолжением рук. Длинные полоски стали нежно соприкасались, фееричным веером блестя в сполохах играющего огня. Кер потянулась блестящим клинком к моему сердцу, я слегка уклонился, принимая удар на широкое лезвие, и повел, завлекая в узор движений, поправляя кинжалами робкие попытки вырваться. Темп достиг апогея. Лопнувшей струной оборвался жуткий вальс. Опустив руки и благодарно поклонившись партнерше, я скользнул в сторону. Кер разгоряченно дышала, удивленно блестя глазами, а под левой грудью красным поцелуем проявилась струйка крови. Серебряный оскал сменился восхищением и нежностью. Изящно опустившись на пол, Кер исчезла. Возникла, живая, у края арены, застывшим холодным оскалом серебра блестела маска.
Интересно, у тельхинов есть лица?
– Отдыхай! – ветром качнув факелы, пронесся по залу голос повелителя.
Усталость тяжелым покрывалом легла на плечи, и, как побитый пес в будку, я направился в озеро, охотно раскрывшее объятия блаженства и сна. Очнувшись сам, без привычного окрика, долго лежал и думал.
Я лейтенант Александр Стрижев. (А может, и не он?!) Волею случая оказался в кошмарной кузнице Гефеста. Жестокие испытания поломали и перестроили, закалив тело и характер. Мозг, загнанный в угол ужасающей действительностью, окончательно свыкся с реальностью происходящего, перестал бунтовать и научился получать удовольствие от боли и тренировок. Надежда вернуться в привычный мир тихо теплилась глубоко внутри. Что дальше?
От раздумий меня отвлек Гефест.
– Подойди! – прогремело, отражаясь от стен зала.
Заставлять ждать не имело смысла. Встав, вышел из озера. Серебристыми тонкими струйками стекала по телу вода жизни. Обсохнув, направился к арене. Легкое волнение неизвестности щекотало нервы. Факелы потрескивали, играя пламенем, распространяя запах смолы. Сполохи кружились в прекрасном танце, перебегая по гранитным стенам. С каждым шагом картина становилась отчетливее. У основания лестницы застыли безмолвными статуями фигуры Эреба и Кер.
– Тело твое окрепло, осталось укрепить мысли и дух, – заговорил Эреб.
– Умение овладевать мыслями и управлять духом приходит само, будешь готов – зайди в горн, – сказала Кер.
Опять кошмар сделал очередной виток.
Немного подумав над словами учителей, вернулся к ставшему родным озеру и начал заниматься по старой схеме. Объединил знакомые до боли в зубах като в одно целое, выполнил на спортивных снарядах Эреба, а затем и Кер обязательную ежедневную программу.
Тельхины, не шелохнувшись, пристально следили безмолвными масками. Окончив заниматься, взглянул на озеро. Жидкости оставалось немного.
Если с таким же старанием будут укреплять дух, то кану в небытие.
Не успела промелькнуть шальная мысль, как под сводами прогремело:
– Проиграв в мыслях, не одержать победу!
– Дух управляет телом, а не тело духом! – присоединился Эреб.
– Хаос мыслей порождает хаос поступков, в нем не разглядеть истину, – нежно зазвучала Кер.
Кошмар отчетливее пахнул сумасшествием. Не мешкая, отбросив страх, пересек зал и встал в центре арены. Тельхины одновременно перешагнули черту факелов и приблизились. Факелы вытянули языки пламени, с интересом наблюдая за предстоящей схваткой. Тело напряглось, пружиной сжимая силу, готовую в любой момент разжаться взрывом движений. Эреб и Кер, оставаясь на расстоянии удара, скользили акулами вокруг жертвы.
– Напряжение ведет к истощению духа, страх парализует мысль, дай волю чувствам, инстинктам. Учись слушать дух и не мешай телу хаосом мыслей, – шептала Кер.
Успокоив дыхание, попробовал расслабиться. Но осознание полной беспомощности не давало такой возможности.
– Не мешай духу управлять телом! – внушал Эреб.
Я не среагировал на нападение и моментально закружился в вихре ударов. Боль терзала тело. Стараясь поймать ритм боя, делал одну ошибку за другой, и противники жестко подмечали каждую. Схватка длилась считаные секунды – сильный удар в голову выкинул меня за пределы арены. Перед глазами пронеслась темнота бесконечного потолка, и гранит пола принял меня в свои жесткие объятия. Вскочив, приготовился отражать очередную атаку, а тельхины застыли с краю лестницы Гефеста. На бесстрастных масках злобно плясал огонь. Сердце, разрывая мне грудь, оглушительно стучало в висках.
– Раскрой дух, иначе смерть! – прогремел Гефест.
Смерть так смерть! Надоело! Пора кончать!
Пришло спокойствие. Не то от сильного удара, не то вообще непонятно почему начал ощущать ворочающийся в душе комок. Холод скользнул по позвоночнику, и по телу прокатилась легкая дрожь. Пространство приобрело четкие краски и очертания, резко выделив самые дальние углы зала. Руки слегка подрагивали, покрываясь проступившей чешуей, а в мышцах разгорался незнакомый огонь. Время приостановилось, и воздух стал ощутимо плотным. Страх исчез. Тельхины преображались на глазах. Их фигуры будто слегка уменьшились в объеме и перестали излучать липкий страх. Раздвигая потяжелевший воздух, перешагнул линию арены. Безмолвные маски Эреба и Кер заторможенно облизывал свет факелов.
Прошла вечность, и, вальяжно двигаясь, противники ступили на каменный пол арены. Я полностью контролировал происходящее. Тело превратилось в сплошной рецептор ощущений, собирая информацию об окружающем мире. Прикрыв веки, я тем не менее видел все вокруг, будто имел тысячу глаз, превратившись в гибрид человека и ящера. Окружающие не замечали изменений, произошедших со мной, двигаясь плавно и спокойно. Тельхины попытались напасть. Я, без труда увернувшись, отбил атаку, раскидав их по арене. Невозмутимыми роботами поднявшись, набросились снова. Спокойно, неспешно уклоняясь и отбивая удары, я хладнокровно играл с жертвами.
Неслыханное удовольствие! Я смерть! Я непобедим!
Ощущение власти над реальностью разрывало естество, наслаждение силой и скоростью, осознание могущества над противником перемешались в одно неповторимое сладкое чувство безграничного господства. Из экстаза меня вывел голос Гефеста.
– Остановись! – ведром холодной воды прокатилось по телу, возвращая в реальность.
Краски потускнели, мир становился прежним. Тело абсолютно не ощущало усталости, чешуя погрузилась под кожу. Ледяное спокойствие в мыслях. На арене исчезали изуродованные тела тельхинов. Мой взгляд скользнул на вершину пирамиды, упираясь в фигуру Гефеста. Тишина маревом накрыла пространство, заглушив привычное шипение и шелест пламени факелов. Запах смолы и тот повис в воздухе. Исчезнув, тельхины не появились у ступенек.
– Раскрыл дух, приобрел силу, способную управлять миром, но не тобой! Сдерживай Омега, не дай поглотить разум! Перешагнул черту – обратной дороги нет! Ты заслужил освобождение, забери остатки жизни! – Колоколом звучал в голове голос Гефеста.
Я развернулся и пошел к озеру. Субстанции оставалось по щиколотку. Ступни коснулись бледно-молочной густой массы, и засеребрившиеся струйки змеями обволокли ноги, впитываясь в тело. Остатки лохмотьев одежды бесследно растворялись. Надежда, распустив паруса, неслась на волнах фантазии, предвкушая скорое освобождение. Озеро высохло, обнажив дно. Абсолютно голый, я застыл на холодных ступенях. Сила переливалась по венам, пьянила разум.
