Андрей Архипов - Ветлужцы
Тот сразу же посоветовал своему ратнику замолчать и отойти в сторону. Нечего, мол, переть на рожон, сперва следует меч в руках научиться держать. Видимо, авторитет старшего товарища был на высоте, потому что обиженный в очередной раз воин сник и бочком удалился из круга. Проводив его взглядом, новгородский десятник тоже потребовал сменить мечи, объяснив, что на деревяшках сеча по-другому проходит. Тут уже уперся подошедший вовремя Петр, которому совсем не хотелось, чтобы напоследок был кто-то покалечен. Однако к этому времени на берегу собралось уже достаточное количество новгородских воинов. Из них выстроилась целая очередь желающих скрестить мечи со Сварой или любым другим ветлужским ратником, да и подошедшие купцы мечтали перед отъездом насладиться поединками.
Поняв, что отговорками не отделаться, потому что иначе события могут двинуться совершенно непредсказуемым и кровавым маршрутом, Петр пошел на попятный. Перекрикивая гул голосов, он через сплошную пелену громких выкриков выдвинул условия проведения поединков. Чтобы быть допущенным до каждого боя, нужно внести ногату. В крайнем случае плату должен внести соперник, который хочет с тобой сразиться. Сеча проходит до сдачи противника, до первой крови или до первого удара, пусть даже остановленного или нанесенного вскользь, но который неминуемо должен был нанести увечье сопернику. Если же это увечье все-таки наносится, то пострадавшему следует выплатить виру до десяти гривен в зависимости от повреждения или отдать свой доспех. Кроме того, виновный выбывал из дальнейших состязаний. Собранная плата должна пойти на приз победителю или победителям в соответствии с проведенными ими боями в том случае, если они не хотят состязаться между собой. Последнее было оговорено особо, потому что поединков между своими дружинниками за деньги и до крови Петр не допустил бы ни под каким соусом.
Такие условия сразу ограничили число новгородцев, желающих размяться, однако и без того их набралось больше двадцати человек. Со стороны ветлужцев изъявили желание попробовать свои силы только двое переяславских дружинников — Ждан и Арефий, а также четверо отяцких воинов, среди которых выделялись Гондыр с Терлеем. Кроме того, решили поучаствовать в состязаниях и двое черемисов — Паймас и Яныгит. Все переяславцы и отяки после некоторого перешептывания между собой подошли к Петру и заняли у него серебряные монеты, вызвав насмешливые возгласы новгородцев про обнищавшее местное воинство. Однако временный ветлужский глава заметил, что такое заимствование будет весьма выгодным. За половину выигрыша, который его воины обещают отдать обратно в казну, они получат бесплатное лечение в случае нанесения им раны и заботу о дальнейшей судьбе в случае увечья. Он же рискует лишь серебром, зато проверит своих воинов в деле.
Обескураженные новгородцы отошли, почесывая в затылках, и повернули свои нападки на Свару, который все это время мирно сидел в стороне и совершенно не собирался участвовать в каких-либо мероприятиях. Причем на их язвительные насмешки он лишь слегка сонно заметил, что не собирается тратить свои монеты, чтобы участвовать в детских забавах, однако если кто-то хочет вложить за него свой пай, то он совсем не против поддержать такого бескорыстного человека. Благодушных бессребреников нашлось двое. Одним из них оказался уже упомянутый десятник Найден, а вторым — дружок уже не раз битого новгородца, который пригрозил наказать зарвавшегося переяславца. С последним Свара и померился силой в первом своем поединке.
Насмешничать над молодым неоперившимся юнцом глава воинской школы не стал, ограничившись легкой полуулыбкой, которую он показал, лишь расправившись со своим соперником. Взяв меч в левую руку, Свара сразу поставил того в неудобное положение. Новгородец немного растерялся, однако сразу же обрушил удар на переяславца, пытаясь в следующем движении ударить его щитом. Принимать его меч Свара не стал, шагнув в сторону и сбив плоскость летящего клинка направо от себя. Остановив щит противника встречным ударом заостренного умбона, переяславец застыл, переместив меч к подколенной жиле новгородца. К своей чести, тот сразу признал поражение и покаянно отошел в сторону, принимая шлепками по спине сожаление своих товарищей.
После этого в круг вышел Найден, оказавшийся для Свары крепким орешком. Поймать его встречным выпадом на неосторожном движении переяславцу не удалось, хотя он и попробовал специально открываться, предварительно измотав десятника частыми атаками с сериями чередующихся подплужных и засечных ударов. Поэтому в определенный момент Свара ушел в глухую защиту и стал дразнить противника своим застывшим видом, вынуждая его нападать. На одной такой атаке он и поймал новгородца, приняв его меч на плоскость своего клинка и ударив ему краем щита по руке в кольчужной рукавице, держащей оружие. Сам при этом Свара получил удар закругленным умбоном в предплечье, заставивший его отшатнуться назад, однако в то же мгновение противник разорвал дистанцию и остановил бой, вложив меч в ножны и тряся поврежденной кистью.
— Знатно приложил. — Найден покачал головой в ответ на заслуженный уважительный поклон переяславца. — Не скоро отойдет…
— К лекарю обратись нашему, примочку поставит — все полегче будет. — Свара кивнул в сторону сидевшего на возвышенности Вячеслава, за которым Петр послал при первых же признаках нарождающейся бучи. Взяв новгородца за локоть, он потянул его за собой, разрывая цепочку сгрудившихся воинов и давая возможность кому-то из них занять его место в круге. — Да ты не ерепенься, он без платы твою боль утихомирит, если я приведу.
— Да разве мне жалко за лечение отдать, успев перед тем за свои побои самолично заплатить? — только и усмехнулся Найден.
Тем временем события развивались своим чередом. В круг выходили те, кому уже давно не терпелось потешить свою молодецкую удаль, или те, кто хотел сравнить свои навыки и силу не с опробованными уже много раз соратниками, а с новыми партнерами. Те вполне могли преподнести немало неожиданных жизнеутверждающих уроков с помощью острого меча, пробившегося через все слои защиты. И за это стоило заплатить. Однако многие или кусали локти, жалея последние монеты, запрятанные на дне кошелей, или думали о себе несколько лучше, чем было на самом деле. Мол, мы умнее, со стороны посмотрим на опасное действо, а заодно и развлечемся. Дураки же все раны на себя возьмут и нас зрелищами побалуют…
В отличие от остальных жизненных перипетий, где действительно лучше учиться на чужих ошибках, стезя воина всегда предполагала обладание отменными физическими навыками, которые закреплялись только постоянными упражнениями и опытом. Опытом, который откладывался глубоко в подсознании, заставляя тело реагировать на опасную ситуацию гораздо раньше, чем разум определял ее наличие, и который чаще всего можно было приобрести, рискуя собственной шкурой.
А рисковать приходилось. Первыми это на себе испытали черемисские ратники, не имевшие приличных доспехов, которые ушли из круга, получив резаные раны. Хорошо еще, что порезы не пришлись на места, где проходят основные кровяные жилы, и Вячеслав довольно быстро заштопал их, дезинфицируя заранее приготовленным настоем, который ему Агафья вместе с кипятком живо таскала из веси. Следом бились новгородцы с соседних ушкуев, которым не досталось местных противников. Тут все обошлось без происшествий, не считая слегка вывихнутой ноги от неудачного падения.
А вот дальнейшие бои с участием отяков и переяславцев были чуть более затяжными и даже отчасти ожесточенными, что отразилось и на нанесенных ранах. Усмотрев хорошие доспехи ветлужцев, новгородцы поставили к ним наиболее опытных воинов. Поэтому отяцкие ратники выбыли все сразу и безоговорочно, достойное сопротивление оказал только Гондыр, метавшийся по огороженному живым кольцом пятачку как разъяренный раненый зверь. Однако и он был пойман встречной атакой, получив неприятный укол в незащищенную голень. Терлей хоть и пытался поначалу держать крепкую оборону, но в первые же минуты словил удар плашмя по затылку, совершенно потеряв до этого своего противника из виду, и упал на несколько секунд без сознания. Остальные двое отяков продержались гораздо дольше, но только из-за того, что были подвергнуты избиению по сценарию, схожему с тем, который устроил Свара обиженному новгородцу.
В отличие от них, Ждан и Арефий являлись довольно опытными переяславскими дружинниками, было им лет по тридцать пять, и до этого они ничем особо не выделялись и смиренно несли службу по защите веси. Собственно принимать участие в боях они вначале и не хотели, однако вопросительный взгляд, кинутый Петром, подвиг их выйти для защиты доброго ветлужского имени, потому что на отяков надежды не было с самого начала. Слишком уж недолгий опыт под руководством Свары те имели к этому времени, а прежний… прежний не имел никакого значения, когда в круге напротив них встали опытные новгородцы. Поглядев на избиение новых дружинников, переяславцы вышли настроенными довольно серьезно. Ждан решил схитрить и стал довольно неумело двигаться по площадке, уверив противника в своей безобидности. А когда тот решил шквалом атак принудить его думать только об обороне, резко сблизился и ударом по плоскости клинка выбил оружие из рук новгородца, ухмыляясь всей своей заросшей жестким черным волосом физиономией.
