Александр Афанасьев - Под прицелом
Но Лондонский снайпер тогда не выстрелил.
Здесь все обесценивали деревья. Деревья и низкая лондонская застройка центра, не позволявшая снайперу господствовать над местностью и делать дальние, по-настоящему дальние выстрелы. По нашим прикидкам, он мог стрелять либо с ворот, ведущих в Гайд-парк, либо с крыши здания лондонского отеля «Хилтон» на Парк-лейн, одного из самых роскошных отелей города. Как вариант – со здания музея Веллингтона, но под острым углом такой выстрел очень сложен. И самый невероятный вариант – с крыши стоящего за спиной оратора здания отеля «Лейнсборо», почти в упор.
И все! Больше нормальных траекторий не было! Ни одна другая позиция не годилась – либо мешали деревья, либо другие здания. И все возможные позиции для стрельбы Секретная служба знала не хуже нас и, конечно же, перекрыла.
Мало того. От всех названных мною позиций до цели – расстояние от пятидесяти до трехсот пятидесяти метров. Все это – в кольце оцепления. Как он собирается уходить после выстрела?
Оставалось только одно.
Если он все же проник внутрь полицейского оцепления. Если он собирается стрелять не из винтовки, а из пистолета или из стреляющего устройства, замаскированного под бытовой предмет. Но в таком случае еще более непонятно, как он собирается после этого уходить?
Проклятье…
Я посмотрел на часы – президент уже плавно закруглял речь.
Холодом обдало затылок.
Это странное, ни с чем не сравнимое чувство. Говорят, что у людей всего пять чувств, не больше. Но это не так, на самом деле шестое чувство есть. Люди, прошедшие ад локальных конфликтов, могут видеть и затылком. И если на них смотрит снайпер – они это чувствуют. Только поэтому они и живы до сих пор…
Медленно, очень медленно, зная, что за мной следят, я повернулся. Взгляд метнулся, высматривая что-то, не укладывающееся в общую картину событий, что-то находящееся не на своем месте. Что-то, представляющее собой смертельную угрозу.
Птицы… Деревья. Белоснежные арки ворот, ведущих в парк. Отель. Шум Пикадилли…
Отель!
Более темный квадрат на сером фоне стены. Господи…
Позиция!
Снайпер рассчитал все. Он рассчитал, что Секретная служба будет постоянно наблюдать за самыми уязвимыми местами – крышей и окнами. Он знал, что наблюдать будут не глазами, а с использованием биноклей и оптических прицелов. Он знал, что у каждого будет свой сектор наблюдения и никто от него не оторвется. Он знал, что на стены не обратят никакого внимания. И он знал, что несколько секунд у него наверняка будет…
Триста пятьдесят метров! И выстрел может последовать в любой момент…
В кармане я нащупал приборчик, размером с брелок автомобильной сигнализации. Достал из кармана, крепко, до боли в пальцах, нажал на его поверхность, продавив тонкую пластмассу, и выбросил под ноги. Истошный, нестерпимый вой разорвал тишину…
Это была одна из новомодных штучек – брелок «антивор». Нажать – и истошный вой привлечет внимание полиции, отпугнув одновременно грабителей. У меня же был замаскированный под брелок для ключей «девайс» одноразового использования…
– Действие[126]! – громко выкрикнул кто-то.
Но агенты ближнего круга охраны уже среагировали, реакция у них отточенная, их годами учат сначала действовать, а потом разбираться. Сто двадцать децибел ударили по ушам – и в тот же самый момент агенты бросились со всех сторон на президента, словно защитники на прорвавшегося с мячом в очковую зону нападающего, и буквально смели его, погребли под своими телами, сбили с ног и уронили на трибуну. Один из агентов со щитом, замаскированным под папку, повел себя непрофессионально – бросился на кучу-малу сверху, прикрывая ее собой, вместо того чтобы прикрыть броней, зато второй моментально развернул свой импровизированный щит, создав еще одно препятствие между президентом и возможной угрозой.
– Действие!
– Уводите его! – крикнула Марианна, еще не понимая, что происходит.
Донован, остававшийся на ногах, пришел в себя, выхватил пистолет.
– Уводим его! Пошли!
Все это выглядело бы смешно, если бы не было столь серьезно. Подбежавшие несколько агентов, выхватив оружие – пистолеты «кольт» и компактные пистолеты-пулеметы «инграм», окружили барахтающуюся на трибуне кучу-малу живым кольцом, мгновенно образовав вторую линию защиты. Только после этого агенты ближнего круга, прикрывая президента собой, волоком потащили его с трибуны, словно пьяного, не давая ему подняться. Еще несколько агентов на острие расчищали дорогу основной группе, сбивая неосторожных с ног и действуя, подобно нападающим в североамериканском футболе, грубо и жестоко, отвешивая удары направо и налево…
– Пошли, пошли, пошли!!!
Дверь «бегемота» уже была распахнута, президента дотащили до машины и буквально зашвырнули в нее, словно мешок с мукой. Следом, держа наготове пистолет, в машину прыгнул еще кто-то из агентов, затем еще один.
– Уехали! Уехали!!!
В обстановке полного бардака и паники Марианна осталась на ногах – ее едва не сбили с ног, когда тащили по трибуне президента, но она уцепилась за что-то и не упала. Она должна была последовать за президентом, но осталась на месте. Из-за русского. Она уже сообразила, что сигнал подал он. Поскольку что-то заметил. И теперь она должна найти его взглядом, чтобы понять, что делать дальше…
Взгляд метнулся по обезумевшей толпе – кто-то из репортеров бросился бежать, кто-то, наоборот, подумал, что в президента выстрелили, и прорывался ближе к трибуне, чтобы запечатлеть исторический кадр. Сложно описать словами, что в этот момент творилось перед трибуной, – обезумевшие агенты Секретной службы и полицейские, не до конца понимающие, что происходит, и не видящие угрозы, обезумевшие репортеры, устроившие настоящее месиво на местах для прессы, истошные крики, ор, утробный вой – дикая, ни с чем не сравнимая какофония безумия…
И тут она увидела его – он прорывался из толпы, был уже на самом ее краю. И бежал он в сторону Пикадилли Аркейд.
Агент Эрнандес поняла, что день безнадежно испорчен. И костюм, довольно дорогой, который она имела глупость надеть сегодня в первый раз, – тоже безнадежно испорчен. И не факт, что ей вообще удастся выбраться из этой толпы живой – запросто могут затоптать даже с ее навыками.
Набрав в легкие воздуха, как перед прыжком в бассейн, Марианна решительно бросилась вперед…
На ходу я раздобыл пистолет. Как – да очень просто. Элементарно, Ватсон…
Ахиллесова пята охраны любой важной персоны – оружие. Оружие, имеющееся у этой охраны. Скажу больше – пока президент распинался на трибуне – я мог убить его миллион раз. Потому что стоял в первых рядах, а совсем рядом со мной был агент из взвода по работе с толпой. Вооруженный агент. Для того, чтобы убить его, мне потребовалась бы примерно секунда, еще секунда на то, чтобы извлечь его пистолет и сделать выстрелы по трибуне и по выступающему на ней человеку. Просто понять не могу, зачем агенту из взвода по работе с толпой оружие, ведь ему часто приходится протискиваться сквозь такую плотную толпу, что он даже может не заметить, как этого оружия лишится. Не верите? А как в толпе работают карманники? Правильно, создают давку и шуруют. А тут давку и создавать не надо, там, где выступает глава государства, там всегда давка. Только в такой вот давке можно лишиться не кошелька…
А пистолет я раздобыл просто – обезумевшая толпа, верней, ее часть, с криками ринулась на полицейских из внешнего оцепления, стоящих на полностью перекрытом отрезке Бридж Грин. Это ерунда, кстати, что британские бобби ходят без оружия – на такие мероприятия оружие выдают всем. Вот и сейчас – пробегая мимо полицейского, я стал обладателем компактного «уэбли», пистолета поганого, но хоть какого-то. Состояние «есть какое-то оружие» всегда лучше состояния «нет никакого оружия».
В первых рядах толпы я выскочил к воротам, бросился в сторону Парк-Лейн. Кто-то неуклюже попытался меня остановить, я ударил его в солнечное сплетение и пробежал дальше…
– Держи! – заорали сзади.
Надеюсь, не меня. А если и меня – то хрен вам…
Он так и не выстрелил…
Он совершил ошибку. Первую ошибку в своей карьере и ошибку непростительную. Смертельную ошибку…
Все было давно просчитано. И готовилось все – тоже давно. Номер, в котором он засел, был снят на корпорацию, имеющую и счет, и офис с телефоном, и даже какая-то деятельность велась – и все это было фикцией. Абсолютной фикцией, театральной ширмой. Декорациями.
Амбразуру он готовил целый месяц. В первую очередь, он подменил работавшего в Парк-Лейн носильщика. Настоящего носильщика, телосложением и внешностью похожего на него, так никогда и не найдут. А ему эта должность была критически важна.
Носильщик – незаметная и ничем не примечательная личность. И самое главное – носильщик может свободно перемещаться по всему отелю, носить любого размера вещи – и никто не подумает его спросить, что он несет, куда и зачем?
