Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой!
— Так это она бумаги обнаружила? Тогда дальнейшие вопросы снимаю.
Очень хорошо, а то приходится вертеться, как уж на сковородке. За этими разговорами я и не заметила, как умяла вкусный обед. При этом еще подумала, что тут в столовой НКВД Белоруссии выбор блюд, пожалуй, получше, чем в Москве в здании центрального Наркомата. Заботится о своих сотрудниках, товарищ Цанава. И сам, между прочим, обедает вместе со всеми. Потом мои мысли переключились на Свиридова. Он главный в Брестской области. Где-то у меня в сознании крутится что-то, связанное с этим словом. Ох, ну как я могла забыть! Это же Брестская крепость с ее знаменитой обороной. В этой реальности такого, скорее всего, уже не случится. Как только окажусь в штабе, тут же доложу товарищу Жукову. Но тут еще что-то было. Ага, кажется вспоминаю.
— Скажите пожалуйста, товарищ майор, ведь Брест — это крупный железнодорожный узел?
— В Белоруссии самый крупный. Практически все железнодорожные поставки из Германии идут именно через Брест.
Вот теперь я окончательно вспомнила. По ящику я смотрела какой-то фильм про начало войны. В этом фильме немецкие диверсанты прятались в товарных вагонах и в нужный момент повылезали оттуда. Конечно, я не сильно доверяю нашему кино, но про этот факт я еще где-то читала. Как бы теперь это донести до майора, не раскрывая источник моих сведений? Или просто рассказать это товарищу Берия, а он уже сверху даст указания. Но по телефону я такие вещи обсуждать не хочу. А попаду ли я еще раз в Москву до начала войны, никому не известно. Ладно, попытаюсь тут что-то сделать. Вполне возможно, что майор Григорьев просечет фишку и мне поможет.
194
— Товарищ майор. Вот если бы я хотела организовать налет диверсантов в Бресте, то обязательно воспользовалась поездами. Попрятала бы, например, диверсантов в товарных вагонах. А ночью в заданный момент времени они бы вылезли, построились и тут же превратились в нормальную воинскую часть.
— Гляжу, фантазия у вас, Анна Петровна, хорошо работает. Только в этом случае вы не угадали. Пограничники проверяют все поезда, прибывающие в Брест.
— И что, они каждый вагон просматривают сверху донизу? А если вагон, например, засыпан углем или заставлен коробками с каким-то грузом, на котором еще и пометки есть типа "Осторожно, стекло". Да еще, сколько там пограничников все это проверяет. Наверное, пять — шесть человек. А ведь в вагоне можно спрятать целый взвод. Перебьют быстренько слишком дотошный наряд пограничников и убегут.
Свиридов недоверчиво покачал головой. Я в расстройстве поглядела на майора Григорьева. Он понял меня без слов.
— Знаешь, Ваня. Я тебе скажу одну удивительную вещь. Не знаю почему, но все идеи Анны Петровны, даже такие, которые на первый взгляд казались дурацкими, в конце концов, давали результат.
И тут Валентин Петрович выдал вообще убойный аргумент.
— Может быть, именно поэтому товарищ Берия не только принял Анну Петровну на работу в НКГБ, но и сделал своим порученцем.
Вот этого майор Свиридов точно не ожидал. В растерянности он захлопал глазами точь-в-точь, как это иногда делаю я. Я прекрасно его понимала. Одно дело порученец Жукова. Назначена согласовывать — так пусть этим и занимается. Но если к словам этого лейтенанта прислушивается сам товарищ Берия, который, к тому же, назначил ее своим порученцем, то это уже совсем другой коленкор. И тогда становится понятно, как я попала к Жукову. А может быть даже и не попала, а приставлена. А Валентин Петрович продолжал.
— Поэтому мой тебе дружеский совет. Прямо с завтрашнего дня договорись с пограничниками и выдели им в помощь людей. Особенно обеспечь наблюдение за составами в вечернее и ночное время. Как только договоришься с военными, то усиль свои посты бойцами РККА. А начни с того, что распредели пулеметные расчеты, чтобы они могли контролировать любой поезд.
— Да, товарищи. Озадачили вы меня. Но в свете последней информации может быть вы и правы. Послушаюсь я вашего совета. Завтра же дам команду. А вы. Анна Петровна, договоритесь, чтобы мне с завтрашнего дня выделяли людей.
— Товарищ майор, вы только позвоните в штаб округа и сообщите мне, сколько нужно. Для этого дела выбью столько, сколько скажете.
Тут, как раз товарищ Цанава встал, давая тем самым сигнал, что обед пора заканчивать. Все остальные тоже немедленно встали и пошли за Наркомом на выход. Там нас ждали три открытых автомобиля, которые за десять минут довезли нас до здания ЦК. Понятное дело, пробок-то на дорогах нет, а постовые только честь отдают.
На совещании у Пономаренко людей было побольше. Насколько я поняла, тут кроме первых секретарей обкомов были еще какие-то люди. Плюс еще наша "веселая компания", которая быстро рассредоточилась — каждый пошел к секретарю своей области. А мне пришлось вместе с товарищем Цанавой идти в президиум. Ох, как не люблю выставлять себя на всеобщее обозрение!
Выступление товарища Пономаренко не сильно отличалось от выступления Цанавы в НКВД, но реакция на слова о возможном отступлении была более бурной. Пономаренко пришлось даже стучать карандашом по графину, чтобы утихомирить слушателей. Надо отдать Понмаренко должное — все проблемы он обозначил четко, начиная с организации подполья (об этом я совсем забыла, сочиняя свою исходную бумагу) и заканчивая эвакуацией. Меня, как водится, предъявили в качестве главного согласователя. По тому, как на меня смотрели все присутствующие, я поняла, что если бы не слова "порученец товарища Жукова", то меня бы вообще никто всерьез не принял. Не очень-то и хотела. Вот только деваться этим партийным деятелям некуда. Одно дело — партийная дисциплина, и совсем другое дело — действия в партизанском отряде. Поэтому без армии и НКВД они все равно ничегошеньки сделать не смогут. Договорились, что послезавтра у них уже будут готовые планы работы. Они хотели сразу приготовить и списки кандидатов в отряды, но тут я не выдержала, наклонилась к товарищу Цанаве и попросила его напомнить о секретности. Он, конечно, с ходу врубился, встал и авторитетно заявил, что списки пока подождут. Главное — это планы работы. А с людьми будем работать отдельно. Потом еще часа полтора шло обсуждение самых разных вопросов. Когда речь зашла о вывозе различных грузов, то я не выдержала и вмешалась. Я попросила согласовать это все с командованием округа, поскольку в армии огромная нехватка транспортных средств. Тут нужно отдельное согласование: кому, когда и сколько грузовиков.
Наконец, все это закончилось, и я с распухшей головой вернулась в штаб.
195
Рабочий день еще не закончился, когда я вернулась в штаб округа. Правда, с учетом текущей обстановки, понятие "конец рабочего дня" стало чисто условным. Теперь ранее 22 часов мало кто уходит домой. Разве что те из командиров, кому надо успеть отправить на восток семью. Кстати, из разговоров я поняла, что далеко не все с этим справляются. Если есть дети, то жены сопротивляются не сильно, но в бездетных семьях практически все жены, не сговариваясь, заявили, что от своих мужей никуда. А "если что", то и воевать вместе будут. Одна из жен, видя мое недоумение, объяснила, что почти все командирские жены прошли начальную военную подготовку и, как минимум, неплохо стреляют из винтовок и пистолетов. Да еще умеют перевязки накладывать. Причем в процессе объяснений недоуменно на меня поглядывала — как это я не знаю таких очевидных вещей. Пришлось пофантазировать, сказав, что я сама из семьи штатских, а, выйдя замуж, сама быстро попала в кадры, поэтому требований к командирским женам не знаю. Кажется, сошло.
У кабинета Жукова, по обыкновению, было людно. Я решила, что генерал армии от меня никуда не убежит, и села в уголок, чтобы не мешать входящим и выходящим командирам. Минут через сорок, видя, что очередь не убывает, решила, что надо бы отчитаться порученцу перед своим начальником. Поэтому, выждав, когда очередной полковник выйдет из кабинета (в данном случае выходивший был красный, как рак и постоянно вытирал шею платком — не иначе, как ему устроили баню), я просочилась в кабинет.
— Товарищ генерал армии, разрешите доложить.
— А, товарищ Северова. Почему задержались с докладом? Я ждал вас еще час назад, сразу после окончания совещания в ЦК.
— Так я сразу сюда и приехала, товарищ Жуков. Просто к вам столько народу, что не хотела пролезать без очереди.
— Но все-таки не выдержали и пролезли. Хорошо, докладывайте.
— Первое. Товарищ Цанава просит бойцов для усиления патрулей НКВД.
— Не возражаю. Пусть даст заявки по областям и по числу требуемых бойцов. До сих пор он нам выделял помощь даже сверх требуемого. Не хочу оставаться в долгу. Командармов я уже предупредил. Если будут проблемы, то можете обращаться к ним от моего имени.
— Второе, тоже от НКВД. Для подготовки к проведению диверсий нужно много взрывчатки. В НКВД ее не просто мало, а очень мало — в пределах нескольких десятков килограмм. А нужны тонны.
