Брюс Стерлинг - Распад
— Хорошо, сенатор, похоже, я немного погорячился. Вы никогда не нарушали слова в отношении меня, и я очень тронут приглашением. Но сейчас я должен все это обдумать, я не готов принять решение.
— Замечательно. Я всегда знал, что у тебя есть здравый смысл. А теперь пока, а то мне кажется, что мы говорили слишком долго, я боюсь, эта линия не слишком надежна.
Оскар обернулся к Кевину.
— Сенатор говорит, эта линия ненадежна. Кевин пожал плечами.
— Ну случайный телефон на дороге. Это все же большой штат. Вряд ли Хью прослушивает все телефоны в штате.
Два часа спустя их арестовала луизианская полиция.
Зеленый Хью присутствовал на праздновании в Ла-файете. Он и часть его охранников из полулегальной старой гвардии стояли на балконе отеля, наблюдая за народным весельем. Внизу на площади в почти полной тишине стотысячная толпа в наушниках танцевала, строила текучие, калейдоскопически меняющиеся узоры, повинуясь инструкциям через наушники. Они, казалось, двигались свободно, но в то же время находились под контролем — что-то неслышно и невидимо направляло их движения. Это была вакханалия, но строго организованная вакханалия.
— Понимаешь, я просто обожаю народные фестивали, — сообщил Хью, опираясь на изогнутые перила балкона. — Вы, янки, молодые и цветущие, вам надо давать иногда возможность потанцевать.
— Я не танцую, — заявил Кевин.
— Какая жалость, что Модератор так раздражается из-за своей больной ноги. — Хью, прищурясь, взглянул на солнце и поправил края соломенной шляпы. — Не понимаю, зачем ты вообще захватил с собой мальчишку. Он не фигура.
— Ничего, я подпорка для фигуры. Я утираю слюни с его подбородка.
Оскар и Кевин были одеты в белые тюремные одежды. Руки скованы за спиной. Их притащили на балкон на глазах веселящегося внизу народа, но, похоже, никто не обратил на это внимания. Может быть, Хью проводил большую часть своей жизни беседуя на балконах с закованными в наручники арестантами.
— Я думал, ты сначала позвонишь, — обратился Хью к Оскару. — Мне казалось, мы достигли с тобой понимания: ты звонишь мне и проясняешь обстановку, если у нас возникают маленькие разногласия.
— О, мы надеялись, губернатор, на личную аудиенцию, просто немного отвлеклись.
— Сочетание гитары и аккордеона особенно красиво. Ты не играешь на аккордеоне, Оскар? Диатонические гаммы и все такое?
— Я пока новичок.
— О, ты поразишься, до чего просто можно обучиться игре. Смертельно просто играть и петь. Играть и танцевать. Черт, да можно играть и диктовать финансовые заметки!
— Для начала было бы неплохо развязать ему руки, — заметил Кевин.
— Должно быть, в Массачусетсе совсем мягкий тюремный режим, раз этот хромоножка позволяет себе выступать. Я скажу тебе, что, хотя мы вас раздели догола, проверили каждое отверстие у вас на теле и поковырялись под ногтями, — все это не значит, что я собираюсь развязать руки этому сопляку-хакеру, который может вживить себе под кожу колчанчик с отравленными стрелами или чего там еще… Вам известно, что t+a меня было совершено пять покушений за последние две недели? Все эти чертовы Модераторы вышли на охоту за старым Хью… все они жаждут стать полковником таким-то или генералом таким-то, но я не позволю, все это мне надоело.
— Может быть, мы зря тогда стоим здесь на открытом балконе? — спросил Оскар. — Видите ли, меня тоже пытаются убить, и мне бы не хотелось, чтобы случайно подстрелили вас вместо меня.
— Вот для того я и поставил здесь, сынок, команду телохранителей! Они не так умны, как ты, но зато люди верные. Знаешь что. Мыльный Мальчик? Ты мне нравишься. Я люблю эти самодельные изделия — изготовленные, но не нашедшие коммерческого применения. Я тобой серьезно заинтересовался, я даже получил кое-какие образцы твоей кожи. Черт возьми, да у меня будет квадратный метр твоей кожи, когда ты окажешься в моих соляных копях. У меня будет ее столько, что можно натянуть на большой барабан. Ты — совершенный образчик. Настоящая помесь — немного того, немного сего, кое-что убавили, это сместили. И что самое интересное — никаких интронов! А ведь я слышал, что люди не могут выжить без интронов.
— Я не могу рекомендовать вам это, губернатор. В этом есть свои технические недостатки.
— А, знаю, знаю, у тебя есть свои маленькие слабости, мозглячок. Я попытаюсь тебе немного облегчить жизнь. Пройдем медицинские тесты, проверим твою ДНК. Я вовсе не хочу причинить тебе вред. — Хью искоса взглянул на Оскара. — Ты ведь слышишь меня, а? Тебя ведь все это не смущает, а?
— Нет, губернатор. Я слушаю вас очень внимательно.
— Ты ведь понял, что я не шучу насчет твоей ДНК?
— Вы что, собираетесь клонировать его для создания армии? — встрял Кевин.
— Спасибо, у меня уже есть армия. — Хью поднял руку и похлопал ласково по тяжело провисшему хлопковому пиджаку. — В нынешние дни каждый должен быть вооружен, чтоб выжить. — Он опять обернулся к Оскару. — Вот в чем проблема с этими Модераторами. Они — банда пролов, эта твоя ночная армия. Все идет нормально, они обладают силой, властью над массами, все отлично. Они помогают взобраться на вершину, понятно? Добиться чего-то серьезного. В конце концов ты получаешь возможность установить свои правила, добиться действительного преобразования жизни обычных людей. — Хью фыркнул. — А потом неожиданно приходит новый Президент, который соизволит обратить на них свое королевское внимание и бросает им одну-две подачки, как кости собакам. И вот они уже выворачиваются из себя, лижут ему пятки, боготворят его носки и брюки. Они готовы ради него идти войной на своих братьев. Мне от этого становится плохо.
— Этот парень игрок. У него есть талант, Хью.
— Что за черт! Этот парень — голландский агент! Он продал свою страну! Или ты вправду думаешь, что голландцы сдались бы так легко? Без единого выстрела? Ведь мы же говорим о голландцах. Да когда неприятель вступал на их землю, они готовы были умереть, защищая свою страну просто с палками в руках! Они приняли все так легко потому, что сами придумали эту проклятую комбинацию!
— Это интересная теория, губернатор.
— Ты должен как-нибудь поговорить с французами, если тебя интересуют теории. Французы в этом большие специалисты. Мы, американцы, кажемся им занятными, вроде клоунов, им смешно все, что мы делаем. Но они побаиваются Голландии. Вот в чем проблема современной Америки. Мы остановились, мы не знаем, куда двигаться дальше. Черт, мы привыкли к тому, что двигали вперед всю мировую науку… лидировали во всех областях. А страны вроде Франции были великими безо всякой науки. Они просто делают особый сыр и читают
Расина. Но если вообразить себе Америку без науки, то получится одна большая Небраска. Мы получим страну, живущую в шалашах. Ну, эти ребята в шалашах хотя бы чего-то хотят. Дайте им возможность заниматься наукой. Позвольте им работать.
— Это, пожалуй, еще более интересная теория.
— Ох, ладно, да. Ты веришь мне, — выпалил Хью. — Ты украл мои одежды, ты, несчастное дитя! Ты украл мою Лабораторию! Ты украл результаты моей работы! Но есть еще одна чертовски важная вещь, о которой ты не знал и потому не мог украсть! Так что я тебе ее отдал!
— Понятно.
— Ты не можешь обвинить Хью в недостатке великодушия. Ты разоблачил меня во всеуслышание во всей этой проклятой прессе. Ты науськал на меня своего сенатора. Сумел настроить против меня Президента. Ты деловой парень. Но знаешь что? У тебя нет ДУХА, детка! У тебя нет ДУШИ! Ты не способен ВЕРИТЬ! В твоей целенаправленной голове нет ни одной свежей идеи. Ты устроил облаву на бобровую нору, ты хотел разрушить гнездо и уничтожить выводок бобрят. Ну так у меня для тебя новость, Мыльник! Теперь ты сам настоящий бобер!
— Губернатор, это очаровательно. Вы сказали, что изучали меня. Я могу уверить вас, что также вас изучал. И многому научился. Вы человек фантастической энергии и таланта. Но что мне непонятно, так это почему вы выражаете свои требования в столь абсурдной и нецивилизованной форме.
— Сынок, это объясняется просто. Это потому, что я грязный бедняк, невежественный дикарь из болотной топи. Двадцать первый век не принес нам ничего элегантного сюда, в эту глушь. Они забрали нашу нефть, они выловили нашу рыбу, они отравили землю, они превратили Миссисипи в гигантскую сточную канаву, которая загрязняет залив на сотни миль вокруг. Потом начались ураганы, стало подниматься море. Какого черта вы требуете от нас там, в своем Бостоне! Мы имеем право жить не хуже других, мы имеем право на будущее! Мы, креолы, жили здесь четыре сотни лет! И мы хотим, чтобы здесь жили наши дети! Если бы у тебя были мозги, ты бы сразу бросил беднягу архитектора и пришел бы работать на меня.
— Мне не нравятся ваши методы.
— Черт возьми, но ты сам использовал такие же! Ты использовал то же самое! Черт, я не особо забочусь о методах! Ты бы принес мне лучшие методы! Ты бы выболтал их мне! Попробовал бы меня убедить!
