Василий Кононюк - Ольга. Часть 2
Два танка замерли, а два увлеченно палили по валу и, похоже, никто им не отвечал. Самое скверное, что они стояли в мертвой зоне для огня пушек, а приказать перебросить во время артобстрела туда дополнительных стрелков ПТР, из других точек, означало потерять их по дороге.
«Вот что значит остаться без резервов… ведь ничего не стоило иметь два взвода ПТР под рукой… русский мужик задним умом силен… после артобстрела немцы сразу рванут в атаку, танки будут давить пулеметчиков своим огнем… их нужно уничтожить любой ценой…», — пулеметчик дота пытался снова открыть огонь из «Максима» по подтягивающейся к танкам пехоте, но комбат решил иначе.
— Пулемет в сторону, быстро! Переставить пушку на левую амбразуру!
— Сами не справимся, товарищ майор…
— Так мы вам поможем! Передать ротным, как только прекратится артобстрел, всех стрелков ПТР, а снизу — три отделения автоматчиков отправить на левый фланг! Навались!
В этом доте на вооружении стояла противотанковая 45-мм пушка, и возле каждой амбразуры были забетонированы в пол необходимые упоры для установки ее на новом месте. Вариант 45-мм пушки для дота, мало чем отличался от полевой. Стояла не на колесах, а на более высоких упорах треугольной формы, щиток имела маленький, но толстый (броня — 12 мм), опора лафета была намного короче и мощнее (в виде массивного крючка, который вставлялся в толстую трубу, приваренную к арматуре пола многими распорками еще на этапе монтажа, и забетонированную вместе с полом). Опора фиксировалась в трубе поперечным металлическим пальцем. Весила пушка 650 килограмм и семь человек находившихся в доте вместе с майором, легко сняли, и перенести ее на руках на новое место.
Артобстрел прекратился, как обрезало. Еще секунду назад вокруг все выло, рвалось, и вдруг, тишина… Справа доносились редкие пулеметные очереди, а с лева — тихо, даже танки молчат, экономят боезакладку. Только видно, как офицеры поднимают солдат с земли, и те, с лодками в руках, несутся ко второму каналу.
— Автоматчиков на вал! Пулеметчиков на левый фланг! Давайте ребятки! Давайте! Не подпалим танки, тяжко придется! — торопил он заражающих и наводчика.
Танки стояли на месте, безнаказанно расстреливая пулеметчиков, которые после окончания артобстрела пытались помешать продвижению пехоты. До них было метров пятьсот. Наводчик расстрелял их, как щиты на полигоне, два выстрела — два попадания.
«Не было счастья, так несчастье помогло… не засыпь нам амбразуру землей, с которой мы столько возились, прилетело бы и нашему „максимке“, а если бы хорошо попали, то и нам с ним…», — думал полуоглохший от выстрелов пушки Василий Ширков, наблюдая, как переменчива фортуна на поле боя.
Еще несколько секунд назад казалось, что уже ничего не остановит наступательный порыв немецких пехотинцев. Два танка и пулеметы пехоты полностью подавили сопротивление в траншеях на этом участке вала. Им оставался последний рывок к вершине. Самые быстрые уже успели, с надувными лодками в руках, пробежать больше половины стометрового отрезка суши перед последней преградой. Но массированный огонь из автоматов, бьющих практически в упор (до ближайших противников оставалось не больше семидесяти метров), неожиданно проснувшаяся пушка, лупящая попеременно осколочными и картечью по огневым точкам врага, все усиливающийся огонь ручных пулеметов, буквально за десять секунд опрокинули ситуацию. Понаблюдав за происходящим еще минуту, майор решил вмешаться:
— Автоматчикам прекратить огонь и занять блиндажи! Пулеметы подавляют огневые точки, стрелки ведут огонь по живой силе! Если начнется повторный артобстрел, — всем в блиндажи! Штабу связаться со штабом полка. Срочно требуется подкрепление. Взвод ПТР и взвод станковых пулеметов. Ротным доложить обстановку на своих участках!
«Стрелять начнут обязательно… или для того чтоб дать пехоте спокойно отойти, или чтоб снова попытаться атаковать, хотя… вряд ли, пулеметы и взводные минометы мы им хорошо проредили, лодкам тоже хана… значит, этих оттянут и свежих пришлют…»
Не успел он додумать эту мысль до конца, как снова засвистели мины. Артиллерия молчала.
«Отступают… скоро будет передышка… надолго ли? Надо будет обратиться к полковнику, чтоб минометчики соседей срочно пристреляли ориентиры перед моим валом, а мои соответственно перед их. Нас тут душат, а помочь некому…» — майор курил папиросу, присев возле стенки дота, а в его голове мелькали мысли, как улучшить оборону своего участка. Пушка молчала, а на свист и разрывы 81-мм мин за стеной он уже не обращал внимания. В сравнении с последним артналетом это звучало, как убаюкивающий шум осеннего дождя после рева тропической бури.
Внезапно его поразила простая мысль. Все что происходило на его левом фланге, прекрасно наблюдалось с западных валов Ровенского укрепления.
«Как же так… нас бьют, а они хреном груши околачивают. И никому в голову не придет соседей огоньком поддержать… да за это к стенке ставить надо!»
— Свяжи меня с майором Коротуном.
— Товарищ майор, нет связи с коммутатором цитадели, видно провод перебит.
— Мля, так по рации свяжи, доложи о повреждении, пусть пошлют людей разрыв ликвидировать. После артналета. Делай что-то, а не смотри на меня, мля, как теленок первогодка. Со штабом свяжи.
— Штаб на связи.
— Начать эвакуацию раненых в цитадель!
— Так стреляют еще, товарищ майор…
— Так, по одной мине пускать, они будут постоянно. Называется — тревожащий огонь. А раненые ждать не могут. Выполняйте приказ. Ротным — всех, кто был на валах отправить отдыхать в казематы, остальных разбить на бригады, лопаты в руки, восстанавливать дзоты и окопы на южной половине валов. Доложить о потерях в личном составе.
— Товарищ майор, майор Коротун еще утром ранен в ногу, отправлен в цитадель, на связи его заместитель, капитан Рыбак.
«А сейчас у нас что, уже вечер? 6.21 на часах. Хотя, да… один час войны… он и за день, и за год, и за всю жизнь длинней стать может…»
— Отбой связи. Свяжись с командиром медроты полка.
— Капитан Ефимович на связи.
— Здравствуй, майор Ширков. Готовьтесь, моих уже несут к вам. Работы будет много. Личная просьба. Свяжи меня с майором Коротуном. Как он там?
— Осколок удален, рвется обратно, еле держим.
— А ты не держи. Без него там мышей не ловят.
— А что случилось?
— Извини, времени нет. Вечером спирта нальешь, все расскажу… даже того, чего не было. Где там майор?
— Как раз к его кровати подходим, уже наушники с рук вырывает…
— Майор Коротун на связи.
— Привет Паша, тут такое дело… прижали меня давеча на левом фланге, крепко прижали… аккурат напротив твоих западных валов. И два танка, что мне печень выели, и пехота, все как на ладони… но ни одного выстрела, Паша, с твоих позиций. Не хочу я, твоих командиров перед Батей позорить. Во-первых, точно знаю, виновного он перед строем расстреляет, во-вторых, ладили мы с тобой не плохо, и дальше рядом воевать. Разберись сам. Кто-то из твоих отдал приказ не открывать огонь. Дай ему винтовку в руки, пусть рядовым повоюет.
— Извини, Василий, если все так было… не могу я его в живых оставить. Сам, суку, расстреляю, другим в назидание. И спасибо тебе…
— Не руби с плеча, Паша, разберись сперва. И прошу, не стреляй. Без того меня командиры недолюбливают… не надо, Паша, я все знаю, мне пох, что обо мне думают. Но крови не надо. Разжалуй и откомандируй ко мне, если видеть его не хочешь. Договорились? И возвращайся быстрей, без тебя войны не будет.
— Товарищ майор, вас полковник вызывает.
— Майор Ширков! Почему не докладываете обстановку?
— Ротные еще не доложились, товарищ полковник, нет данных о потерях и состоянии укреплений. На глаз, доты не повреждены, большинство дзотов южной половины валов уничтожены, если не все… о траншеях даже не говорю. Мы подбили девять танков, уничтожено до двух рот живой силы противника, а то и больше. Зарослей много на том берегу, трудно оценить. Раненых начали в цитадель эвакуировать. Пока немец молчит, пытаемся восстанавить позиции.
— Молодец, майор! Такое у вас творилось… страшно смотреть было. Сам не верил, что живые на валу останутся… пушки, пулеметы нацелил, штурмовой отряд приготовил обратно укрепления отбивать. Такие дела… взвод ПТР и взвод станкачей к тебе отправили. Что еще?
— Минометчикам бы пристрелять ориентиры перед валами соседей. Раньше передо мной граница проходила, а теперь можно. А то передо мной пехота накапливается, мои носа высунуть не могут, а как минометы соседей сориентировать никто не знает.
— Сейчас приказ отдам, пока затишье, пусть ориентиры пристреливают. Молодец майор, еще что придумал?
— У генерала минометы есть…
— Так ты огня запроси, майор, и тебе подмогнут, у них с утра все пристреляно! Ты же молчишь, в одиночку войну выиграть хочешь!
