Седьмой прыжок с кульбитом (СИ) - "Сербский"

— А ты как хотел? Побеждает тренер, проигрывает команда.

Сами вопросы были риторические, поэтому вслух Антон промолчал. История не знает сослагательного наклонения, и кулаками после драки не машут. Однако вместо парня на вопросы взялся отвечать парторг. Эта тема, видимо, ему тоже не давала покоя.

— Комсомол — боевой резерв партии! А ты? Можно же было в узком кругу, не вынося сор из избы?

Ага, нашелся узкий джентльмен…

Переговоры не мешали декану двигаться вперед. И у самых начальственных дверей, что не меньше ворот, отряд рысаков осадила секретарша ректора.

— Присядьте, товарищи, — она не повышала голос и не бросалась грудью на амбразуру, но ее услышали. — Идет совещание, вас вызовут.

— Интересно живут люди в музпеде, — подумал я. — Шекспировские страсти кипят тут с раннего утра. И кто же там внутри?

Ждать пришлось недолго. Не успел парторг открыть рот для очередной тирады, как распахнулись монументальные двери, и на свободу потянулись понурые студентки-старшекурсницы. Вытянутые лица сигнализировали о порке, то есть комсомольскому активу досталось по орехам. И поделом! Ибо нечего наших лучших оркестранток из славных рядов выгонять, нарушая свои же правила.

И сразу секретарша вызвала парторга:

— Товарищ Косач. Прошу вас, Яков Моисеевич.

Растеряв весь гонор, тот шагнул внутрь. Быстренько, чтобы не пугать народ криками, секретарша притворила на ним дверь. Минут через двадцать позвали декана с преподавателями. Наконец, настала очередь Антона. За столом для совещаний оказалось много известных людей, вроде проректора Гузия, руководителя оркестра товарища Иванова, председателя профкома Хромовой, и нескольких неизвестных важных товарищей, от которых издалека перло властностью.

Процессами руководила упитанная дама в белой шелковой блузке и черной юбке ниже колена. Ее лидерство было понятно с первого взгляда — собрание сидело, а она прохаживалась возле концертного рояля. Подобный прогулочный стиль ведения совещаний предпочитал товарищ Сталин, только в руках женщины не наблюдалось трубки. Зато внутри нее четко виднелся стержень из стали.

Глава 54

Глава пятьдесят четвертая, в которой по мне откроется огонь, я твой билет в один конец

Об ответственных женщинах на важной работе так и говорят: «Всё лежит не ее плечах». Попытки решить множество проблем плющат эти плечи непосильной ношей, ноша приводит к усталости. И все свои переживания ответственная женщина тянет за собой, даже те, которые давно следовало забыть и отбросить. Груз прошлого давит и, чтобы нагрузка не ощущалась столь остро, организм начинает прятаться за толстым слоем жира.

Природа одарила ее щедро. Тут были помидорные щеки, крупный нос, немалые глаза и мощные брови на зависть Брежневу. Что касается фигуры, то в талию оратора смогли бы уместиться два Леонида Ильича, а нехилая Нонна Мордюкова на ее фоне выглядела бы милой девочкой. Глядя на прическу «взрыв гнезда вороны», так и хотелось назвать ее сестрой председателя профкома Хромовую. Старшей сестрой, конечно же, но тем не менее. В общем, заметная женщина.

На робкое приветствие Антона она ответила кивком. Сесть не предложила. Вместо этого, обернувшись к собранию, выдала неожиданную фразу:

— Товарищи, я думаю, в целом всё ясно? Спасибо.

Народ такого хода не понял, никто сам не встал. Пришлось даме продолжать спич в рамках правила «спасибо, гости дорогие, что пришли»:

— В обкоме партии мы всё обдумаем, и примем взвешенное решение, — припечатала она. — У кого-то есть вопросы, предложения? Раз вопросов нет, все свободны.

Если бы дама была Лениным, то рукой указала бы верное направление. Но она была женщиной, поэтому поступила по-своему:

— А вас, Бережной, я попрошу остаться.

Помнится, в романе Юлиана Семенова оригинальная фраза звучала так: «Штирлиц, я вас задержу ещё на минуту». А фильм с Броневым пока только в процессе, где позже и появится знаменитое «Штирлиц, а вас я попрошу остаться». Поэтому оценить момент сумел только я, да и улыбнулся-то лишь мысленно.

Ошарашенный народ потянулся на выход, один товарищ Иванов никуда не спешил. С задумчивым видом он что-то черкал в блокноте.

— Владислав Саныч, вас я тоже не задерживаю, — властно бросила стальная женщина.

Иванов, битый волк, не стушевался.

— Да, конечно, благодарю вас. Но Антон Бережной — мой подопечный, — так же веско ответил он.

О жалобе в обком товарищ Иванов узнал первым, скрывать от него скандальный факт было бы глупо. Худой мир лучше доброй ссоры, ведь во внутреннюю кухню оркестра новый руководитель не лез. Свои порядки не устанавливал, и ко всей этой заварухе отнесся флегматично.

Честно говоря, вполне логичное поведение, когда всё давно решено в Москве. А кого ему здесь бояться, если за спиной стоит вся машина КГБ? Тем не менее, я тогда его даже зауважал: люди, с ходу разделяющие проблемы на важные и мелкие, встречаются редко.

— Это мой оркестр, — пряча блокнот, добавил в голос льда Иванов. Он сжал кулаки и слегка набычился. — Я вправе знать, что здесь происходит. Тем более что Бережной — моя правая рука.

— Я знаю, — согласилась женщина. И ласково улыбнулась, выставив перед собой ладони: — Владислав Саныч, прошу вас, у меня всего пара вопросов тет-а-тет.

— Хм…

— Не съем я его, честное слово, — притопнула она туфелькой. — Обождите в приемной.

Не помню, бывают ли женщины борцы сумо. Так вышло, что я плохо разбираюсь в японских видах спорта. Знаю только, что перед боем борцы сумо поднимают руки, чтобы продемонстрировать отсутствие оружия. И еще они сильно топают, чтобы раздавить прокравшихся злых духов. После чего сумоисты выпивают по чашечке саке, именуемой «водой силы», и только потом приступают к схватке.

Изящной открывашкой дама вскрыла бутылку боржоми, набулькала полный стакан, и метнула его внутрь одним махом. После чего у меня пропали сомнения, что с таким кормовым отделением она заборет не только председателя профкома Хромовую. Да она любого соперника сметет, буде такой найдется! Вон какой животик зачетный, буквально рвется из-под блузки…

Эта женщина и в горящую избу войдет, и табун сумоистов на полном скаку остановит. За Антона речи нет — на этом фоне выглядит комариком. Такая придавит один раз, ищи потом мокрое место. Только дамочка не знает своего счастья и прозябает здесь, в выездной комиссии. Кстати, не пузом единым жив борец сумо — потеря набедренной повязки у сумоистов приравнивается к поражению. Однозначно, это жестокий спорт.

Товарищ Иванов проверять на прочность борчиху не стал. Не говоря ни слова, он поднялся и вышел. И когда мы остались наедине, она подошла ближе.

— Меня зовут Валентина Ивановна, — сообщила женщина. — В обкоме партии я руковожу выездной комиссией. И у меня накопились вопросы.

В этом месте для разрядки напряженности просился стандартный шутливый ответ: «А я Антон Бережной, и я алкоголик». Хотя нет, сейчас не место и не время. Да и парень молчит словно кролик, загипнотизированный взглядом змеи. Мне же показалось уместным дождаться накопленных ею вопросов. За свою жизнь я провел стопицот переговоров, и могу сказать: жизненный опыт решает многое, а опыт переговоров решает все. Но в любом случае следует выслушать собеседника, прежде чем давить его своим авторитетом.

Что касается многозначительной паузы, то пристальным взглядом смутить меня сложно, я их достаточно повидал в прошлой жизни. Одних тренингов прошел столько, сколько люди не живут. Не только по продажам, закупкам и проблемам личностного роста. Я досконально освоил технику работы с возражениями, и даже тренинг для тренеров прошел. А однажды я побывал на курсах, где учили бороться с эмоциональным выгоранием и депрессией.

Заинтересовавшись этой деталью, Антон вышел из ступора.

— Ты болел депрессией?

— Такое хоть раз бывает у каждого, просто ты очень молод, — меланхолично заметил я. — Блин, да я где я только не был! К примеру, курсы управления гневом посещал два раза.