Дмитрий Никитин - РЯВанш!
Контр-адмиралу Тацио не стал обращать внимание на оборванную антенну. "Тацута" шел в бой. В кильватер крейсера встал догнавшие его-таки "Минекадзе", тоже под контр-адмиральским вымпелом. Два японских корабля шли на юго-запад на тридцати с лишним узлах. Артиллерийские расчеты снова выстроились у своих орудий. Бой со вторым русским крейсером не будет легким. Первый раз "Тацуте" повезло, к тому же тогда он шел в атаку вместе с тремя миноносцами, два из которых русские потопили. А теперь рядом с "Тацутой" только один эсминец... Вражеские суда впереди уже можно было довольно хорошо различить. Два крейсера, четыре эсминца. Слева от них горизонт застилала дымная полоса. Сейчас боеспособный крейсер и эсминцы должны устремиться навстречу "Тацуте". Тогда к оставшемуся в одиночестве подорванному вражескому крейсеру из-за дымовой завесы устремятся японские эсминцы...
Проклятие! У русских вперед вышли только три "новика". Крейсера остались вместе. Принцу Хироясу с ними не справиться! Надо предупредить его, чтобы отменил атаку! Но радиосвязи нет, антенна порвана!
- Передать семафорной связью на "Минекадзе"! Дать радиограмму вице-адмиралу Хироясу на "Момо". Содержание: Отменить атаку! Поврежденный русский корабль сопровождает второй крейсер...
- Господин контр-адмирал! С "Минекадзе" отвечают. У них разрушена радиорубка. И по пять штук снарядов на ствол...
Да, со снарядами и на "Тацуте" не густо... Что же. Раз так, остается одно - как можно быстрее идти вперед, чтобы успеть встретиться с эсминцами принца около русских крейсеров. Едва ли три "новика" смогут удержать "Тацуту".
- Машинное! Самый полный! Заклепать клапана и дать максимальный ход!
Крейсер снова набирал скорость. Этот корабль был создан для максимально быстрого движения в морской стихии. Будто стремительный водяной зверь с длинным вытянутым телом скользил он по волнам. В его трюмах грозно ревели огнем десять котлов, стиснутых бок о бок в тесных котельных. Они гнали и гнали по трубам чудовищный напор перегретого пара в кормовую часть - к трем мощным турбинам, занимавшим чуть ли не половину корпуса корабля. Турбины в своих кожухах вращались с труднопредставимой скоростью 50 оборотов в секунду. Роторы, передавая вращение на трехметровые винтов, снижали эту частоту всего до 7 оборотов. Но и это хватало, чтобы стремительный "Тацута", оставляющий за собой широкий бурлящий след взбитой пены, едва не выпрыгивал из воды.
Узкий корпус корабля дрожал мелкой ритмичной дрожью. Острый форштевень рассекал воду, точно плуг, так что высокий волны почти захлестывали высокий полубак и свободно заливали низкие торпедные площадки. Это было уже не важно. "Тацута" уже выстрелил все шесть своих тяжелых торпед. У легкого крейсера оставались лишь пушки, да холодная ярость его экипажа.
Русские эсминцы впереди разворачивались, чтобы стрелять по японцам всем бортом. Но попасть в несущийся на бешеной скорости встречным курсом маленький крейсер - задача не из легких.
Окатывающие мостик "Тацуты" водяные брызги слепили дальномерщиков на их командном посту. Носовое орудие стреляло по собственному наитию своего наводчика. Один раз ему, вроде бы, повезло - задняя дымовая труба ближайшего русского эсминца превратилась в железные лохмотья, его корму заволокло дымом... Не дожидаясь, пока "Тацута" поравняется с ними, "новики" поворачивали, ложась на параллельные курсы - один по правому, другой по левому крамболю. Третий, чуть отстав, сблизился с "Минекадзе", осыпая его снарядами. Японский эсминец молчал, только маневрировал, уходя от залпов, потом вдруг резко пошел на сближение. "Новик", решив, наверное, что японцы хотят выпустить торпеды, стремительно уклонился в строну. Но торпедные аппараты "Минекадзе" были пусты, как, похоже, и у русских.
Носовые орудия "Тацуты" были развернуты на правый, кормовые - на левый борт. Крейсер вел артиллерийскую дуэль сразу с двумя противниками. Его 140-мм снаряды могли нанести более легким русским кораблям тяжелые повреждения, хотя пока попадали чаще в японский крейсер. Его броневой пояс надежно защищал от 102-мм орудий "новиков". Но бортовая броня прикрывала только центральную часть японского корабля, защищая котельные и турбинные отделения. Носовая и кормовая оконечности с погребами боеприпасов, топливными ямами и рулевым управлением, кубриками и кладовыми прикрывала лишь тонкая броневая палуба. Русские снаряды рвали "Тацуту". В разрушенный кубриках не утихали пожары. Осколки снарядов дырявили борта множеством мелких пробоин, через которые при высокой скорости крейсера хлестали в трюм настоящие фонтаны. В погребах боеприпасов работали уже по пояс в воде пополам с нефтью из пробитых цистерн. Рулевая машина вышла из строя, рули теперь перекладывались вручную, тоже рискуя захлебнуться в затапливаемом румпельном отсеке.
Но всё же "Тацута" сохранял пока высокую скорость. Он обогнал русские "новики", оставив их за кормой. Впереди теперь были русские крейсера. Один из них активно вел огонь и маневрировал, отрезая три японских эсминца от спасительной дымовой завесы. Контр-адмирал Тацио дал приказ держать курс на второй русский крейсер, если получится - имитировать торпедную атаку. Это заставит русских забыть о кораблях принца Хироясу... Командир "Тацуты" обратил внимание Тацио на расходящиеся в воздухе столбы цветного дыма, который зачем-то оставил недавно круживший здесь русский аэроплан. Внезапно крейсер сильно вздрогнул от удара, словно налетел днищем на подводную скалу. В трюм запросили о повреждениях, таковых не обнаружилось, хотя все почувствовали сильный толчок снизу, сопровождавшийся металлическим скрежетом. Между тем за кормой заметили широко расходящееся по волнам маслянистое пятно, в котором вскипали воздушные пузыри.
Внизу, в сорока пяти метрах под килем "Тацуты" погибала подводная лодка S-16. За два часа, прошедшие после успешного торпедирования "Истомина", японские подводники перезарядили оба своих торпедных аппарата. Разряжая аккумуляторы максимальным подводным ходом, лодка обогнала тихо идущие русские крейсера и встала на позиции на перископной глубине впереди их курса. Командир субмарины лейтенант Мива колебался в выборе цели: добить уже подорванный крейсер или попытаться поразить второй, идущий у него в сопровождении. Страшный удар снес "шестнадцатой" рубку, вскрыл, как консервный нож жестяную банку, обшивку корпуса. Субмарина легла на борт и быстро пошла вниз. Людей болтало, кидало безжалостно на стенки, кружило и вертело в бушующем внутри лодки потоке темной воды. Они сталкиваясь головами в стремительно убывающих воздушных пузырях, жадно глотая последние глотки воздуха, отравленного кислотными парами из залитых аккумуляторных ям, теряли сознание от растущего давления. Нескольких человек выбросило через широкую пробоину, ободрав о ее рваные края. Среди чудом спасшихся с морского дня и беспомощно барахтавшихся в бензиновой пленке оказался и лейтенант Сигэёси Мива, втянутый ловко брошенной петлей на борт эсминца "Капитан Белли".
Ровно через тридцать минут после радиограммы от контр-адмирала Тацио эсминцы "Амацукадзе", "Момо" и "Эноки" выскочили на полной скорости из-под прикрытия дымовой завесы. К тому времени русские эсминцы, буксировавшие "Адмирала Истомина" успели отдать концы и ушли вперед, навстречу идущему с северо-востока "Тацуте". Поврежденный русский крейсер, почти не способный управляться, шел самым малым ходом и едва ли сумел бы уклониться от правильно пущенных торпед. Однако это не могло слишком радовать японцев. Добираться на дистанцию результативного залпа своими устаревшими 457-мм торпедами трем эсминцам пришлось бы под огнем осененного контр-адмиральским флагом второго русского крейсера. Этот возвышавшийся над водой большой грозный корабль неожиданно оказался здесь, а не далеко впереди, ведущим бой с "Тацутой".
Русский крейсер решительно пошел на сближение, ведя огонь всей левобортной батареей. Первый же его залп лег близким перелетом по "Амацукадзе". Эсминец начал маневрировать, уходя от накрытий, но дистанция для эффектного уклонения была слишком мала, к тому же была опасность столкновения с двумя другими миноносцами. Скоро "Амацукадзе" получил попадание в районе грот-мачты. Разрыв снаряда вызвал детонацию снарядов, сложенных у двух кормовых 120-мм орудий. Оба орудия были уничтожены вместе с расчетами, на корме возник сильный пожар, грозивший взрывом уже торпедных аппаратов. Командир эсминца приказал немедленно выпустить торпеды. Тем не менее, этот неприцельный залп заставил русский крейсер выполнить противоторпедный маневр. В это время он продолжал вести огонь только из носовых орудий. Поврежденный русский крейсер тоже присоединился к бою. Подошедший русский эсминец развернул его к японцам правым бортом, и по кораблям Хироясу ударило еще восемь 130-мм стволов. Стрелял и "новик", но только из одного носового 102-мм орудия, три 4-дюймовки на корме, похоже, были выведены из строя.
