Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии
Лингвистические или филологические данные на этот счет имеют решающее значение. Уже упомянутые остатки древних рас говорили на одном языке, который именовался гэльским; то же можно сказать о шотландцах, валлийцах и, возможно, в более древние времена, бриттах и бретонцах. Он был не только народным разговорным языком в обыденных жизненных делах, но использовался также в генеалогиях, анналах и других записях особым шрифтом, не совсем специфичным именно для нашей страны, но обычным тогда в Европе. Многое уже было сказано о необходимости словаря наших древних рукописей [170]– таких как рукописи в Санкт-Галлене, Тринити-колледже, в Ирландской королевской академии и в бельгийских и ирландских библиотеках; но есть очень мало древних языков, для которых в наши дни не нужен был бы словарь – словарь нужен даже для Чосера.
Сейчас правительство при содействии начальника судебных архивов под особым руководством и наблюдением господина Дж. Т. Гилберта дает цветные фотографии некоторых из наших древних сочинений и обещает, что некоторые из сохранившихся наших манускриптов будут опубликованы [171]. Я теперь не вижу причины ждать более разработанных филологических словарей или глоссариев, в то время как в нашей стране еще есть немного ирландских ученых, которые могут дать свободный, но в то же время достаточно точный перевод тех записей, которые не требуют очень большой проницательности для перевода их на английский. Должна ли История ждать окончательного решения филологов касательно одного или двух слов в рукописи и решать, имеют ли они санскритское или какое-либо другое происхождение?
Несомненно, мои слушатели могут спросить: а как же огам (или охам)? Неужели он не доказывает очень раннее знание алфавита? Пока это вопрос спорный. В древние времена на необтесанных стоячих камнях с достаточно прямыми гранями делали зарубки по кромке, которая служила основной линией для этих насечек, и от нее отходили по отдельности или группами прямые или косые линии. Те, кто расшифровывал эти надписи – все и каждый, – согласны в том, что эти линии представляют собой буквы, слоги или слова и что язык этот – ирландский или латинский. Следовательно, люди, которые делали их, должны были быть знакомы с алфавитным письмом и грамматикой. Эти резные монолиты обнаружены в основном в Керри и Корке. На некоторых из них показаны христианские символы. Насечки на камнях, несомненно, выполнены каким-то грубым инструментом – кремневой или металлической киркой; замечательно, что на этих камнях не заметно практически никакой шлифовки.
В моей молодости в Коннахте в отдаленных районах исключением был человек, который говорил как на английском, так и на ирландском. В 1851 году, когда мы впервые проводили перепись ирландскоговорящего населения после того, как страна потеряла три четверти миллиона человек, в основном этнических ирландцев, у нас было (если округлить цифры) полтора миллиона человек, которые говорили по-ирландски. В 1861 году их численность упала почти до полумиллиона, и при последней переписи в 1871 году все ирландскоговорящее население насчитывало только 817 865 человек. Проценты, согласно общей численности населения в разных провинциях Ирландии, были таковы: в Лейнстере – 1,2%, в Мунстере – 27,7%, в Ольстере – 4,6% и в Коннахте – 39,0%, что в целом по стране составляет 15,1%. В Лейнстере графствами, где больше всего говорят по-ирландски, являются Килкенни и Лаут. В Мунстере это Керри, Клэр и Уотерфорд; в Ольстере – Донегол, где 28% населения говорит по-ирландски, но в Коннахте, который, как я уже говорил, содержит остатки древних ирландских рас, – не менее 56% ирландскоязычного населения обитает в графствах Мэйо и Голуэй соответственно. На своем опыте я лично могу засвидетельствовать, что большая часть этих людей не может говорить по-английски. Итак, мы видим, что из населения Ирландии, которое на настоящий момент может составлять примерно пять с половиной миллиона человек, их было на время проведения переписи в апреле 1871 года только 817 865; и я думаю, что вполне могу предсказать, что это – самое большое число из тех, что когда-либо придется засвидетельствовать нам в будущем. Не мое дело рассуждать о причинах такого упадка. Кельты были величайшими пионерами цивилизации, и теперь являются значительной силой в мире. Не являются ли они в численном отношении господствующей расой в Америке? Разве не ими по большей части заселены Австралия и Новая Зеландия?
Теперь мы достигли периода, когда мы, естественно, можем ожидать, что ирландский анналист сделает какие-то упоминания о завоевании или колонизации Ирландии тогдашней владычицей мира. Не приводя этому никаких доводов, я могу только ответить, что римляне никогда не вступали на ирландскую землю ни как воины, ни как колонизаторы; отсюда и редкость какой-либо примеси римского искусства среди нас.
Чтобы заполнить пробел в истории переселений в нашу страну, который может здесь возникнуть, я должен упомянуть одно замечательное обстоятельство. Один христианский юноша, происходивший от романо-саксонских родителей и, возможно, патрицианского происхождения, был увезен во время набега ирландских грабителей и работал свинопасом в том самом Ольстере, стране Дал Риады [172], и жил здесь много лет, узнав наши обычаи и выучив наш язык. Однако он бежал в Мунстер, и отсюда в свою родную землю – Британию или Нормандию, откуда он вернулся в 432 году по Р. Х. с друзьями, союзниками и миссионерами, и, войдя на своей галере в устье Бойна, пошел по берегам этой славной реки, зажег пасхальный огонь в Слане и быстро ввел христианство по всей Ирландии.
Упомянув таким образом кратко о трудах святого Патрика, я хочу подчеркнуть, что во время его миссии страна много контактировала с саксами и что у великих миссионеров были здесь не только друзья, но и множество родственников, обитавших в Ирландии, и некоторые из них – на самых берегах Бойна; и я полагаю, что значительное количество цивилизованности и некоторое знание о христианстве было внесено в страну задолго до того, так что, хотя старый король Лоэгайре или Лири и его друиды не преклонили колени перед Всевышним Богом и не приняли учение из прекрасного гимна, который распевали святой Патрик и его спутники, проходя по травянистым склонам Тары, все-таки в Ирландии было много сотен человек, которые были готовы получить благую весть Евангелия спасения.
Закончив с сыновьями Миля, мы теперь можем перейти к (так называемым) датчанам, скандинавам или викингам – языческим королям моря, которые совершали набеги на наши берега, разоряли наши церкви и монастыри, но в то же самое время, надо признаться, помогали утвердить коммерческое процветание некоторых наших городов с 795 года вплоть до битвы при Клонтарфе в 1014 году, когда воинственная часть скандинавов была наконец изгнана из нашей страны. В то время, о котором я говорю, Дублин, Лимерик и Уотерфорд принадлежали этому северному народу. Они не только плавали вдоль берегов острова и никогда не упускали возможности грабить и разорять, но входили и внутрь страны и вносили свое оружие в самый центр Ирландии. Датчане оставили нам очень мало памятников орнамента, кроме того, которым они щедро украшали свои мечи и шлемы; но, с другой стороны, следует помнить, что в скандинавских музеях нет ирландских древностей, будь то общественных, военных или церковных.
Касаясь их этнических черт, я снова должен сослаться на Crania Britannica. В документах их называли чужеземцами, иностранцами, язычниками, неверующими, а также белыми и черными чужеземцами, так что среди них, несомненно, были две расы – темная и белокурая или рыжая, как в случае с Фир Болг или племенами богини Дану. Их также называли «голубыми датчанами» [173]– возможно, из-за сверкающего оттенка их доспехов.
Я полагаю, что значительная часто этого народа была норвежского происхождения, в то время как темное племя прибыло из Ютландии и с побережья Швеции; и те и другие шли через Оркнейские острова, побережье Шотландии и остров Мэн. Черепа у них были большие, хорошей формы; они обладали обширными познаниями в работе по металлу, в особенности железу; и, как я уже показал в другом месте, их мечи и копья были больших размеров и мощи; первым они сражались, как рубящим оружием, в то время как вооружение их древних противников было из бронзы, слабое и предназначенное, чтобы колоть. Нигде более в Европе (по крайней мере, насколько мне известно) не найдены эти закругленные, заостренные или косоугольные железные мечи, кроме как в Ирландии и Норвегии.
Большие количество датских реликвий было найдено в глубоких ямах, сделанных в Дублине; и множество оружия, орудий и украшений, как считается, скандинавского происхождения, были обнаружены в последние несколько лет в нескольких дюймах под поверхностью на одном из полей битвы на южном берегу Лиффи. О большинстве из них я уже сообщал и давал иллюстрации. Я могу упомянуть одно обстоятельство, связанное с этим племенем. Я никогда не осматривал поле битвы датчан или коллекцию датского оружия или орудий, чтобы в ней не оказалось хорошо сбалансированных весов и разновесов, которые были у викинга в кармане, дабы оценить драгоценные металлы, добытые им в ходе завоевания или каким-то иным путем.
