Константин Костин - Неинтересное время
В пятницу вечером в кабинет начальника подотдела снабжения губоно вошел молодой человек в синем джинсовом костюме.
— Добрый вечер, Сергей Аркадьевич! С чем…
— Как с чем? Ваш заказ готов. Хотел уточнить, куда везти?
— Куда везти, куда везти… В полном объеме?
— Ровно тонна, сам пересчитывал. Двадцать бутылей по пятьдесят литров. Мы на пятнадцать тысяч договаривались. Позвольте денежки.
— Эх, молодежь, молодежь… Вы так торопитесь жить. Вот помню, когда я воевал с Корниловым вместе с товарищем Жлобой… Хотя сейчас не время для боевых воспоминаний. Сергей Аркадьевич, вы так неожиданно быстро поставили партию чернил, что я не успел собрать нужную сумму. Может быть, вы согласитесь принять двенадцать, а оставшиеся три я передам вам позднее?
Улыбка с узкого лица Вышинского исчезла, глаза загорелись колючим холодным огнем:
— Пятнадцать тысяч. Сегодня. Дураков ищите в зеркале.
— Но…
— Пятнадцать. Сегодня.
Вышинский не угрожал, но Иван Абрамович понял, что здесь он лишнего куска не отхватит. «ладно, хорошо, придешь ты ко мне договор на поставки подписывать…»
— Вот деньги, — начальник подотдела извлек из стола три толстые пачки и убрал в портфель, — Но я передам их вам только после получения товара.
— Доверяй, но проверяй, — снова улыбнулся Сергей, — Конечно.
* * *Из кузова старенького грузовичка «Форда» дюжие грузчики перетаскивали в низенький глинобитный сарайчик тяжелые бутыли, в которых до самых пробок была залита темная, почти черная жидкость.
— Восемнадцать… девятнадцать… Двадцать!
— Ну что, Иван Абрамович, — Сергей качнулся с пятки на носок, — Товар получен. Извольте расплатиться.
Начальник подотдела испытал тяжелое чувство, сродни желудочной колики, которое всегда напоминало о себе, когда нужно было отдавать деньги. Он с удовольствием сделал бы сейчас удивленное лицо и переспросил: «Какие деньги? Разве мы не в расчете?», но, к сожалении, опасался, что с товарищем Вышинским такой номер не пройдет. За ним и без того тянулась репутация опасного человека, участвовавшего в разгроме банды капитана Ждана. А тут еще недавний налет на чернильную мастерскую, когда Вышинский в одиночку расправился с десятком бандитов. Говорили еще, что часть из них он порубил на куски, но верить слухам безоговорочно не стоило. Иван Абрамович таких людей с войны не терпел. Как с ними вести дело, если они чуть что — сразу хватаются за наган. Вон, рукоять из-под куртки выпирает.
— Доверяй, Сергей Аркадьевич, — пропел Абрамович, — но проверяй.
Он искоса глянул на Сергея, но тот был безмятежен:
— Хотите проверить качество? Извольте. Выбирайте любую, открывайте, проверяйте.
Начальник подотдела зашел в сарайчик, с удовольствием оглядывая ровные ряды бутылей. Бутылочки, мои бутылочки… Уже есть покупатель, который возьмет их за два с полтиной пузырек. Десять тысяч — в кармане. Да плюс еще те десять, что удалось провернуть на афере с тетрадками. Жаль, что Славик не найдет денег до понедельника, придется мальчику садится в тюрьму. Жаль, под него можно было еще столько дел провернуть. Очень жаль.
Абрамович дернул пробку на первой попавшейся бутыли. Еще дернул… Черт, крепко забита. На другой… Третья пробка чпокнула и вылетела.
Запах анилиновых чернил… Запах денег. Иван Абрамович опустил в бутыль щепочку, посмотрел, как она окрасилась в густой фиолетовый цвет, как с нее медленно скатилась капля…
— Ну что ж, Сергей Аркадьевич, вот ваши деньги, — в руки Сергея перекочевали три белые пачки червонцев, — Пересчитывать будете?
— Не буду, — за вежливой улыбкой прятался холод оружейной стали, — вы же не будете меня обманывать.
— Конечно, — Иван Абрамович попытался улыбнуться, но внутренне поблагодарил высшие силы, которые не позволили ему, как собирался отбавить от каждой пачки по несколько бумажек.
— С вами приятно иметь дело.
Сергей вспрыгнул на подножку грузовика.
* * *— Иван Абрамович.
На крыльце губоно стоял Слава со своей комсомолкой-сестрой. Начальник подотдела поморщился. Наверняка начнет канючить, просить помочь, отложить… Хотя… Он окинул взглядом девушку. Стройная, молоденькая… Интересно, согласится она, чтобы брату помочь? Додумать мысль он не успел.
— Иван Абрамович, — Слава протянул бумагу, — Вот справка из банка о том, что на счет губоно вернулись десять тысяч рублей…
Ты смотри, нашел. Молодец, Славик. Чтобы такого еще придумать, чтобы ты в следующий раз так быстро не выкрутился? Ивану Абрамовичу понравилась мысль о сестре.
— …А это — заявление об увольнении. Я ухожу.
* * *«Жаль, очень жаль, что Славик ушел, — размышлял Иван Абрамович, — И с деньгами можно было что-нибудь придумать, и с Катькой наверняка получилось бы… Ну и ладно. Что-то взгляд у него был больно нехороший. Неужели догадался? Хотя такие возвышенные мальчики до прозы жизни редко опускаются.
Да и вообще неделя была прибыльная, грех жаловаться.
Даже на Вышинского, с его чернилами удалось надавить. Наварил, и нескольких дней не прошло.
Когда только успел?»
Абрамович замер. Медленно-медленно вытащил платок из кармана, вытер внезапно вспотевшую лысину. Сердце кольнуло беспокойство, пока еще смутное и непонятное.
Когда чернильщик успел сделать тонну чернил? Он собирался поставить такое количество в течение месяца, и тут вдруг, за два дня?
Начальник подотдела вскочил.
Он проверял бутыли. Проверял. Но не все. Почему они не открывались?
Иван Абрамович вылетел на улицу:
— Извозчик! Извозчик!!!
* * *— Что не так-то? — нанятый сторож, татарин с покалеченной рукой, не понимал причин для беспокойства. Иван Абрамович пока и сам их не понимал. Но что-то его беспокоило.
Вот эту бутыль он проверял…
— Подержи, — Абрамович сунул сторожу лампу и с натугой выдернул пробку. Наклонился, понюхал. Чернила. Окунул кончик мизинца. Посмотрел, понюхал. Чернила. Взял длинную веточку, опустил в бутыль почти до самого дна. Достал, посмотрел, понюхал. Чернила.
И все же что-то не так…
Начальник подотдела раскрыл одно из лезвий перочинного ножа — хорошего, швейцарского, с темной деревянной рукоятью, двумя лезвиями, отверткой и штопором, — и поддел пробку соседней бутыли. Пробка не поддавалась, как прибитая гвоздями. Беспокойство росло, все больше и больше. Иван Абрамович плюнул на аккуратность и начал вырезать пробку.
Куски отлетали в стороны, Абрамович поднял один из них, тот, что прилегал к горлышку, всмотрелся — следы клея! — и, зарычав, бросился кромсать пробку дальше.
Выпрямился, тяжело дыша, над освобожденным отверстием. Опустил в бутыль палец, поднял… Не веря своим глазам осмотрел абсолютно чистый палец, опустил его еще раз, поболтал, вынул. Цвет пальца не изменился.
Обманули!
Абрамович взвыл и пнул бутыль. Та со звоном ударилась о соседку и лопнула. Поток прозрачной жидкости залил пол, усыпанный темными, почти черными осколками.
В бутылях, выкрашенных изнутри краской, была вода. Почти тонна.
* * *Начальник подотдела Иван Абрамович Иванов не спал всю ночь.
«Мерзавец, нет, ну какой же мерзавец, — думал он, — Ну погоди, будет тебе и следующий договор, будет и милиция, будет и суд. Я свои деньги из тебя с кровью вырву. Нет, ну надо же, так обмануть. А еще „Доверяй, но проверяй“»
Люди, подобные Абрамовичу, всегда считают, что обманывать могут только они. Поэтому, когда обманывают их, они почитают это за смертельное оскорбление и чуть ли не за нарушение своих священных прав.
Он с трудом дождался утра, как только рассвело, бросившись к чернильной мастерской.
Там уже кипела работа, несколько человек, сгрудившись у двери, что-то делали над ней.
— Где он? Где ваш хозяин?!
— Не кричали бы вы, любезный, — повернулся к нему крепкий парень, стоявший на лавке, — У нас в стране хозяев нет.
— Где Вышинский?! — Абрамович взвизгнул, — Вы здесь все мошенники, я вашу лавочку по судам затаскаю!
И умолк. Он увидел, чем были заняты работники мастерской.
У двери, прислоненная к стене, стояла снятая вывеска с надписью «Чернильная мастерская Вышинского», над дверью как раз прибивали гвоздями новую «Чернильная мастерская губсовнархоза имени тов. Луначарского».
— А… Э… — начальник подотдела уже понял, что все пропало, но еще не сумел поверить в это, — Это же…
— Совершенно верно, Иван Абрамович, — к изумлению начальника подотдела в толпе находился и его бывший подчиненный Славик, — Вчера товарищ Вышинский передал свою мастерскую во владение государства. Так что это не «лавочка», а государственное предприятие, а это не «мошенники», а честные рабочие, поэтому я бы поостерегся бросаться обвинениями, если вы не готовы отвечать за клевету.
