Дмитрий Щёкин - Страна городов
— Обман! — обернувшись к соплеменникам, заявил старик, и презрительно сказал:
— Люди Пещеры Звуков и Огня знают, что духа Солнечного Ветра нет. Но ты сказал — ты дух Ветра. Мы не знаем такого духа, значит, этого духа не должно быть. Не должно быть того, кто назвался духом, а сам имеет теплую кровь.
Шаману было нечего терять — жалка судьба служителя низвергнутого бога. За влияние в племени надо было бороться и рвать власть, так легко уходящую, всеми силами — к себе, к себе. Шаман вдруг дернулся, втянул ноздрями воздух и метнулся к подножию каменного уступа, на котором стоял Безымянный. В руке его неожиданно возник бубен, вытащенный им из-за спины, шаман ударил по плотно натянутой коже жирными пальцами, и по пещере пронесся странный звук. Не то стон, не то вой.
— Слышу! Слышу! Дух камня хочет напиться кровью самозванца! Идет, идет из-под земли, шаги его тяжелы, рука его неотвратима!
— Гремя погремушками из рыбьих пузырей, ударяя в бубен, бешено тряся головой, руками, притопывая ногами, жуткий косматый дед закружился возле Безымянного.
— Люди Пещеры Звуков и Огня! — приплясывая, воззвал он к распростершимся дикарям.
— Вы видели невиданных животных, слышали невиданные звуки! Но это лишь морок, этого не было. Я вижу! Вижу, как оно забирает ум у достойных людей Пещеры Звуков и Огня, опомнитесь!!!
Для Безымянного наступил критический момент — если не использовать решительного средства, будет поздно. Махнув рукой себе за спину, жрец бросил порошок в костер. Вслед за раздавшимся громом и ослепительной вспышкой, молнией озарившей пещеру, по пещере поползли клубы удушливого дыма. Приплясывавший шаман схватился за грудь, и упал, задыхаясь. Люди — старейшины потеряли сознание. А Безымянный, выхватив тонкий медный стилет в ладонь длиной, пронзил упавшему шаману сердце. Задержав дыхание, он выбежал ко входу, у которого подождал, пока исчезнут ядовитые клубы. Смрад утянуло из пещеры вниз и вовнутрь, — в гроте была сильная обратная тяга. Когда люди племени стали приходить в себя, они увидели лежащего на плите старого шамана, с отпечатком когтистой лапы на лбу, синего цвета — Лапы Синего Пещерного Медведя, духа и покровителя племени Пещеры Звуков и Огня.
— Вы видите — дух Медведя покарал лгуна — вашего старого шамана! Я теперь ваш главный шаман, а то — мои помощники, показывая на молчаливую группу своих приспешников, кричал Безымянный дикарям, брызжа слюной и приходя во все большее неистовство.
— Идите и передайте всем людям — пусть собираются, я поведу вас на новые места, где вас ждет богатая добыча, мягкие женщины, теплое жилье! Я проведу вас коротким и надежным путем!
— Собирайте воинов, упаковывайте шатры — мы идем к городу Великого Неба!!!
Глава 60. Разборки «по понятиям»
— Варан! Прикинь — к нам бакланы какие пожаловали!
Голос Шныги доносился из-за ватного одеяла похмелья. Варашников завозился на куче шкур, куда он вчера после бурного застолья упал, как подкошенный. Слабенькая ягодная брага, заправленная по рецепту шамана грибами, валила с ног почище самогона.
— Че там?
— Посыльные от Верховного жреца какого то, прикинь?
— Че за жрец, почему не знаю?
— Там, короче, в сторону Урала есть целая Страна Городов! Жрец собирает поход туда — его поперли какие то новые, прикрутили город под себя, держат мазу за основных. А он раньше был там типа, за главного. Обещают нехилый навар, если поддержим на стрелке этого, как его — Безымянного, во.
— А че за город?
— Не объясняют. Треплют, типа, до самого неба, все там есть — и женщины, и шмоток море, и все, короче. Он, жрец этот уже всех окрестных гопников собрал и подписал под это дело — типа, дело осталось за нами, у нас нехилое племя, знаешь сам.
— Слышь, Варан, будем подписываться, или а ну его, на?
— Не барагозь, притухни. Надо разобраться — че к чему. А до всего раньше — рамсы развести с самим этим жряком, и ржецом…
— Жрецом, Варан!
— Ну, да. Давай, братву собирай ко мне — че как будем голову парить. Ты, это…. Посыльных куда подальше ткни, — пусть пока серьезные люди базарят, в теньке попухнут, ага.
Шныга побежал выполнять повеление. Варан с братвой на удивление спокойно прижился в каменно-вековом быту. Пришелся ко двору, так сказать. После победы на поединке над старым вождем, шаманом и другими, оказавшимися в недобрый час прихода Варана у пещеры мужчинами племени, его банда с легкостью подмяла под себя все племя. Не желающие и не умеющие ни работать, ни охотиться, урки, тем не менее, использовали на полную катушку право сильного — заставляя оставшихся рыбаков и охотников племени Бобра и охотиться и работать за себя. Надо сказать, что эта методика действовала.
Результатом нескольких походов по окрестностям пещеры стало пополнение племени новыми членами — скорее, рабами, чем полноценными охотниками и воинами. Река и лес давали достаточно пищи для присваивающего хозяйства племени, и племя могло прокормить полтора десятка дармоедов. Со скрипом, но носили добычу к пещере охотники — Дети Бобра, тащили улов рыбаки. Никуда не денешься — в пещере дети и женщины, после того, как нажрутся зеки, вечером что то доставалось и им. Варан не давал своим сожрать всю добычу — он прекрасно понимал, что гайки закручивать до конца нельзя — лес большой — плюнут охотники на такую жизнь, и никакие женщины их не остановят, уйдут — «лови их потом по лесу майками.» Идея объединить племя общей целью похода за большой добычей ему понравилась. Поэтому он пригласил поучаствовать в совете племени и лучших охотников — ранее уважаемых людей, а ныне рядовых добытчиков на службе новоявленного рабовладельца.
У пылающего костра вечером собрались пятнадцать бригадников во главе с Вараном, двое посыльных — один из племени Пещеры, одетый по случаю летнего времени только в набедренные шкуры, и второй — в полотняных штанах и рубахе, со знаками жреца — амулетами и оберегами поверх одежды. Некоторые были сделаны из меди, некоторые — из золота, на что сразу обратил внимание Карась.
— Слышь, Варан, — голда! Бля буду, жрец — то весь в золоте. Может его, того, а?
— Цыц. Если выгорит то, о чем он толкует, у тебя будет этой голды — как булыжников у реки. Ты прикинь — целый город, три тыщщи рыл, никаких войск, только сотня стражи, а? прикрутим по понятиям, обложим налогом, сами там сядем, а жрец скажет, что мы типа — с Неба, нас надо слушать. Заживем, конкретно. Не то, что с этими г… едами.
Варан нисколько не ценил людей приютившего его племени. Впрочем, кого он вообще ценил в этой жизни?
Приняв решение, бывшие зэки погнали племя к месту сбора — в планируемом походе они намеревались принять если не участие, то, по крайней мере, поиметь с него выгоду — воспользоваться плодами побед, присоединившись в нужный момент. Самим бежать с дубиной, отвоевывая то, что неизвестно к кому перейдет — ищите фрайеров, мы не лохи.
Варан, придя к месту сбора, имел долгую беседу с Безымянным жрецом. Неясно, о чем они договаривались, но племя Варана заняло место в аръергаде орды, которая должна была двинуться на город.
Соблазненные призраком богатой добычи, к пещерам племени Огня собирались воины племен, живущих севернее по реке Ишим. Приходили охотники на мамонтов, каждый год собирающие все более скудную добычу со стад гигантов тундры, в былые времена встречавшихся на каждом шагу, а теперь — все реже и реже.
Наступил, наконец, момент, позже которого откладывать нападение было нельзя — приближалась осень, племена, собранные в одну орду, успели извести крупную дичь в округе. Хотя люди еще прибывали, задерживаться на одном месте уже было нельзя. И орда покатила с юг, к оставленной Безымянным и его спутниками Стране Городов, по пути обрастая новыми участниками похода. Жрец не сомневался в успехе — натиск такой толпы не выдержит ни одно из поселений, даже город Великого Неба, который заняли святотатцы, а местное население слепо пошло у них на поводу. Но — олицетворение гнева Великого Неба, будет его орудием. А идущие с ним толпы — его новыми подданными, паствой, воздающей хвалу ему — жрецу и вождю, и Великому Небу. По ночам грохотали бубны у костров, примкнувшие к войску шаманы обещали успех походу.
В недобрый час накатилась волна племен на Страну Городов — на окраинах запылали первые пожары.
Глава 61… Кто к нам придёт… с дубиной, тот получит по наглой роже…
1945 год. Урок в немецкой школе.
— Ганс, проспрягай глагол «бежать».
— Я бегу, мы бежим, ты бежишь,
вы бежите, он бежит, она бежит…
— А «они»?
— А они наступают, господин учитель!
Первым из особо важных дел в организации управления союзными племенами стала организация связи между городами и поселками. Старейшинам, пришедшим на совет и для «принятия присяги», были розданы пластины со штампом герба страны городов. Получив из рук вестника-скорохода с такой пластиной известия, старейшины были обязаны отправить свежих гонцов с сообщаемой им вестью, а посланника — отправить назад, откуда прибыл. Впоследствии мы заменили такую связь организацией полноценной почты по типу монгольской, когда на станциях-ямах ждали уже подменные лошади, либо олени, либо — упряжки собак и, конечно, гонцы, а вести передавались в письменном виде. Но связь с помощью гонцов из поселков и городков тоже позволяла оповестить большое количество народа одновременно. Ее и учреждать было не надо. Обычай предупреждать соседей и союзников существовал очень давно.
