Леонид Млечин - Самая большая тайна фюрера
Сталин боялся сепаратного мира немцев с Западом, боялся, что в результате все танковые и механизированные части вермахта будут сняты с Западного фронта и переброшены на Восточный. Поэтому вождь болезненно реагировал на сообщения разведки о контактах нацистов с любыми представителями Запада. В реальности союзники не собирались договариваться с нацистами о сепаратном мире. По этой причине в конце войны Англия и Соединенные Штаты отказались даже от контактов с антигитлеровским сопротивлением.
От имени антигитлеровских кругов немецкий дипломат Адам Вернер фон Тротт цу Зольц несколько раз ездил в Швецию и пытался разговаривать с западными дипломатами. Столица Швеции, оставшейся нейтральной, кишела дипломатами и разведчиками. Шведы старались никому не мешать.
Адам фот Тротт был сыном прусского министра и сторонником социал-демократов. После прихода нацистов к власти ему пришлось скрывать свои взгляды. Он был близок к полковнику Клаусу фон Штауфенбергу; предполагалось, что в случае смерти Гитлера и формирования нового правительства он займет пост статс-секретаря в министерстве иностранных дел. Адам фон Тротт когда-то окончил Оксфорд, сотрудничал с американцами и казался подходящей фигурой для контактов с Западом. Он приехал в Швецию просить союзников дать немцам право самим сформировать правительство после убийства Гитлера и не требовать безоговорочной капитуляции.
Социал-демократ Вилли Брандт, который в 1969 году станет канцлером Федеративной Республики Германии, бежал от нацистов и в годы войны находился в Швеции. К нему пришел Адам фон Тротт.
«То, что решившиеся на бунт офицеры и связанные с ними политические деятели стремились заключить сепаратный мир с западными державами, чтобы после этого продолжить войну с Советским Союзом, — писал Вилли Брандт, — это одна из многих легенд. Не говоря о том, что никто на Западе на это бы не пошел, Тротт отправился в Швецию, имея наказ не ввязываться ни в какие дела, которые выглядели бы как попытка поссорить союзников».
Тем не менее его миссия оказалась бесполезной. Союзники не хотели делить немцев на плохих и хороших. Уин-стон Черчилль приказал своему министерству иностранных дел не откликаться ни на какие попытки договариваться о мире, исходящие изнутри Германии. Американский президент Франклин Рузвельт подтвердил: единственное условие прекращения войны — «безоговорочная капитуляция Германии».
Адам фон Тротт хотел связаться и с советским послом в Швеции Александрой Михайловной Коллонтай, чтобы выяснить, как поведет себя Советский Союз, если участникам сопротивления удастся убить Гитлера и взять власть в стране.
Скандинавские друзья Вилли Брандта обещали устроить такую встречу. Через два дня Тротт, вновь встретившись с Брандтом, попросил не устанавливать контакт с советским посольством. Объяснил: боится, что в советском посольстве в Стокгольме есть немецкий агент, который сообщит о нем в Берлин.
Адама фон Тротта арестовали через пять дней после неудачной попытки 20 июля 1944 года убить Гитлера. Через месяц его казнили по приговору Народного трибунала…
«Впоследствии стало известно, — вспоминал Брандт, — что чиновник из ведомства Риббентропа, зондируя почву, встречался в Стокгольме с советником посольства Владимиром Семеновым. Аппарат Гиммлера тоже пытался установить через Стокгольм ни к чему не обязывающий контакт с Россией».
Чиновником, которого упоминал Брандт, был Бруно Петер Кляйст, который в министерстве иностранных дел заведовал восточным отделом. Он приезжал в Москву вместе с Риббентропом. После начала войны его перевели в министерство Розенберга по делам восточных оккупированных территорий. Весной 1942 года он вернулся в МИД. Кляйст был не только членом партии, но и СС. Летом 1944 года он пытался установить контакты с советским посольством в Стокгольме.
Считается, что с советской стороны этим занимался советник посольства Владимир Семенович Семенов. Он остался старшим дипломатом в посольстве. Посла, Александру Коллонтай, разбил паралич. Она говорила с трудом и не покидала инвалидной коляски.
Шведская полиция была уверена, что 28 июня 1944 года Кляйст приезжал на виллу Семенова на острове Лидингё (см. журнал «Международная жизнь», 2002, № 2). Присутствовал вроде бы и советский военный атташе полковник Николай Иванович Никитушев. Офицер-артиллерист, он был назначен военным атташе и резидентом военной разведки в Стокгольме сразу после окончания Академии Генерального штаба в конце 1939 года, не имея разведывательного опыта.
В Москве опровергли факт переговоров с нацистами.
В начале августа 1944 года заместитель наркома иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский ответил на запрос британских союзников: «Посольство СССР в Стокгольме в течение лета получило большое количество анонимных писем с информацией о том, что некто доктор Кляйст намерен установить контакт с советскими представителями. Посольство СССР не обратило никакого внимания на эти письма и никак не реагировало на них…»
Вскоре Молотов вернет Владимира Семенова в Москву и назначит совсем молодого дипломата верховным комиссаром в поверженную Германию. Никто не мог понять, почему Молотов ему так доверяет. Со временем Владимир Семенов стал заместителем министра иностранных дел Советского Союза и послом в ФРГ. В перестроечные времена историки и журналисты много раз спрашивали Семенова о переговорах в Стокгольме. Но он ничего не рассказал и унес эту тайну в могилу.
В Стокгольм приезжал и немецкий дипломат Фриц Гессе, который перед войной работал в Лондоне. Он встречался со шведскими политиками, предлагая им стать посредниками в тайных переговорах нацистов с союзниками. Германия, говорил Гессе, готова освободить все оккупированные территории и вернуться к границам 1939 года.
— Если война и разорение будут продолжаться, — внушал Гессе своим шведским собеседникам, — то немцы перейдут на сторону коммунизма. Разница между нацизмом и коммунизмом не столь велика. Гитлер готов объединиться со Сталиным.
Информация о беседах в Стокгольме была доложена Уинстону Черчиллю. Он не проявил интереса. Самое любопытное, что о переговорах сообщила газета «Свенска дагбладет», где появилась статья «Нацистский зондаж о мире через Стокгольм? Предложения Риббентропа Англии и Соединенным Штатам отвергнуты».
Но вожди Третьего рейха до последнего момента пытались договориться с представителями западных держав. В конце марта бывший советник немецкого посольства в Москве Густав Хильгер получил указание министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа отправиться в Стокгольм, установить контакт с советскими дипломатами и предложить им заключить мир на условиях, которые устроят нацистскую верхушку.
Министр вызвал Хильгера.
— Хильгер, — спросил Риббентроп, — я кое-что хочу у вас спросить и настаиваю, чтобы вы мне откровенно ответили. Как по-вашему, согласится ли Сталин когда-нибудь снова вступить с нами в переговоры?
— Что же, раз вы настаиваете, вот мой ответ, — откровенно ответил Хильгер. — До тех пор пока Германией управляет нынешнее правительство, нет ни малейшей надежды, что Сталин когда-нибудь станет вести с нами переговоры.
Министру иностранных дел, казалось, было не под силу проглотить ответ Хильгера. Лицо Риббентропа покраснело, глаза выкатились, его, казалось, душили слова, которые он хотел произнести. В этот момент дверь приоткрылась, и показалась голова его жены.
— Иоахим, — крикнула она, — ступай в убежище! Массированный воздушный налет на Берлин.
Вместо Хильгера в Стокгольм поехали тот же Бруно Петер Кляйст и Карл Юлиус Шнурре, который руководил восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел. До войны он ведал торговыми отношениями с Советским Союзом и в 1939 году участвовал в сближении с Москвой. Но Шнурре в Стокгольме заболел и все время провалялся в постели. Кляйсту удалось встретиться с оперативником американской разведки, который объяснил, что Германии остается только одно — капитулировать.
Риббентроп сказал фюреру, что он готов вместе с семьей вылететь в Москву, чтобы убедить Сталина в готовности заключить мир. Риббентроп в 1939 году дважды встречался со Сталиным, принимал в Берлине Молотова и полагал, что способен обо всем договориться с советскими руководителями.
Гитлер помнил, каким скандалом закончился полет его заместителя по партии Рудольфа Гесса в Англию в мае 1941 года, и раздраженно ответил министру:
— Риббентроп, только не устраивайте такой же истории, какую устроил Гесс!
Геббельс не терял надежды найти общий язык со Сталиным.
«В Стокгольме находится один влиятельный человек из Советского Союза, который выразил желание поговорить с кем-либо из немцев, — записывал он в дневнике. — В принципе от такой возможности не обязательно отказываться. Я считаю, что было бы хорошо по крайней мере переговорить с представителем Советского Союза. Но фюрер считает, что в настоящий момент пойти навстречу врагу означало бы признать свою слабость».
