Вадим Давыдов - Предначертание
Доктор Хадсон покосился на Гурьева и пробормотал:
— Вы… вы очень опасный человек, мистер Гур. Просто… очень опасный.
— Благодарю вас, — Гурьев поклонился, опираясь на меч ладонями, сцепленными в замок на рукояти. — Я рад, что вы, дорогой доктор, хорошо это понимаете. К сожалению, это понимают пока не все, поэтому приходится подкреплять реноме опасного злодея практическими и наглядными демонстрациями.
— Только не со мной, ради Бога. Я очень давно всё понял. И большое спасибо за… рекомендацию.
— Да что вы, доктор. Пустяки.
Некоторое время помолчав, доктор Хадсон снова испытующе посмотрел на Гурьева:
— А если кто-то из моих… э-э-гм… Знакомых… Захочет последовать моему примеру?
— Ну, так пусть следует, — с великолепной, полной блистательного равнодушия улыбкой пожал плечами Гурьев. — Я думаю, «Бристольский Кредит» очень скоро прекратит своё существование как самостоятельный финансовый институт. Как правило, мои предсказания в экономической сфере имеют обыкновение сбываться. Так что можете считать, что я дал вам – и вашим знакомым – в некотором роде бесплатную финансовую консультацию. Но только – в некотором роде, доктор.
— Я понимаю, мистер Гур. Очень хорошо понимаю.
— Что ж, — Гурьев посмотрел на врача. — Это радует.
— Я сейчас приготовлю снимки, — доктор Хадсон отвёл взгляд. — Собственно, я и так понимаю, что всё совершенно в порядке. Да и вы, вероятно, тоже.
— Да и я тоже, — кивнул Гурьев. — И всё-таки – давайте взглянем.
Ассистент принёс плёнки, и они углубились в их изучение.
— Что скажете, доктор?
— Да ничего нового, мистер Гур. Всё просто великолепно. Ровным счётом никаких следов. Вы позволите мне использовать это в моей работе для «Хирургического вестника»? Разумеется, никаких имён и никаких частных обстоятельств.
— Спросите у графини, доктор, — пожал плечами Гурьев. — Я-то не возражаю, но вот как она к этому отнесётся?
— Вы очень странный человек, мистер Гур. Вас не интересует наука, вы равнодушны к славе, вам всё равно, сколько у вас денег…
— Я уже нашёл своё сокровище, доктор, — усмехнулся Гурьев. — Мне бы удержать в норме хотя бы тех, кто находится в моём личном пространстве. А там… Будет видно.
Вошла Рэйчел – она одевалась, пока Гурьев беседовал с доктором. И по тому, как сияли её глаза, Гурьев понял, что последнюю сказанную им фразу – насчёт сокровища – она услышала. Ну и пусть, подумал Гурьев. Это радует. Её радует – и хорошо.
* * *— Что сказал тебе доктор Хадсон? — с беспокойством спросила Рэйчел, глядя на тёмное, как туча, лицо Гурьева.
— Доктор Хадсон сказал… — Гурьев вздохнул. — Доктор Хадсон сказал, что я трус, мямля и перестраховщик. И что я… что мы потеряли целую неделю времени, Рэйчел. Вот что он сказал.
— Я клянусь тебе, Джейк, — Рэйчел взяла его голову обеими руками и заглянула в глаза. — Клянусь тебе, я всё тебе верну. До последней секунды. А теперь – перестань, пожалуйста, дуться и поцелуй меня так, как тебе хочется меня поцеловать, Джейк!
Мероув Парк. Июнь 1934 г
Начав целоваться ещё в автомобиле, они не прекращали этого занятия до самого дома. Так, не разнимая губ и объятий, они вышли из машины и медленно направились к крыльцу. У порога он подхватил Рэйчел на руки и ударом ноги распахнул тяжёлые двери:
— Не беспокоить, — гаркнул он едва успевшему отскочить Джарвису и взлетел по ступенькам в её спальню.
* * *Тэдди вбежал в гостиную флигеля и подлетел к Джарвису, который, протирая замшевой салфеткой очередную совершенно ослепительно сверкающую бронзовую финтифлюшку над камином, пытался фальшиво насвистывать какую-то мелодию:
— Они приехали?! Джарвис, где Джейк?! — только сейчас до мальчика дошло, что за звуки пытается исторгнуть из своих заскорузлых голосовых связок старый камердинер, и даже приоткрыл рот от неожиданности: – Джарвис?! С вами всё в порядке?!
— О, да, милорд, — дворецкий оторвался от своего увлекательного занятия и обратил к мальчику довольную, как у обожравшегося сметаной кота, физиономию. — Со мной всё в полном порядке, милорд. Прошу прощения.
— Где Джейк? — подозрительно рассматривая невиданное выражение лица дворецкого, повторил Тэдди свой вопрос.
— Мастер Джейк очень занят, милорд.
— Что?! Как это – занят?! Чем занят? А где Рэйчел?
— Ваша сестра тоже очень занята, милорд, — снова поклонился дворецкий, сияя. — Прошу прощения, милорд, но вам лучше сейчас не беспокоить её.
— Джарвис, что происходит?! — сердито спросил мальчик. — В чём дело?!
— О, милорд, не стоит вам тревожиться на этот счёт, — ласково сказал дворецкий. — Всё в порядке. Пожалуйста, тише.
— Джарвис. В чём дело, вы можете мне сказать?!
— Милорд, — торжественно произнёс дворецкий и, решительно отложив в сторону полировальный инструмент, выпрямился во весь свой немалый рост. — Я думаю, что могу взять на себя ответственность и объяснить вам нечто важное, милорд. Конечно, если бы не совершенно необыкновенные, чрезвычайные обстоятельства, я никогда не осмелился бы на это. К моему глубочайшему прискорбию, ваш достойный отец, память о доброте, великодушии и благородстве которого будет вечно жить в моём сердце, отошёл в иной мир прежде, чем успел сообщить вам некоторые весьма существенные сведения. Ваша сестра, как необычайно скромная и благовоспитанная молодая женщина, конечно же, никогда не решится сама обсуждать с вами, будущим мужчиной, такие вещи. Я очень надеялся, что она наберётся смелости попросить об этом мастера Джейка, и я, признаться, теряюсь в догадках, почему она до сих пор этого не сделала. Однако, поскольку дело обстоит именно так, я и осмелился предложить вам свою помощь в этом деликатном вопросе, милорд. Вероятнее всего, вам уже известно о том, что мастер Джейк и ваша сестра…
— Влюблены друг в друга, как сумасшедшие, — закончил Тэдди. И, усаживаясь за стол, величественно кивнул: – Продолжайте, Джарвис.
Увидев пляшущих в глазах мальчика весёлых чёртиков, камердинер несколько смутился:
— Вы уверены, милорд?
— Совершенно уверен, Джарвис. Ну, давайте дальше.
— Дело в том, милорд, что… гм… когда молодые люди… то есть, они вовсе не обязательно должны быть непременно молодыми, но… одним словом, когда между… гм… молодыми людьми складываются определённые взаимоотношения… им необходимо время от времени проводить некоторое время наедине друг с другом. Если этого не происходит… гм… это никак нельзя считать нормальным, милорд. То есть нормальным нужно считать именно то, что они будут… гм… довольно много времени проводить наедине друг с другом, и при этом… гм… их не следует ни в коем случае беспокоить. Конечно, при этом весьма желательно, чтобы эти молодые люди… на тот момент, когда им будет совершенно необходимо… бывать наедине, будут мужем и женой… однако… гм… это не всегда зависит от их желания. В то время как им совершенно необходимо…
— Вы думаете, Джарвис, они прямо сейчас там, наверху, делают мне племянников? — наклонив голову к левому плечу – очень похоже на мастера Джейка, пронеслось в голове у дворецкого, — невинно спросил Тэдди. И просиял: – Наконец-то! Вы бы так сразу и сказали. А то… Когда я был поменьше, раньше, я думал, что Джейк – ангел, и что он и Рэйчел не могут быть вместе. А потом я узнал, что всё в порядке. Это здорово, Джарвис! Как вы полагаете, они спустятся к ужину? Или мне не следует рассчитывать увидеть их до завтрашнего утра?
— Полагаю, ваше последнее предположение наиболее вероятно, — пробормотал камердинер, чувствуя, что заливается краской. — Прошу прощения за мою бестактность, милорд. Я не предполагал, что вы…
— Надо предупредить миссис Рассел, — продолжая сиять, быстро проговорил мальчик. — А то ей обязательно взбредёт в голову что-нибудь, что непременно нужно немедленно обсудить, — Тэдди скорчил уморительную рожицу, — «с моей дорогой птичкой Рэйчел». Если бы вы знали, до чего она меня раздражает своим сюсюканьем. Она же совершенно испортит сыновей! Джарвис?
— Да, милорд. Разрешите мне сделать это самому.
— Конечно же, Джейк мне всё уже давно объяснил, — тихо проговорил Тэдди, поднимаясь, подходя к дворецкому и обеими руками сжимая его узловатую старческую руку. — Он, по-моему, может объяснить всё на свете лучше всех, если захочет. Вы очень хороший человек, Джарвис. Конечно, вы совсем не умеете объяснять так, как Джейк – но ведь этого же вообще никто не умеет, правда? Вы представить себе не можете, как я рад, что всё это время вы были с нами рядом. Если бы не вы, мы бы, наверное, пропали. И никогда не встретили бы Джейка. Джейк тоже вас любит, Джарвис. Он мне сам часто говорил об этом. Он, конечно, посмеивается над вами, но он же над всеми всегда посмеивается. И надо мной тоже. И даже над Рэйчел. И я вас, Джарвис, тоже люблю. Почему вы плачете, Джарвис?!
