Андрей Завадский - Утро псового лая. День вторжения-1 (том 1-2)
Здесь, кстати, опять помогла продажность, как будто бы свойственная всем, кто жил в России. Кто-то из местных контрразведчиков, получив приказ установить за домом, где скрывались арабы, слежку, чуть помедлил, успев сообщить об этом приказе чеченцам. И в те секунды, когда соглядатаи взяли дом под наблюдение, Аль Захири со своими бойцами, кое-как утрамбовавшимися в грузовичок, перевозивший, судя по эмблемам на бортах, не то мороженое, не то газированные напитки, мчался прочь от едва не превратившегося в западню особняка, не забыв прихватить с собой и собранный по его заказу чеченцами арсенал. Воистину, сам Аллах в тот миг благоволил своим детям.
Пожалуй, вдруг подумал Абдула, нужно будет потом, если все закончится благополучно, встретиться с тем доброхотом из спецслужб, и отблагодарить его, по-своему, по-арабски. Так сложилось, что отставной майор ненавидел предателей, пусть и приходилось частенько пользоваться их услугами.
-- Багдад-один, прием, - в нагрудном кармане украшенной красным крестом робы, в которую оделся перед началом операции Аль Захири, пиликнула рация, вырывая наемника из странного транса, в который тот невольно погрузился, предавшись воспоминаниям. - Есть движение! Повторяю, есть движение!
-- Вас понял, - мгновенно отозвался Абдулла, за секунду до этого расслабленный, а сейчас весь напрягшийся, словно стальная пружина. - Расчетное время прибытия?
-- Семь минут, - наблюдатель, располагавшийся где-то возле самого Кремля, ответил так же быстро. - Повторяю, расчетное время прибытия - семь минут. Как понял меня?
-- Понял, - Абдулла усмехнулся, представив, что бы с ним сделали за эти семь минут израильтяне, вздумай он осуществлять операцию, подобную сегодняшней, где-нибудь в Тель-Авиве. Вечно подозрительные, и при этом не стесняющиеся применять оружие первыми евреи, перехватив короткие переговоры, установили бы место положения абонентов спустя всего три-четыре минуты, а к концу отведенного наблюдателем срока все в радиусе трех кварталов кишело бы их спецназом и полицией. Здесь же, в шумной, суматошной Москве, мнившей себя Третьим Римом, казалось, можно было творить все, что душе угодно без малейшей опасности для себя. Все же верно заметили однажды люди из охраны Де Голля, познакомившись с системой безопасности американского президента, и заявив, что охрана лидера, на которого никто никогда не покушался, теряет все свои навыки.
Арби, явно слышавший все разговоры Абдуллы с его человеком, который вел сейчас наблюдение в нескольких кварталах отсюда, вновь остался совершенно безучастным к происходящему. Арабы, дабы не привлекать к себе лишнего внимания, пребывая в России, говорили исключительно на русском языке, даже оставаясь наедине, и поэтому чеченец просто не мог не понять, что сейчас должно произойти.
-- Ты готов, Арби, - Аль Захири требовательно взглянул в глаза водителю, гипнотизируя его своим пристальным взглядом. - Ты знаешь, что нужно сейчас сделать?
-- Да, я готов, - ровным голосом ответил чеченец, лицо которого оставалось похожим на гипсовую маску.
-- Сам Аллах избрал тебя, дабы исполнить эту миссию, - проникновенно произнес Абдулла, продолжая очаровывать своего помощника. - Тебе предстоит отомстить за гибель сотен наших братьев, сражавшихся с неверными за нашу веру и наш народ.
Аль Захири успел пройти в свое время специальные курсы, где опытные инструкторы из числа специалистов по психологическим операциям Армии США объясняли, как нужно готовить к выполнению заданий, подобных сегодняшнему, таких вот людей, с неустойчивой психикой, как этот Арби. И потому сейчас не имело значения, что Аль Захири не был чеченцем, главным был тембр голоса, интонации, а логика произносимых слов отходила на второй план. Возможно, было бы проще накачать Арби перед выходом на операцию какой-нибудь наркотической дрянью, но с точки зрения самого Абдуллы это могло создать намного более серьезные проблемы, чем возможный срыв парня во время ожидания приказа.
-- Жара, ядрена вошь, - сержант Виталий Зайцев взглянул на небо, не запятнанное в этот час ни единым облачком. Оттуда, с высоты, палило вовсе не по-апрельски, раскаленное солнце. - Это какое же лето будет, если уже весна такая?
-- Как обычно, грязь и слякоть, - криво усмехнулся Александр Колобов, неторопливо шагавший по левую руку от Зайцева. - Да еще морозы.
Пеший патруль в который уже раз обходил свой участок, скользя цепкими взглядами по лицам прохожих, останавливая взоры на припаркованных в укромных уголках автомобилях и привычно сравнивая каждого встречного с въевшимися в память фотороботами. Правда, пока на пути двух сержантов не попалось ни одного разыскиваемого рецидивиста или маньяка, но от этого бдительность их не ослабевала ни на мгновение. Сегодня был особенный день. На календаре не алела красным праздничная дата, но вся столичная милиция работала в авральном режиме - президент Швецов выбрался из-за неприступных стен Кремля, и его персона мгновенно приковала к себе внимание всех спецслужб. Конечно, охрану первого лица государства несли настоящие профессионалы, свирепые волкодавы из Федеральной службы охраны, но нашлось дело и для обычных постовых. Вот и бродили сержанты по тихому району, высматривая все, что могло быть хоть намеком на угрозу.
-- Блин, чего ему на месте не сидится, - вздохнул Колобов, провожая взглядом прогуливавшихся под ручку девушек плотоядным взглядом голодного зверя. Те, разумеется, и не думали обернуться вслед милиционерам, словно те были не в серых мундирах, а в похоронных саванах. - Бегаем тут кругами, как идиоты. Нет бы в дежурке сидеть. Пивка бы попили, - мечтательно протянул сержант. - Эх, невезуха!
Но Зайцев уже не слушал жалобы своего напарника. Внимание сержанта, не первый год топтавшего московский улицы, и успевшего заработать не одну царапину, когда приходилось ходить на ножи уличной шпаны и заточки урков, привлекла карета "Скорой помощи". Белый с бросавшимися издали в глаза крестами и красными полосами фургон "Газель" стоял у тротуара в ряду легковушек. Стекла его были опущены - в салоне, должно быть, стало жарко - и сержант различил двух мужчин, расположившихся на переднем сидении.
-- Что, - Колобов, ощутив перемену в своем напарнике, взглянул в сторону микроавтобуса. - Что-то не так?
Зайцев не ответил. Он кожей почувствовал сгустившееся на тихой, как будто погруженной в сон улицей странное напряжение. Что-то должно было случиться, здесь и сейчас.
-- Идем, проверим, - пожал плечами Колобов. По крайней мере, предстояло хоть какое-то развлечение, пусть и в виде банальной проверки документов.
-- Идем, - кивнул Зайцев. - Что-то там не так.
Сержант сам еще не мог сказать, что именно ему показалось подозрительным, но чутьем стреляного зверя понял - это не нормально. То ли странным ему показалось, что "скорая" отстаивается в дальнем закоулке, вместо того, чтобы колесить по городу или ждать вызова на станции, то ли смуглые лица врачей, то ли еще что. По спине побежали мурашки, и Вячеслав решительным движением расстегнул кобуру, обхватив ладонью рукоять табельного "макарова".
-- Э, ты что, - Колобов, увидев, что напарник хочет взвести оружие, схватил его за руку. - Спятил? Если что, потом не отпишемся до пенсии!
Зайцев, тоже вспомнив инструкцию, убрал пистолет, но кобуру застегивать не стал - отечественная кобура имеет такую конструкцию, что "ствол" нужно вытаскивать одновременно тремя руками, и быстро подготовить оружие к бою в критической ситуации просто невозможно.
-- Держись сзади, - приказал Зайцев. - Прикроешь! - И сержант широко шагая, уверенно двинулся к фургону.
Два милиционера, вывернувшие откуда-то из-за угла, появились совсем некстати, и при виде их араб только заскрежетал зубами. Стражи порядка, которым полагалось быть на проспекте, рассекавшем огромный город, могли просто обходить район патрулирования, но могли направляться сюда и по его, Абдуллы, душу, хотя в последнем случае оставалось только покрутить пальцем у виска в адрес того, кто так глупо готовил его задержание. И поэтому араб сохранял спокойствие даже тогда, когда оба милиционера уверенно двинулись к его машине.
Аль Захири только снял с предохранителя удобно устроившийся под просторной курткой санитара полуавтоматический шестнадцатизарядный CZ-75 калибра девять миллиметров, надежную и мощную машинку, и проверил, легко ли выходит из ножен, закрепленных на запястье, метательный клинок.
Тем временем сержант Зайцев неторопливо приближался к микроавтобусу, а его напарник чуть поотстал, как бы страхуя его. Не то, чтобы патрульные чувствовали какую-то опасность, но все же они инстинктивно следовали инструкциям, казалось бы, уже давно и надежно забытым. И повинуясь этим инстинктам, Колобов, не спуская глаз с санитарной машины, расстегнул кобуру, сделав это так, чтобы сидевшие в салоне "Газели" люди ничего не заметили.
