Нерушимый 9 (СИ) - Ратманов Денис

Она была на стадионе и болела за нас, но, когда я позвонил, отказалась от приглашения, посчитав, что нам нужно оттянуться мужской компанией.

— Ну че — по домам, переодеваемся, и — в «Че»? — спросил Колесо.

Гусак зевнул так, что чуть кроссовки не затянуло. Опять не выспался, его мучили видения. Вот и что с ним делать? Он же в таком состоянии не помощник, а вредитель. Интересно, если он сдастся в универ для одаренных, там его научат управляться с собственной силой? Если так пойдет и дальше, у Витька все шансы повредиться рассудком.

Я покосился на Клыкова, который сосредоточенно пялился в экран смартфона.

— Что там пишут? — спросил Лабич, проследив направление моего взгляда.

— Молчат, суки, — буркнул он. — Как дерьмом швыряться, так сразу. А признать, что облажались, мочи не хватает. Пишут, не повезло спартачам, хотя они, типа, доминировали. Ага, доминировали!

— Журналюгам мочи́не хватает, ага, — сыронизировал Левашов. — Излили всю.

— Так чего вы хотите? Времени мало прошло, — урезонил нас тренер. — Через полчаса смотреть надо.

Как Димидко ни старался казаться строгим, его так и распирало от радости и, в отличие от Матвеича, на поле он не рвался, его устраивали лавры талантливого тренера, который сделал фантастическое — за пару лет вывел безвестную команду в вышку. Дня не проходило, чтобы о нем не написали. Журналисты преследовали его, он аж просил Оксану, которая переехала к нему, чтобы выходила на разведку и проверяла, чисто ли.

Когда мы уже переоделись, а кто-то и вышел из душа, в раздевалку широким шагом вошел Тирликас и громогласно объявил:

— Поздравляю с победой!

Все глянули на него, кто-то поблагодарил, кто-то промолчал, и Лев Витаутыч продолжил:

— Пока вы не разбежались. Журналисты просят отдельную пресс-конференцию, договорился на завтра на двенадцать дня здесь в конференц-зале.

— Так выходной же! — возмутился Игнат и, спохватившись, поджал губы.

— Такова плата за популярность, — не глядя на него, ответил Тирликас. — Присутствовать должны все.

Он осмотрел комнату и на Гусаке взгляд задержал чуть дольше, чем на остальных. Первая мысль была — знает⁈ Вторая — откуда? Он просто заметил, что Витьку плохо, и озадачился.

— В общем, до завтра, — сказал он.

— Приходи в «Чемпион» в шесть вечера, — пригласил его Димидко.

— К сожалению, дела. Не успею, — ответил Витаутыч, и мне показалось, остальные вздохнули с облегчением.

Все-таки, чувствуя в нем крупного хищника, начальника команды побаивались все, но он этим не злоупотреблял.

Только Тирликас нас покинул, как ворвался помощник тренера Древний, помолодевший лет на двадцать, и давай всех обнимать-лобызать, красный весь, возбужденный. Как бы кондратий его не взял. Мы совершили подвиг — так считали очень и очень многие.

На весь экран моего телефона выплыл красный мигающий конверт, потом еще один. Сообщений было больше сорока, потому что возможность звонить я оставил только близким, инче задергают, а вот сообщения могли отправить все, кто есть в телефонной книге. Написали все — Семерка, генерал Ахметзянов, Джабарова, комендант общаги Мищенко. Опа! Даже Кардинал отметился! Истеричка Настя, о которой я думать забыл…

И Лиза. Хотелось отметить все сообщения как прочитанные и рассылкой переслать «спасибо», но я решил ответить всем и поблагодарить лично каждого, добавив к стандартному «Спасибо большое!» — имя поздравлявшего.

На улице в кои то веки было светло, ведь игра закончилась в четыре вечера. Туча посветлела и передумала лить дождь, и фанаты разбушевались, разбредясь по городу. Казалось, отовсюду доносятся речевки, где-то пели наш гимн.

Обошлось ли без потасовок, вечером узнаем из газет. В окрестностях усилиями омоновцев все тихо, хотя город-то большой, и наши болелы могли пойти на вокзал ловить спартачей, которые нанесли оскорбление любимой команде, а значит, и им лично.

Возле стоянки с нашими автомобилями нас поджидала толпа болел, сдерживаемая ОМОНом, точно больше тридцати человек. Я глянул на свою машину, которую Рина ласково называла запельсинкой, помахал Дарине, которая ждала меня в салоне и сказал своим:

— Пойдем автографы раздадим. Им это нужно.

Сэм, улыбаясь во все тридцать два, с радостью ринулся вперед, остальные рвения не проявили. Шедший последним Круминьш юркнул к своей машине. От него так и фонило недовольством.

О, как радовалась толпа! Протягивали для росписи календари, мячи, блокноты. И какими счастливыми уходили, заполучив автограф! Ну вот как их лишить минуты радости, когда нам это не стоит ничего, десять минут времени не в счет?

Бекханов с радостью фотографировался, облепленный фанатами, сажал себе на шею детей, обнимал девушек с радостно коллекционировал номера телефонов фанаток. Не привык еще к славе наш казахский друг, в то время как мы от нее уже подустали.

Уделив внимание болельщикам, мы расселись по машинам. Рина сразу же меня обняла и пробормотала:

— Са-аш, ну что же ты делаешь! Я чуть разрыв сердца не получила!

И только сейчас я вспомнил, что зря активировал талант «лучший в мире вратарь», и завтра меня ждет откат.

Глава 6

С душком

Впервые спортбар «Чемпион», где мы собрались отмечать победу над «Спартаком», был оцеплен ОМОНом. Не знаю, кому удалось организовать охрану: Витаутычу, или так решили без него, предвидя массовые беспорядки.

Потасовок не случилось только потому, что милиция хорошо работала, и чуть ли не под каждым кустом дежурил сотрудник. Но пьяное фэньё есть пьяное фэньё, их агрессия искала выход, долго искала — и нашла: на обратном пути болелы таки отомстили обидчикам, разнесли вагон экспресса с надписью «Михайловск».

В реале было относительно спокойно, зато в Комсеть извергались фонтаны дерьма.

Сами футболисты «Спартака» слова плохого о нас не сказали. Все как один согласились, что все было честно, стадион без лоска, но все сделано качественно, трава газона тоже нормальная, играть ничего не мешало, просто они недооценили соперника: «Титан» оказался на удивление силен, а они расслабились.

Тренер вратарей Никита, который занимался с нами по выходным, отловленный пронырливыми журналистами, ответил на вопросы, как провинциальной команде так быстро удалось взлететь: все дело в целеустремленности и упорстве, а также в железной дисциплине.

И под такими статьями комменты типа: «Судью на мыло», «На стадионе настолько неудобные сиденья, что у меня заболела спина», «Все дело в качестве газона. Я видел, что он дерьмовый!» «Кто протаскивает наверх этих деревенщин⁈» «Нападающий „Титана“ нарушил все правила, и никто не свистел».

Столы гнулись от яств, Димидко принес ящик шампанского, откупорил бутылку и воскликнул:

— С днем победы, товарищи! Вы представляете, насколько это знаковый день? Понимаете, что сотни парней и девушек, у которых есть мечта, сегодня поняли, что возможно все!

Сан Саныч не читал статей и был счастлив, он поймал волну. Сэму и Левашову тоже было фиолетово — парни наслаждались успехом. Микроб, вперившись в экран, был мрачнее тучи и наливался дурной кровью.

Бармен Вадим, огромный и неповоротливый, забрал бутылку у тренера, откупорил ее и, прежде чем налить, толкнул речь:

— Парни, спасибо вам! — Он приложил руку к груди. — Вот от всей души… От всех михайловцев! Это было… Было круто!

Простодушный тост будто зажег искру в моем сердце, все заулыбались, осознавая важность момента, а бармен принялся разливать шампанское по бокалам, причем было заметно, что он совершенно не умеет обращаться с шипучкой, пена переваливала через края бокалов, и игристое капало на пол, столы, брюки.

— За победу! — провозгласил Сэм и потянулся бокалом к тренеру. — Спасибо, Сан Саныч, хоть и ругались мы, и гонял ты меня.

— Работа такая, — пожал плечами тренер.

— Спасибо вам, братаны! — обратился Сэм ко всем. — Вы в натуре лучшие! И это первая победа, дальше — больше! Ура!