Первый поход (СИ) - Кленин Василий

Суда сворачивали паруса, чтобы было легче держать строй. Несмотря на то, что горловина залива была почти 70 ли в поперечнике, многие из них пересекали путь друг друга и даже сталкивались. Малые мэнсоны и геомсоны перемешивались с крупными кораблями, выровнять скорость получалось не у всех.

«Хвала предкам, что мы не встретились с пиратской эскадрой в море» — теперь Гвануку было видно, что не нравилось старому генералу в чосонском флоте. Это было неуправляемое скопище, причем, большая часть мелких лодок ничего не могла бы противопоставить врагу. Довезли воинов до Цусимы — и спасибо на том Тангуну!

«Черепаха» выбилась в первый ряд и плавно закачалась на волнах. Впереди — всего в нескольких сотнях шагов — стоял поселок Одзаки. Десятки простеньких домиков, просторные склады, черные полоски причалов. Поселок, как горная коза, прыгал с утеса на утес, взбираясь вверх и вверх, захватывая любой удобный для жизни пятачок пространства.

И всюду носились люди. Кто-то суетливо кричал и пытался укрыться, кто-то спешно собирал завалы из бревен, корзин и мебели. Самые отчаянные разрушали те самые причалы. В одном месте степенно стояла пара десятков человек, которые смело и даже дерзко смотрели на бесконечную армаду Чосона. Позади некоторых из них на высоких шестах трепыхались белые полотнища с черными значками.

Ли Чжонму, который уже стоял подле огнестрельщика Чахуна, отдал приказ медленно подводить «черепаху» к берегу. Сон Чахун пристально рассчитывал расстояние до врага, определяя идеальную дистанцию для выстрела. Несколько кораблей следовали за огнестрельным кобуксоном на небольшом отдалении.

— Кажется, достаточно, — неуверенно объявил взмокший от волнения Чахун.

Ли Чжонму лично развернулся и зычно проорал гребцам поднять весла.

— Точно? — настойчиво переспросил он у огнестрельщика.

Тот почесал заросшую щеку.

— Трудновато по воде мерять… Да и качает на волне-то! Но, кажется, дострелим…

— Тогда давай. Вон прямо внутрь тех гордецов с флагами.

Сон Чахун принялся бегать вокруг уже расчехленного Чонтонга, раскрывая то один, то другой ящик, чтобы снарядить орудие.

— Медленно, медленно, — сжав челюсти, бормотал старый генерал.

Наконец, Чахун выдохнул, достал из-за широкой головной повязки плоский камешек, выкрашенный красной краской, и постучал по изображению собаки, выбитому на теле Чонтонга.

— Готово, сиятельный!

— Пали!

Сон выхватил из жаровни заготовленный факел и ткнул в шишечку. Там зашипело, а потом… небесный гром едва не опрокинул Гванука! Палуба «черепахи» заметно дрогнула — вон какая сила таилась в нутре Чонтонга! Юный слуга, конечно, не раз видел пороховые фейерверки, но даже не мог предположить, что в этом порошке сокрыта такая мощь! Палубу заволокло дымом, так что полет ядра никто не увидел. Зато его было слышно — камень уходил в небеса со свистом и гулом.

Морской ветерок еще не сбросил серую завесу, а генерал Ли уже застыл у переднего борта корабля, жадно вглядываясь в берег. О Гванук последовал примеру своего господина… и едва-едва успел разглядеть сочный бульк шагах в пяти-семи от берега. И это всё?

Ли Чжонму стукнул кулаком по дереву. Тут же в борт впилась длинная стрела с пышным наперением.

— Берегись, сиятельный! — Гванук кинулся на главнокомандующего и повалил его.

Стрелы мощных ниппонских луков с шелестом летели поверху, вонзались в надстройки, обещая скорую смерть неосторожным.

— Отстань! — старый генерал недовольно отпихнул своего спасителя. — Это не моя смерть. Эй, гребцам!!! Одно движение вперед!

— Сиятельный, — присевший за Чонтонгом Чахун понял приказ генерала. — Может, дело в том, что в момент выстрела нос «черепахи» вниз качнуло.

— Значит, пострел сотвори в равноположный момент! Заряжение!

Приседая и поглаживая спрятанный под головной повязкой камень, огнестрельщик быстро очистил нутро Чонтонга от остатков прошлой пальбы и принялся заряжать заново!

— Готово!

Ли Чжонму дождался, когда покачивающаяся на тихой волне «черепаха» ушла носом вниз, и заорал:

— Пали!

Снова грохот, дым. Снова старый генерал поедал глазами берег Цусимы. Преданный слуга за это время нашел на судне чей-то щит из ротанга и старался, как мог, защитить господина от стрел. Он особо не вглядывался теперь, но результат второго выстрела был виден издалека. В воздух взметнулись комья земли, один трепыхающийся флаг упал в грязь, а несколько вокоу разлетелись в стороны. Правда, часть из них снова поднялась на ноги.

Это впечатлило Гванука намного сильнее. А вот Ли Чжонму оставался не очень доволен.

— Чахун! Заряжай бомбой!

— Да, сиятельный! — радостный огнестрельщик уже чистил мокрой метелкой шипящее нутро Чонтонга.

Стрела впилась в щит всего в нескольких пальцах от края, но Ли Чжонму даже не дрогнул. Он только всматривался в берег. Третий выстрел в той же точке качки корабля — и юный слуга едва не выронил щит, когда на берегу с грохотом вырос черно-желтый шар. Начиненная порохом бомба взорвалась просто потрясающе! Но шагах в пятнадцати позади группы пиратов. Возможно, кого-то железные обломки и посекли, но отсюда не разглядеть. Правда, группа наглых смельчаков все-таки решила отступить и прекратила обстрел из луков.

— Дерьмо, а не точность… — выругался главнокомандующий. — Отставить стрельбу!

— Ты недоволен, сиятельный? — в голосе ветерана сквозило такое неподдельное отчаяние, что даже старика проняло.

— Нет, Чахун. Мы еще постреляем. Но исполним это повеликолепнее. Пока береги порох. Слышишь? Храни его, как срожденное дитя. За каждую лишённую щепоть спрошу суровно!

После этих слов от отвернулся, подошел к борту, вынул из рукава алый лоскут и замахал им в сторону флагманского мэнсона, где командир У Пак только и ждал приказа к атаке. Заревели трубы — и десятки кораблей и малых лодок с разной скоростью двинулись на берег. Там, правда, тоже заревели трубы и нестройный хор пиратских глоток проорал какой-то боевой клич.

Немало глоток.

Даже крупные мэнсоны и панаксоны имеют такую мелкую осадку, что могли бы подойти к самому берегу. Но быстро высадиться из них непросто, а подлые вокоу из разных скрытных мест стали просто заливать чосонцев стрелами. Тут-то больше пригодились маленькие юркие лодки: они быстро втыкались в берег, один-два десятка воинов выпрыгивали прямо в воду и неслись к ближайшим укрытиям, чтобы, собрав кулак, ударить по пиратам.

— Как мало щитов, — рычал генерал Ли. — Как мало доспехов. Почти каждая стрела пьет жертву…

— Находит, — машинально поправил Гванук, перепуганный от открывшейся его взору картины. Но тут же испуганно смолк: вокруг слишком посторонних ушей.

— Ю Сып! — крикнул главнокомандующий. — Где наши стрелки? Почему безответно?

— Но сиятельный, — командующий Левой армии не хотел подходить близко к переднему борту, хотя, «черепаху» уже перестали обстреливать. — Это ведь не мои воины. Скажу лишь, что с лодок стрелять несподручно. Да и луки наши уступают ниппонским.

Это было верно. У некоторых вокоу луки были выше их роста. А у чосонцев — заметно короче. Еще короче были стрелы — у иных короче локтя. Такая длина не позволяла натягивать луки с достаточной силой. В Чосоне использовали специальные направляющие бамбуковые трубки. Их крепили к рукояти, стрела вставлялась внутрь — после этого лук можно было натянуть изо всех сил. Но трубка создавала неудобства, скорость стрельбы снижалась.

Гванук после боя пообещал «напомнить» обо всем этом своему господину. Сейчас явно не до этого.

На берегу уже начинались рукопашные схватки. Ли Чжонму потребовал подвести «черепаху» к самому берегу, чтобы все рассмотреть.

— Ну, они, вроде бы, не лучше наших, — пробормотал он.

О Гванук тоже присмотрелся. Вокоу были совсем другие. Совсем! Но, если вдуматься: у них также почти не имелось доспехов и щитов. Они также любили сражаться, держа оружие в обеих руках. Копья ниппонцев имели наконечник помощнее, чем чосонское копье, но полегче, чем трезубец. Мечи также были полегче, но похожи на хвандо и изгибом, и длиной рукояти.