Корниловъ. Книга вторая: Диктатор (СИ) - Борчанинов Геннадий

Да, солдаты усиленно ворочали землю лопатами, зарываясь в грунт и строя укрепления, траншеи, блиндажи, наблюдательные пункты и все прочие элементы хорошо окопавшейся армии. Если немножко приукрасить действительность, то можно было бы сказать, что по новым траншеям можно было бы пройти от Балтийского и до Чёрного моря, не высовывая головы из-за бруствера.

Но этого всё равно не хватало, чтобы занять солдат делом. Некоторые самодеятельные командиры всё же водили войска в атаки, скорее беспокоя немцев, чем пытаясь реально прорвать фронт и одержать победу, но с каждым днём это происходило всё реже и реже. К тому же безуспешные атаки подрывали боевой дух ещё сильнее, и скоро дело могло снова дойти до того, что солдаты откажутся идти в бой.

Комитеты, запрещённые приказом Верховного, собирались тайком, но на реальное сопротивление пока не решались, фрондируя лишь подчёркнуто вежливыми обращениями и нарочито медленным исполнением приказов. Попасть под суд всё же никому не хотелось, все прекрасно знали, что с исполнением наказаний сейчас не медлят, и за невыполнение боевого приказа расстрелять могли, невзирая на чин и прежние заслуги.

Само собой, всех подряд не расстреливали. Дисциплина восстанавливается не только расстрелами, виселицей и прочими драконовскими методами, достаточно было продемонстрировать, что анархии в войсках больше не потерпят, и постепенно от бунтующих дивизий ситуация вновь вернулась к единичным случаям.

Тем более, что и пряники в виде боевых наград, повышений в чине и отпусков тоже раздавали без всякого стеснения. Толковых и грамотных солдат производили в унтер-офицеры, грамотных унтеров — в прапорщики, командовать взводами и ротами. В каждом полку обязательно открывались курсы по ликвидации безграмотности, всех малограмотных принудительно учили читать, писать и считать, так что в родную деревню после войны возвращаться будут уже не обыкновенные лоботрясы, а ценные специалисты.

Такие же курсы, только для новоиспечённых офицеров и унтеров, открывались в дивизиях, но там учили не грамоте, а управлению войсками и основам тактики. Преподавателей, благо, хватало с лихвой, негодные к строевой службе офицеры охотно возвращались, чтобы делиться опытом.

Больше всего внимания уделялось подготовке штурмовых рот. Генерал Корнилов официально разделил ударные части и штурмовые роты, разграничив их функции, ударники выступали в роли военной полиции и заградотрядов, штурмовики, по образу и подобию немецких, вооружались гранатами, помповыми дробовиками, заточенными сапёрными лопатками и ножами-бебутами, врываясь во вражеские окопы и заливая их свинцом.

Вот только и эти штурмовые роты пока сидели без дела, довольствуясь лишь ничем не подтверждёнными слухами о скором наступлении. Распускал их неизвестно кто и неизвестно зачем, но везде, от Гельсингфорса и до Трапезунда, солдаты шептались о том, что скоро вдарим по немцу в последний раз, и уж тогда-то война точно закончится. Разумеется, победой стран Антанты. Болтали, что немец в своих городах начинает уже грызть кору с деревьев, всех мужиков там угнали на фронт, а за станками на заводах стоят бабы и дети. Отчасти это было так, экономическая ситуация в Рейхе спустилась в затяжной кризис, и победа была лишь делом времени.

Ещё болтали о том, что Верховный Главнокомандующий ночами не спит, работает, планируя этот самый последний удар, хотя другие говорили, что нет, ночами генерал не спит, потому что загодя вешает казнокрадов и мошенников, чтобы новому царю, которого изберут на Учредительном собрании, проще жилось. Сходились лишь в одном, одобрительно цокая языками, что вкалывает Корнилов за семерых.

В общем, слухи бродили, в основном, полезные генералу. Простой народ, в основной своей массе, поддерживал Верховного, связывая именно с ним военные и прочие успехи последних недель, а вот высшее общество, интеллигенция, крупные промышленники и другие олигархи понемногу начинали волноваться. Корнилов точечно бил по их самому больному месту — по кошельку, и эти удары начинали действовать им на нервы.

Ещё и многие представители генералитета, обиженные на Верховного тем, что не получили ожидаемых назначений, соответствующих чину и положению в обществе, начинали тихо возмущаться. И генерал Корнилов вынужден был к ним как минимум прислушиваться, зная их склонность к интригам и заговорам. В том, что вокруг него будут плестись заговоры, он нисколько не сомневался, и каждая его ошибка потенциально могла стать роковой. Уже плетутся.

К Хану несколько раз уже подходили штабные полковники с разного рода мутными предложениями, несколько местных гвардейцев-кутил пытались подружиться с Манштейном, исподволь пробуя выпытать какие-нибудь секретики. Наверняка подходили и к другим, но донесли Верховному пока только эти двое.

Кто-то интриговал ради того, чтобы приблизиться к Корнилову и войти в число доверенных лиц, собирая сливки у самого верха. Кто-то интриговал, чтобы нарыть компромат и попытаться шантажировать генерала, выбивая какие-нибудь плюшки для себя. Кто-то интриговал, чтобы попытаться сместить Верховного с должности.

Среди высшего генералитета с лихвой хватало любителей этого дела. Тот же Алексеев, например, Брусилов, Крымов. Маниковский и прочие. А уж про гражданских чиновников и говорить нечего, все бывшие думские деятели, «земгусары», различные общественные организации, комитеты, тысячи их. Все до единого, хлебом не корми, дай только придумать и реализовать какую-нибудь мутную схемку, чтобы набить карман.

Генерал почти физически ощущал, как вокруг него стягивается паутина различных, часто даже противоречащих друг другу, замыслов и планов. У него, разумеется, имелись и собственные коварные планы, но они хотя бы не пытались навредить России, в отличие от многих чужих. Наоборот, Корнилов делал всё, чтобы укрепить государство.

В том числе, пытался хоть каким-то образом внедрить технологии будущего в местный быт. Разумеется, не забывая получать привилегии, как здесь называли патенты, на свои «изобретения». Даже если за какую-нибудь мелочёвку можно получить лишнюю копеечку, то этим обязательно нужно пользоваться. Генерал был не из тех людей, кто упускает большие и малые возможности по причине лени или недальновидности.

Конечно, времени, чтобы лично возиться с изобретениями и экспериментами, у него не хватало от слова совсем, но подсказывать нужные решения нужным людям он всё-таки мог без труда. Самые базовые вещи, исключительно, чтобы ускорить прогресс, придав ему небольшого пинка в нужную сторону. Антибиотики из плесени, инсектициды из хлорбензола. Идеи и рацпредложения, время от времени всплывающие в голове, генерал Корнилов записывал в специальную секретную папочку, которую не показывал никому, даже самым близким, лишь иногда извлекая оттуда некоторые листы, которые отправлял тому или иному учёному.

Глава 10

На полигоне

Как только здоровье позволило генералу, он вернулся к намеченному плану действий, навёрстывая упущенное, и одним из пунктов в этом плане была встреча с оружейниками. Инженерами русская земля была обильна, но реальный интерес для генерала Корнилова представляли только двое — генерал-майор Владимир Фёдоров и тульский слесарь Василий Дегтярёв.

Они уже работали друг с другом прежде, ещё до войны, и знакомы были уже больше десяти лет, а значит, сработаются и сейчас. Генерала интересовала разработка сразу нескольких образцов оружия. Само собой, для этого сперва нужно было внедрить промежуточный патрон, но и это дело небыстрое. Под промежуточный патрон Верховному нужен был пистолет-пулемёт, лёгкий, дешёвый и простой в изготовлении.

Например, что-то похожее хотя бы на МР-3008, пистолет-пулемёт фольксштурма, который немцы собирали в конце войны буквально из того, что имелось под рукой. Практически из спичек и желудей. Упрощённая вариация английского STEN, который и британцы начали делать не от хорошей жизни. Только пистолет-пулемёт нужен не под пистолетный 9×19 патрон, а под что-нибудь более убойное.