Столичный доктор (СИ) - Вязовский Алексей
— Пожалуйте за ширму.
Ситуация оказалась проще, чем я опасался. Обычный гнойный фурункул на правой ягодице. В народе неправильно его называют чиреем. Достал из шкафа спиртовой раствор в бутыли, помыл руки с мылом. Перчаток нет, халата нет, маски тоже. Последнюю можно сделать самостоятельно. Нужно! И срочно… Очки! Вот что мне еще требуется. Очки без диоптрий. Вот брызнет фурункул гноем и привет воспаление роговицы или конъюнктива. А до антибиотиков полвека пехом и ползком. И глаз терять совсем не хочется — у меня их всего два.
Продезинфицировал место операции, аккуратно вскрыл фурункул. Гноя было немного, быстро почистил внутри, залил спиртом. Заклеил пластырем, огромный моток которой лежал в нижнем ящике шкафа.
Поручик вел себя достойно, болтал ни о чем. Судя по его рассказам — чирей на заднице у кавалеристов — обычное дело. Занятия в манеже, неудачная посадка в седле, натер попу. В ранку попали бактерии, привет фурункул.
— Сколько с меня, доктор? — Радулов натянул штаны, достал бумажник.
— Сколько не жалко.
Расценок я не знал, поэтому, чтобы не смущать поручика, отправился мыть руки. Да и армейские поручики, настолько я помню, миллионерами редко были. Странно, конечно, что он не обратился за помощью к войсковому лекарю, по службе.
По возвращению, обнаружил на столе серебряный рубль с профилем почившего царя. Ну что ж… С почином.
Стоило печкам нагреть помещения, как «на огонек» потянулся народ. В основном обычные московичи — чиновники, студенты, военные. Были купцы, причем парочка старообрядцев, с бородами, двуперстным крещением. По нему их и опознал. Случаи все несложные — ОРВИ, растяжения, даже мозоли. Последние я никогда не удалял, но быстро набил руку. Распарить, надрезать… Все-таки в хирургии пятнадцать лет, кое-чего нахватался.
Потом пристав привел жену. Мадам Блюдникову — морщинистую женщину с сединой в волосах. И кашляла она очень плохо. Послушал легкие, дал градусник. Итак,что у нас в наличии? Плохие хрипы в правом легком, температура тридцать восемь с половиной. Самая гнилая лихорадка. От такой кидает то в пот, то в озноб, что здорово изматывает. Будь я в двадцать первом веке — назначил бы флюорографию, анализы на инфекцию и сразу бы прописал антибиотики широкого спектра. Исключить бактериальное воспаление легких. Но где я и где тот самый век?
Чем же лечить? Нашел в аптечном шкафу грудной сбор — чабрец, корни алтея и солодки, молотый подорожник. Ну куда без последнего.
— Заваривать кипятком и пить два раза в день — написал на листочке я способ приема, поставил жирную кляксу — Купить в аптеке микстуру от кашля. Принимать на ночь.
Черт, а стоит ли на ночь назначать опиум или героин? Угнетенное дыхание и привет.
— Нет, давайте днем, после обеда. Если состояние ухудшится — везите в больницу. Все ясно?
Получил еще полтора рубля мелочью, многочисленные благодарности. А на душе неспокойно. Все это не лечение, а фигня на постном масле. Либо выживет, либо нет. Отличная вероятность — целых 50%. Нужны антибиотики. И сделать их не так просто. Выделить пенициллин то можно. Что там? Плесень на среднеазиатской дыне амери? Но как его потом культивировать в промышленных масштабах? Автоклавы и прочие гаджеты из будущего — вот где главная засада.
За обедом в соседнем трактире я продолжал размышлять над лекарствами. Пока самым реальным представлялось создание знаменитого стрептоцида. Рецепт я знал — для синтеза нужно медленно нагреть анилин вместе с серной кислотой. Выделится сульфаниловая кислота. Для чего нужен стрептоцид? Да примерно для всего. В любые раны, при ангине, а главное при трахоме. Это же бич нынешней офтальмологии! Даже сейчас у меня на приеме была крестьянка с гнойным глазом. Потерла лицо грязными руками и вот, получите, распишитесь за накладную на гроб. Потому что ослепшая долго не проживет.
Значит, мне надо идти на медфак МГУ. Без вариантов. Привлекать химиков, синтезировать стрептоцид. Да, с него и начнем.
Под конец дежурства началось то, чего я боялся больше всего. Плохие роды. У купца Калашникова рожала жена Матрена. Причем мучилась она уже больше суток, и никто из родни почему-то не почесался вызвать акушера или отвезти страдалицу в больницу — так родит. Странное дело, уж повитуху пригласить должны. Купцы, не рвань подзаборная.
К купцу домой ехал уже в инвалидном кресле — у самого были такие боли, что хоть на стенку лезь. Слава богу, догадался собрать «тревожный чемоданчик» и положить бутылку с хлороформом. Оказалось, повивальная бабка была, да не одна, аж две проводили консилиум, поминутно крестясь на иконы. Пока мыл руки и разгонял бестолковых повитух вместе с родственниками, вспоминал курс акушерства. Эх, надо было еще справочник с собой взять — тупая я башка. Хорошо, повитухи рассказали о схватках и времени отхождения вод.
После ощупывания живота ситуация прояснилась. У купчихи оказалось тазовое, ножное предлежание плода и выраженная слабость родовой деятельности. Со слов моих предшественниц, схватки короткие и слабые. Безводного периода — несколько часов. Если не брать оперативную хирургию и обвития пуповиной — самое дерьмовое, что может быть. Так, что же делать… Поворот по Брекстону-Гиксу? Это не то. Что же в голову лезет ерунда всякая? Никаких перспектив для дальнейшего благополучного родоразрешения не вижу. Решил извлечь плод за ножной конец. Потому что на головку снаружи — опоздали. Матка в тонусе, ничего не получится. Рисков, конечно, куча. В первую очередь — можно убить плод. Во время манипуляций сломаешь нежные косточки — пока на свет появится, умрёт от травматического шока. Или ещё чего натворишь по неопытности.
Старая добрая деревянная трубка-стетоскоп. А ведь до сих пор в ходу, в смысле в двадцать первом веке. Прослушал сердцебиение плода. Тут все не очень хорошо. Учащенное и приглушенное. Теперь пульс Матрены. Частит, но в пределах нормы.
Снял пиджак, закатал рукава рубахи. После чего усыпил через тряпочку бледную, потную роженицу, приготовился. Черт, как не хватает стерильных перчаток! Ведь сколько руки не мой и не дезинфицируй в спирте — все одно можно что-то занести. Зато хлороформом воняет, как бы самого не срубило. Лишь бы не закурил никто рядом. Я форточку велел открыть, но вдруг? Штука хоть и не такая взрывоопасная, как эфир, но все равно летучая.
А теперь начинается самая жесть. Не дай бог, кто увидит, как я засовываю ладонь во влагалище… Запер дверь на щеколду, вдохнул, выдохнул. Самого трясет, но глаза боятся, а руки делают. Так, где у нас головка ребенка? Справа. Значит, раздвигаем, половые губы, засовываем во влагалище правую руку. Женщина сквозь наркоз стонет, на меня начинается литься слизь и сукровица. Продвигаюсь в матку. Тут уже полное открытие давно. Когда там я учил то акушерство? Да, обязательные роды принял, так, во-первых, под надзором старшего товарища, а во-вторых, для студентов подбирали варианты «не мешай, само получится».
Дождавшись окончания схватки, я нащупываю ножку. Уже легче. Вторая где-то рядом должна быть! Так, без паники, вот она. Помогаю себе второй рукой, немного нажимая сверху на живот роженицы. Пот льет на глаза, а помочь некому. Нет, обязательно нужна медсестра или фельдшер. Все маленькое, хрен поймешь там внутри. Гинекологическое кресло! Полцарства за него отдам.
Потянул за ножки плода. Осторожно, никаких резких движений! А то сейчас будут ножки отдельно от ребенка! Пару раз пальцы соскользнули. «Наружной» рукой придерживаю дно матки, хотя головой понимаю, что толку от этих манипуляций мало. Вроде все. Ребенок «пошел». Я понимаю, что мне прилично так повезло. Если бы таз прошел дальше, полностью закупорив родовые пути, хрен бы там я так его вытащил — только кесарево. При все тех же шансах 50 на 50.
Плод родился до головки и повернулся спинкой кпереди. Слава богу, запрокидывания ручек не было. Иначе я и не знал бы, что дальше делать! Я положил ребенка на свою руку, засунул указательный палец ему в рот, чтобы зафиксировать шею, и наконец-то извлек головку! Прямо гора с плеч! Ну-с… Кто у нас тут? Синий, сморщенынй, весь в слизи. Как бы не уронить. Судя по самому важному органу между ног — мальчик. Я шлепаю по попке ребенка, дожидаюсь первого крика. После чего укладываю рядом на кровать, перевязываю и перерезаю пуповину. Остается дождаться выхода последа и… мыться! От ста грамм тоже не откажусь.
