Штурмовик из будущего 3 (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

Очкастый старлей торопливо заговорил, сделав соответствующее случаю лицо. Дескать, сожалеем, но…поймите правильно. Союзники погалдели, разочарованно поулыбались, но, в итоге, согласились на тренировочный полет.

— Чтобы все было на высшем уровне, капитан! — генерал улыбался, но взгляд был колючим. — Понимать должен, они не просто так прилетели, от их заключения во многом зависит, какое решение примут в отношении открытия второго фронта и дальнейшей помощи. Поэтому, заруби себе на носу: облажаешься, сгною!

А когда было иначе? Григорий принял «вид лихой и придурковатый» и громко отрапортовал, что, дескать, проникся, осознал, приложит все силы и так далее и тому подобное. Вроде бы поверили. Потом экспат быстренько высвистал Прорву, надавил на того генеральским авторитетом и нахально забрал ведомым Валиева. Показуха, так показуха. Но лететь с молодым и толком еще не обученным напарником не улыбалось. А с Ильмиром они понимали друг друга почти без слов.

— Товарищ командир, только все равно надо бы истребителей поднять, — обратился Дивин к комполка.

— Не дурнее паровоза, — оскорбился тот. — Две эскадрильи «яков» вас пасти будут. Так что крутись смело, постерегут. Смотри, не укачай там союзника, не хватало еще, чтобы он проблевался.

— Бери, Дивин, не позорь нас! — зло прошипел за спиной Карпухин. — Все согласовано.

Экспат вздохнул и нехотя подошел к главе союзной делегации — английскому генералу с вытянутым лошадиным лицом. Подождал, пока тот приколет к гимнастерке несколько вычурный крест на колодке с диагональными фиолетовыми и белыми полосами, дежурно поулыбался, крепко пожал британцу руку. Потом обреченно направился к другому генералу — американскому. Тот, сияя акульей улыбкой в сорок восемь зубов, расщедрился на награду в виде четырехлопастного пропеллера, наложенного на лучи солнца, образующие квадрат.

— Улыбайся! — подтолкнул незаметно Григория в спину незнакомый полковник из свиты заместителя командующего, когда фотокорреспонденты начали трудиться над созданием совместного фото членов делегации с советскими летчиками. — Что ты как не родной? Насколько я в курсе, в СССР нет больше летчиков, которых наградили бы сразу двумя этими орденами. Гордись!

— Что это хоть за висюльки? — поинтересовался экспат, не забывая лыбиться в камеру.

— «Висюльки»! Вот ведь, валенок! Крест «За выдающиеся летные заслуги» — тот, что английский, — немедленно просветил его полковник. — И крест Летных заслуг — это уже американский. Довольно высокие по статусу «висюльки». Что в США, что в Великобритании.

— А с чего они вдруг меня решили отметить? — допытывался Дивин. — Ну не за полигон же?

— Нет, конечно! — фыркнул полковник. — Скажешь тоже. Они еще в Москве потребовали предоставить им сведения о наших лучших летчиках. По всем направлениям прошлись: бомбардировщики, пикировщики, истребители, штурмовики, торпедоносцы. Даже «ночников», и тех зацепили. И тебя выбрали среди всех прочих. Другим, правда, по одному кресту вручали. На выбор: или британский, или американский. Чем уж ты им так приглянулся, не знаю, но сошлись во время обсуждения единодушно, что достоин обеих наград. Так, вроде закончили, пошли обратно за стол.

А не простой это офицер, сообразил Григорий, направляясь на свое место. И явно не из штаба их воздушной армии. Нет, это птица гораздо более высокого полета, и, судя по всему, обретается в столице. Вполне вероятно, что на самом деле и погоны у него совсем с другими звездами. Иначе, как объяснить его осведомленность?

Посидели неплохо. После многочисленных тостов за победу, за дружбу СССР и его западных союзников, в столовой воцарилась вполне непринужденная обстановка. А там еще и музыка зазвучала — возле патефона обнаружилась целая стопка пластинок, и офицерская пьянка пошла по накатанной. Музыка, водка, танцы.

Один из подвыпивших британцев все пытался домотаться до Григория, то и дело тянулся к нему с кружкой, предлагал чокнуться. А потом что-то лопотал по-своему, пьяненько улыбался.

— Орден какой-нибудь ваш просит, — сжалился наконец над недоумевающим экспатом переводчик. Тот самый старлей в очках. — Говорит, что желает привезти из России фронтовой сувенир.

— Совсем он дурак, что ли? — возмутился Дивин. — Скажи ему, что это не игрушка. А если так уж мечтает об экзотике, так я мигом ему кинжал подгоню. У нас тут один умелец из БАО для летчиков их делает — на любой вкус. Можно даже с рукоятью, на которой эмблема наших ВВС изображена.

— Серьезно? — заинтересовался очкарик. И, стеснительно улыбаясь, спросил. — А еще один — для себя — можно?

— Без проблем, — пожал плечами Григорий. — Сейчас организуем все по высшему разряду.

Экспат пулей сгонял в расположение БАО, нахально реквизировав «эмку» Хромова, и вскоре вернулся с целой охапкой сувениров. По здравому размышлению он решил, что негоже будет вручить подарки только одному из гостей. Поэтому выгреб у мастера все его запасы, хладнокровно наплевав на горестные причитания последнего.

— Еще сделаешь! — безапелляционно заявил Дивин. — Хватит рыдать, Хромов тебе потом все компенсирует. Еще и благодарность объявит, вот увидишь.

Оказалось, что Григорий попал в яблочко. Кинжалы, что называется, зашли. Союзники обрадовались им, как дети малые. А Батя и правда показал экспату большой палец и, улучив удобный момент, от души поблагодарил за проявленные смекалку и инициативу. И пообещал на радостях не просто отметить умельца, а представить того к медали «За боевые заслуги». Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте. А в сорок первом, помнится, за такую медаль надо было из штанов выпрыгнуть. Редко тогда кого наградами баловали. Все больше «похоронками».

В конце вечера произошел небольшой инцидент. Один из подвыпивших американцев попытался затащить на импровизированную танцплощадку Таисию. А когда та вежливо отказалась, показав жестами, что не может — работа, то красномордый майор довольно бесцеремонно ухватил девушку за руку и грубо потянул за собой. Тая вскрикнула от боли и кинула в сторону Григория испуганный взгляд наполненных слезами глаз. Дивин едва начал приподниматься с места, как его жестко придавил обратно Карпухин.

— Сидеть! Сиди, я сказал! Даже не думай!

— Уберите руки, товарищ майор, — прошипел экспат, едва сдерживаясь, чтобы не переломать руку полкового контрразведчика минимум в двух местах. — Христом богом прошу, уберите!

— И не подумаю, — жаль, что Дмитрий Вячеславович не знал, насколько он сейчас близок к тому, чтобы стать законной добычей разъяренного мантиса, у которого пытаются забрать его самку. — Сел ровно, налил стакан и выпил. За товарища Сталина! Ну⁈

Григорий страшно скрежетнул зубами, но нехотя подчинился. Набулькал в граненый стакан водки «с горочкой» и шарахнул залпом.

— За товарища Сталина!

— Вот и молодец, — похлопал его по плечу Карпухин. — А с Остаповой ничего не случится. Сейчас все урегулируем. Неужто думаешь, мы совсем мышей не ловим?

В самом деле, возле места конфликта нарисовался давешний полковник-москвич, который на чистом английском — ну точно, шпион! — молниеносно навешал бузотеру лапши на уши и утащил того за стол. Где немедленно заставил американца накатить стакан. А потом еще один. И вскоре грубиян мирно захрапел, упав мордой на стол.

— Салатик ему надо подставить, — с ненавистью сказал Дивин, прожигая обидчика злым взглядом.

— Зачем? — удивился контрразведчик.

— Чтобы помягче было.

— Ах-ха-ха! — мелко засмеялся Дмитрий Вячеславович. — Хорошая шутка, надо запомнить.

— Скоты! — выругался Григорий, отворачиваясь. — Я на улицу, пожалуй, пойду. Там покурю, а заодно продышусь. А то здесь уже хоть топор вешай, кислорода ноль.

— Сходи, сходи, — покивал Карпухин. — А я здесь за порядком пригляжу.

На узеньком крылечке столовой было пусто. Экспат постоял неподвижно несколько секунд, привыкая к темноте. Вскоре она отступила, сменившись привычной серо-зеленой картинкой. И теперь Дивин ясно видел неподалеку силуэты большого количества людей, который расположились по периметру столовой. Охрана. И когда только успели появиться, в «дугласе» ведь их точно не было. Не сходится по цифрам. Приехали заранее? Точно, накануне возле блиндажа контрразведчика стояли две наглухо закрытые брезентом полуторки. Видать, тогда-то коллеги Карпухина на территорию полка и просочились.