Расселл МакКлауд - Чёрное Cолнце Таши Лунпо
Мужчина, который руководил самой большой адвокатской конторой в Сан-Франциско, был первым кандидатом на инфаркт сердца, не в последнюю очередь из-за примерно пятидесяти сигарет, которые он обычно выкуривал ежедневно.
- Привет, Томас.
Киплинг вытер пот со лба шелковым носовым платком.
- Привет, Джо. Пожалуйста, садитесь.
Он сделал движение рукой в направлении нескольких кожаных кресел, которые стояла в углу кабинета. После того, как Киплинг опустился в одно из кресел, Бекетт тоже сел.
- Я полагаю, вы уже слышали об этом.
Киплинг переходил к делу без предисловий. При этом он закурил сигарету.
- Если вы имеете в виду смерть Фолькера, то да.
- Смерть? Его хладнокровно убили! После убийства Гаракина он – номер два. И я говорю вам, убийства продолжатся.
Слова били из Киплинга ключом, что, впрочем, было вполне обычным для него. Что бы он не делал, он постоянно производил впечатление человека, который всегда торопится.
- Вы уверены в этом?
- Да, Томас. Никаких сомнений. Гаракин был российским министром экономики, Фолькер президентом Европейского центрального банка. Это не те цели, которые может брать на мушку первый встречный. Для этого требуются профессионалы, за которыми должна стоять хорошо функционирующая организация. Оба принадлежали к нам, оба мертвы, и у обоих выжгли этот проклятый знак на лбу.
Киплинг глотнул воздуха и глубоко затянулся своей сигаретой.
Бекетт посмотрел на него задумчиво.
- Вы настаиваете на вашей теории, Джо?
- Почему вы называете это теорией? Сколько из нас должны еще умереть, что-бы вы, наконец, поверили в это?
Бекетту не нравился его собеседник, хотя он признавал его способности в определенных вещах. Все же, его самодисциплина никогда еще не позволила ему показать это. Наконец, было кое-что более важное, чем личное раздражение.
- Томас, вы знаете так же хорошо, как я, что мы десятилетиями считались с тем, что эти люди снова выползут из своих дыр. У нас почти что ничего и не было, кроме маленьких знаков там и сям. Нам никогда не приходилось с этим сталкиваться и многие из нас полагали, что этот призрак никогда больше не появится. Если они еще раз хотят участвовать в игре, то они должны сделать это теперь. Это их последний шанс. Поэтому они бьют. И поэтому на двух трупах дело не остановится. Неужели вы этого не понимаете?
Бекетт на мгновение посмотрел в окно. Он, казалось, был со своими мыслями в совсем другом месте. Потом он сконцентрировался и снова поглядел на Киплинга, зажигалка которого как раз зажигала следующую сигарету.
- Почему вы так в этом уверены?
- Между Гаракиным и Фолькером нет общего, что указывало бы на то, что за убийствами стоит одна и та же террористическая группа. Если бы это был толь-ко один человек, то было бы достаточно причин. Гаракин как жертва каких-нибудь националистических группировок в России. Фолькер как мишень для левых экстремистов, которые не хотят простить ему последствия его валютной политики. Например. Но нет ничего, что касалось бы их обоих. Кроме лишь то-го, что они принадлежали к нам. Но кто еще мог знать это, и, прежде всего, кто придал бы этому какое-либо значение, если бы даже и знал это? И выжгли черное солнце на лбу у обоих.
- Видите ли вы кроме обоих убийств еще какие-нибудь признаки, которые подтверждают вашу теорию?
- Я согласен, что это – слабый пункт. Мы знаем некоторых из их спящих, Вы знаете это. Теперь они в большинстве поднялись на перспективные позиции. Но это только примерно одна дюжина, слишком мало, чтобы действительно что-то организовать. Никаких организационных структур, которые указывали бы на то, что это снова начинается, никто не может обнаружить при всем желании. Либо мы слепые, что я сразу исключил бы при наших возможностях, либо они находятся еще на младенческой стадии. Но мы все же должны кое-что предпринять, Томас!
Если бы он только знал что, думал Бекетт. Но Киплинг был прав. Что-то должно было произойти.
- Хорошо, Джо. Мы созовем совет. Но это продлится одну, две недели, как вы знаете.
- Все равно. В любом случае это нужно.
- Но тут есть еще кое-что, чего вы, вероятно, не знаете. В случае с Гаракиным мы представили это как убийство его женой из ревности. Жаль ее, но она сей-час из-за этого за решеткой. Но с Фолькером есть одна мелочь, которая, воз-можно, может стать проблемой.
Бекетт подошел к его письменному столу и взял лист бумаги, который передал Киплингу. Адвокат взял его и понял, что это был телефакс. Показывал он первую страницу «Листка».
- Я не знаю, как это могло произойти, но журналист в Вене видел труп. Он описывает знак, который выжгли у Фолькера на лбу. Естественно, он захочет узнать больше о его значении и о возможной подоплеке для убийства. Такова уж эта свора. Ему должно чертовски повезти, чтобы прийти хотя бы к нескольким правильным выводам. Но все же, вероятно, вы могли бы заботиться о том, чтобы его не упускали из виду. Все же, у вас самые лучшие контакты в Австрии, не так ли?
Киплинг быстро просмотрел статью Вайгерта. Немецкий язык его был достаточно хорош, чтобы понять содержание.
- Я думаю, это можно будет устроить.
- Этого недостаточно. В официальном отчете полиции не должно быть ни слова про знак. То есть, вы должны действовать быстро.
- Но это значит, что нужно заставить всех, кто видел труп, молчать об этом.
- Таких людей не может быть много. Секретарь Фолькера нашел труп. Насколько я знаю, он также один из нас. Он – не проблема. Тогда там еще полицейские из отдела по расследованию убийств, те, кто убирали мертвецов, и судебный медик. Так что это должно быть возможно. Потому что если более подробные обстоятельства убийства распространятся, не только один журналист станет охотиться за дальнейшими сведениями, а вся свора. Это не в наших интересах.
Киплинг недолго подумал.
- Я думаю, у меня есть решение.
- Каким бы оно ни было, я знаю, что могу полагаться на вас.
Бекетт знал, что такие поглаживания иногда необходимы. В случае с Киплингом они даже были правильны, пусть он и не любил его.
- Вы на самом деле можете. Я вам сообщу.
Когда Киплинг вышел, Бекетт включил речевое устройство, чтобы сказать секретарше, что он не хочет, чтобы ему мешали в следующий час. Он подошел к задней стене помещения и нажал на определенное место. Шкаф повернулся в сторону и освободил вход в лежащую за ним комнату. В середине черного мраморного пола был вделан красный круг из другого камня. В его центре лежала маленькая подушка.
Когда Бекетт вошел, тайная дверь за ним снова закрылась. Он опустился на по-душку, скрестил ноги, положил руки на бедра и закрыл глаза.
Вена, 20 ноября
Знак не выходил у него из головы. Вайгерт пытался вчера до глубокой ночи и сегодня утром узнать, что значило клеймо, которое выжгли убитому президенту Еврофеда на лбу. Ни одна организация все еще не взяла на себя ответственность за убийство.
Вайгерт много часов копался в архиве «Листка», просматривал старые газетные статьи и пролистывал книги. Он провел бесчисленные телефонные разговоры, с полицией, с экспертами по терроризму, с ближневосточными специалистами, со специалистами по левому экстремизму и правому экстремизму. Результат был нулевым. Примерно десять лет назад было покушение на американского посла в Алжире, которому тоже выжгли что-то на лбу. Но этот след ушел в песок, так как сам знак был совсем другим, и через несколько месяцев после покушения выяснилось, что речь шла при этом о личной мести.
Потом Вайгерт опять засомневался в том, что он на правильном пути. Может быть, это и не было политическим убийством? Может и в случае Фолькера тоже были только личные причины? Но, наконец, оба его телохранителя тоже были застрелены. Это были профессионалы, любитель, конечно, не застал бы их обо-их врасплох.
Но больше всего раздражало Вайгерта то, что его расследования в полиции натолкнулись на непроницаемую стену. Это вполне обычное явление, что при покушениях на таких высокопоставленных лиц как Фолькер официальные службы в высшей степени сдержанны, пока у них нет конкретных следов в руках. Но большей частью, однако, был какой-то осведомитель в органах власти, который что-то сообщал бы о ходе расследования. Конечно, только при условии, что его не будут цитировать в газете. Но на этот раз не нашлось никого.
И как казалось, никакая другая газета, телеканал или радиостанция, да и ни один журналист информационного агентства тоже не нашли такого информатора. Все в маленькой, но важной детали покушения опирались только на «Ли-сток», то есть, на то, что Вайгерт разглядел через открытую дверь гостиничного номера. На этот раз информационное заграждение, кажется, как ни странно, действительно функционировало.
