Эстер Фриснер - Псалмы Ирода
Том нависал над ней, сжимая кулачищи.
— Женщина не должна даже спрашивать о таком. Если по правилам, то тебе даже видеть это нельзя! Господин наш Царь, видно, послал мне кару за мое робкое сердце. Моя кожа? — Его смешок был колюч и пуст, будто колосок, пожранный саранчой. — Да разве во мне есть хоть частичка святости?
Внезапно гнев отпустил его. Он протянул Бекке руку, помогая встать.
— Поднимайся. Надо много чего еще сделать, прежде чем мы отправимся в Миролюбие. Ты постой тихонько подальше от меня и от моих дел, да подумай о том, что мы скажем мисс Линн. И никаких дурацких выходок, запомни.
Бекка задумчиво кивнула, но ничего не сказала. Теперь, когда она знала, какая игла изобразила эту поразительную сцену — «Распятие и кормление толпы», кожа с татуировкой с новой силой притягивала к себе ее взор… «Этот дурак, — шептал ее Червь, — думает, ты имела в виду, будто эта крашеная кожа — его собственная! Неужели же современные женщины верят, что мужчина может подобно змее снимать свою кожу и оставаться живым? Если ты так думаешь, значит, он тут не один идиот!»
Беззвучно Бекка ответила внутреннему голосу: «Я ж не знала, что это такое, до тех пор, пока он сам не сказал. И тут я подумала, что он боится сглаза, если я случайно дотронусь до его собственной живой кожи».
«Суть в другом, — ответил Червь. — От этого не может проистечь ничего плохого, если иметь в виду Тома. Что может быть плохого, раз его член и так наполовину издох от страха перед предстоящей передачей детских костей. Но в мое время мужчины далеко не всегда были такими слабаками».
Глаза Бекки по-прежнему не отрывались от кожи. Кожа святого, сказал Том. Ее ум содрогнулся при мысли о том, какие же телесные муки сделали кожу этого неизвестного и безымянного человека священной реликвией. Из-за этого Бекка чуть не пропустила, как Том с помощью лопатки снова поставил котел на днище, потом запустил в него руки и вытащил оттуда крошечные, совершенно чистые косточки. Только когда он выложил их на кожу и завернул ее края, сделав аккуратный сверточек, Бекка смогла оторвать взгляд от кожи.
Том быстро сложил все остальные предметы в рюкзак, влил в котел холодную воду из деревянного ведра, а затем, ополоснув, вылил ее, так как металл уже успел остыть. Внутренние стенки котла Том протер древесной золой и оставил все стоять рядом — котел, рюкзак и деревянное ведро со вложенной в него лопаткой.
— Потом отнесу назад, — сказал он, насухо обтирая руки о свои штаны. — Никто их тут не потревожит. — Том поднял аккуратно упакованный сверток с костями. — Ладно, Бекка, вот и наступило время помочь мне.
— Я бы сначала хотела помыться. Запах…
— Нет времени. Да и на свежем воздухе запах должен выветриться. Пятен на твоей одежде нет? Вот и ладно. К тому времени, когда доберемся до Миролюбия, ты уже будешь в полном порядке.
По дороге, ведущей к Миролюбию, они шагали молча. Тропа вела их мимо полей Праведного Пути, где работали мужчины. Когда они увидели Тома, те, что были постарше, отрывались от работы, снимали шляпы и склоняли головы в знак почтения к проходящему мимо них одному из возлюбленных детей Господина нашего Царя. Даже человек, работавший на жнейке, и тот заглушил мотор и слез с нее, выказывая свое благочестие.
Шагая впереди Тома, так, чтобы он мог защитить ее в случае нужды, Бекка ловила ухом бормотание молитв. Кто-то даже запел старинный Гимн Ворона. Ей показалось, что она узнает звонкий голос Джеми, и она осмелилась бросить на мужчин косой взгляд. Да, вон он — стоит, сложив руки на держаке косы, и поет песнь во славу мертвых. Старший на этом поле — Джон — подошел к нему и положил руку на плечо юноши; грустный напев чуть смягчил каменно-суровые глаза старшины.
Что же касалось молодых парней, за исключением Джеми, положение которых на хуторе, в Имении и вообще на земле пока еще не определилось, то они не слишком утруждали себя показной демонстрацией религиозности. Они, конечно, тоже прекращали работу, когда узнавали, что по дороге идет Том, направляющийся в Миролюбие с ребенком мисс Линн, но делали это только ради передышки в работе и маленькой разминки. Они молились, когда того требовал па, но все прочее почитали за бабство; юноша, мечтающий о собственном хуторе, ни в чем не должен проявлять слабость или мягкость характера.
Хотя Бекка шла, как и должно идти настоящей достойной женщине, глядя прямо перед собой, ей все же удавалось, слегка скосив глаза, замечать выражение лиц этих парней и то, как они таращатся на нее, а вовсе не на Тома с его завернутой в кожу ношей. А то, что все они были ее родичами, особого значения не имело. Писание было полно таких примеров, которые позволяли мужчинам при желании превращать грех в добродетель и наоборот. Сердца этих парней отнюдь не были преисполнены страхом и верой. Даже здесь, среди родных полей, где работали одни мужчины, на ум невольно приходили рассказы о бандах ворья. Ни одна разумная женщина сейчас не назвала бы их сказками для маленьких девочек. Во всяком случае, если у этой женщины хорошее зрение.
Вскоре они оставили за спиной обработанные поля и оказались сначала на равнинных залежных землях, а затем на бесплодных пустошах приграничья. Путь их лежал на север — к Миролюбию. Бекка чувствовала, как солнце греет ей левый бок, но приближение зимы уже высосало большую часть жара из желтого солнечного пламени. Ветер с покрытых льдом гор тут дул куда сильнее, а может, это только показалось Бекке. Хутор Предусмотрительность, откуда происходили ма и мисс Линн, лежал западнее. Он находился совсем рядом со снежными горами, и земля там была так плоха, что немногочисленным мужчинам, жившим на хуторе, приходилось выкупать у соседей право на жизнь, отдавая им плоды своих трудов — плоды знания секретов гончарного мастерства.
Ветер со снежных гор дул пронзительный и холодный. Бекка согнулась, стараясь скрыть сотрясающую ее дрожь. Ей ужасно не хотелось, чтобы Том вдруг проявил к ней повышенное внимание.
Переполнявшее его сейчас благоговение перед возложенным на него делом явно обеспечивало ей полную безопасность во время их путешествия наедине. Ведь сам па не остановил ее — верный знак, что он не предвидит от этого никакой беды… Но разве можно предугадать, на что способны или не способны мужчины? Хэтти вдалбливала ей это, не говоря уж об уроках остальных жен па, преподанных ей в дни празднования ее Полугодия, когда она стала в ряды полноценных женщин.
«Никогда не доверяй мужчине — его действия непредсказуемы». Даже легкое прикосновение к нему может спустить его с цепи, если, конечно, мужчина достиг соответствующего возраста. И не важно, что это прикосновение было совершенно невинным или даже непреднамеренным. В этом случае вам лучше всего подготовиться к необходимости обслужить его, если вы в поре, а затем быть наказанной за это, если ваш альф человек суровый.
Но если вы не в поре и не готовы к тому, чтобы мужчина взял вас тем способом, который приличествует женщине, или если вы страшитесь гнева своего альфа больше смерти, тогда вам лучше заранее освоить другие способы умиротворения и надеяться, что они все же подействуют. Но лучше всего до мужчин вообще не дотрагиваться. Держаться от них подальше.
— Бекка, с тобой все в порядке? — В голосе Тома звучала тревога. Здесь, на ничейной земле, разделяющей участки хуторов Имения, когда никто из его родичей-мужчин не мог посмеяться над его заботливостью по отношению к женщине, было вполне вероятно, что забота, проявленная им, — искренняя. Но кто знает, так ли это? Решать же такой вопрос опытным путем было слишком рискованно.
— Все хорошо, Том. Может, я иду слишком медленно?
— Нет, мы идем как надо. Бежать-то нам нельзя — могут подумать, что мы торопимся поскорее покончить с этим делом. — Он выдавил из себя короткий смешок. — А ведь это совсем не так.
— Том, а ты не слыхал детский плач, когда мы шли полями?
Бекка не оглянулась, но по тому, как изменился голос Тома, она легко представила выражение гнева на его лице.
— Что с тобой, женщина? Уж больно ты разболталась, несешь всякую непотребщину! И сейчас, и до этого в роще, и еще раньше внутри… внутри Поминального холма, а иногда и дома… Что на тебя нашло? Болтовня о таких вещах приводит мужчину в бешенство, но может и беду накликать.
— Разве в честном прямом вопросе может таиться зло? — Бекка сама поражалась своей дерзости. Теперь они уже были близки к цели. На некотором расстоянии в быстро меркнущем свете дня она уже видела мужчин из Миролюбия — правда, пока еще маленьких, как палочки, — тянущихся по тропе, ведущей от полей к усадьбе. При таком количестве свидетелей, готовых с радостью броситься на защиту одинокой женщины. Том ничего ей сделать не мог. Если б он попытался, она бы завопила, и мужчины тотчас были бы тут как тут.
«И убили бы его, — шептал Червь. — Ион знает это так же хорошо, как и ты. Стой на своем, спрашивай, не бойся его. Теперь пришла его очередь бояться тебя».
