В. Бирюк - Шантаж
Потому что то, то, что мы называем Англией, а Цезарь — Британией, уже тысячу лет имеет другое название. Название, данное ещё финикийцами — «Оловянные острова».
Финикийцы рассказывали страшилки о внезапно всплывающих водорослях, останавливающих корабли в этих водах, о морских чудовищах. Но плавали туда непрерывно. Сначала из Тира и Сидона, потом — из Карфагена. Олово вместе с медью — это бронза. Распространённость использования олова и его сплавов в древности существенно выше, чем в начале третьего тысячелетия от рождества Христова — просто многих заменителей ещё нет. А из тех же рудников тянут и медь, и свинец, и серебро. И снова — кто в двадцать первом век будет делать свинцовую крышу, как на Дворце дожей в Венеции? Или водопровод, как в Московском Кремле?
Основные монеты того времени — сестерций и драхма — серебряные. И превратить слитки в монеты — желающие и умеющие найдутся. Уже несколько лет из-за войны на материке торговля металлами остановилась. А добыча — нет. И места известны — запад. Корнуэлл проходим для конницы.
Есть надежда «снять сливки». Для Цезаря, который несколько раз в жизни оказывался банкротом, который в Галлии несёт огромные расходы по содержанию своих легионов, которому враждебный сенат отказывает во всём, в чём только можно придумать отказать… И первую очередь — в деньгах… И он рискнул. Похоже — удачно. Да, потом было восстание галлов, поставившее Цезаря на край гибели. А вот жалобы на безденежье как-то отпали. Хотя он и гонит в Рим эту дезу: «у местных жителей нет ничего, кроме тощих овец».
«Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги». Цезарь начинает свои Галльские войны с разгрома гельветов. Небольшое галльское племя вдруг сожгло свои посевы в районе нынешней Женевы и двинулось на запад. Именно под такого размера задачу он занимает деньги, набирает легионы. А потом завоёвывает всю Галлию с Британией и Рим в придачу. Смета расходов — явно другая.
— Гай, откуда денюжки? Не из полиметаллических ли руд кельтских британских рудников?
Рудников так эффективно ограбленных и разгромленных, что туземцам потребовалось сто лет для их восстановления. Только через столетие после Цезаря Римская Империя снова возвращается в Британию и обустраивается уже серьёзно — строит дороги, города, крепости, порты.
Второй случай выхода за «северную границу» — Дакия. Представляла сырьевой придаток империи (добыча золота, серебра, железных руд в Карпатах). Стала единственной римской провинцией, расположенной к северу от Дуная. «Поэтому Дакия имела большое военно-стратегическое и экономическое значение для Рима как важный восточный форпост империи». Только для наблюдения за кочёвками сарматов и готов — провинции не создают. Как пишет Толстой в «Войне и мире» по поводу Шевардинского редута: «для наблюдения за противником было достаточно и казачьего разъезда».
А вот богатые месторождения золота… Империя всегда нуждалась в золоте. И появляется такая помесь золотодобывающей зоны и пограничного поста.
Естественно, формировалось постоянное население. Строились города. Правда, не Магадан или Воркута. Но кто-то же должен присматривать за собранными со всего Римского Мира каторжниками. И ссыльно-поселенцами. Среди которых отнюдь не только певцы пресловутой «науки страсти нежной»:
«Которую воспел Назон.
За что в изгнаньи кончил он
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей
Вдали Италии своей».
Ядро провинции — Трансильвания. Но и Молдавию временами захватывало. За 170 лет существования — сто лет войны. Внутренние разборки с недобитыми туземцами, внешние разборки — с ещё не битыми. Веселуха. Провинция была колонизована переселенцами со всего римского мира, но основную массу составляли, видимо, отставники-неудачники из Северной Италии, которые не выслужили земельного надела в более благоприятных для пенсии местах. А также, естественно, «отсидевшие и искупившие», но не настолько, чтобы жить в центральных провинциях. Ещё — чиновники местного управления исполнения наказаний. И — всевозможные авантюристы. Золото всегда привлекает к себе людей определённого склада характера. «Дикий Запад» без «великого уравнителя» по фамилии Кольт, но с латынью у всех на устах.
Все они вступали в браки с женщинами коренных национальностей. Выражаясь аллегорически: «сохранившееся местами автохтонное население подверглось значительной и очень интенсивной романизации за относительно небольшой промежуток времени».
И тут золото кончилось. Полный абзац для миллиона человек. Я немало видел по миру городов-призраков. Брошенные поселения на месте выработанных месторождений полезных ископаемых.
Жили себе люди, как-то любили, ненавидели, общались, обустраивали свой мир, гордились своими домами, планировали будущее… Чувствовали себя «венцом творения». А потом кончился где-то под ними какой-то минерал. И всё это, созданное умом, трудом, душой — ветшает и рассыпается. «Гвоздик» на котором данная человеческая общность «висела», полагая себя «красивой картиной», — «вывалился», «картина» — упала, стала мусором.
Нужно быть таким императором-философом как Аврелиан, чтобы не просто бросить ненужную провинцию, а обеспечить, организовать массовую эвакуацию войск, администрации и, уникальный случай, — гражданского населения. Потом за Дунаем из этих репатриантов были организованы две новых имперских провинции.
Но куча народа осталось. Через несколько веков уже византийцы заявляются в южные отроги Карпат, и, с удивлением и возмущением, обнаруживают грязных, заросших, безграмотных людей, которые говорят на испорченной латыни и нагло называют себя так же, как византийцы — «мы — римляне». Потомки каторжников, разбежавшихся по здешним горам после эвакуации тюремной охраны. Одним словом — Румыния. Которая поставляет в начале третьего тысячелетия нищих, уличных попрошаек, во все страны Северной Европы. В которой уже в двадцать первом веке собираются докопать то золотишко, которое Аврелиан не разглядел.
— Глава 114
К северу от естественной границы Империи — Рейн-Дунай — была ещё одна принципиально важная для римлян точка. Золото Карпат, серебро Британии и… янтарь «Янтарного берега».
В двух первых случаях вопрос о «жизненно необходимых римской нации минеральных ресурсах» решался традиционно — когортами. Легионеры кричали «барра», отчего, как говорят, должны были пугаться карфагенские слоны, били клинками мечей в свои щиты и топали на врага. «За веру, царя и отечество». Или что там у них… Или они пойдут в бой за «увеличение обычной нормы прибыли при транспортировке неочищенной руды»?
Но тут… далековато. И — холодновато. Кто это придумал, что только у русских — «генерал Зима»? У прусских — тоже. Сами римляне туда не полезут. Но есть же куча «недоримлян» — «союзники», «федераты».
В имперской римской армии всегда служила масса всяких туземцев. Набираемые, более-менее добровольно, из покорённых и «дружественных» племён, они служили за жалование, за земельный надел на территории империи и за римское гражданство.
Это весьма высоко котирующаяся «блямбочка» — звание римского гражданина.
Апостол Павел, будучи схваченным римской стражей, выговаривает их начальнику за всякие «нанесения телесных повреждений». Тот довольно грубо объясняет:
— Ты — морда неумытая, а я — отслужил в легионе и теперь римский гражданин.
Павел вежливо уточняет:
— Это ты — морда не умытая. Потому, что твоё римское гражданство — выслуженное. А моё — потомственное, его ещё мой отец получил.
Вертухай смущается, просветляется, и в темнице появляются чистое постельное бельё, вино и фрукты.
Даже апостол Иисуса Христа, фактический создатель христианской церкви, потомственный иудейский аристократ, бывший высокопоставленный чиновник Синедриона, хвастается римским гражданством, погремушкой, полученной его папашкой «за особые заслуги перед римским народом», более, чем «благодатью христовой».
Желающих обеспечить своих деток таким поводом для хвастовства всегда было немало. Конкретно в первые века Империи — до 100 тысяч. Сами римляне были, в массе своей, крестьянами, воевали за земельный надел и стремились попасть в тяжёлую пехоту. А из всяких «неграмотных дикарей» формировались вспомогательные когорты, лёгкая пехота, флот и конница. Вот так в первом веке нашей эры почти все легионы, дислоцированные в Европе, обзаводятся кельтскими конными полками.
Среди множества частей Римской армии в Пятнадцатом легионе появляется особый кавалерийский полк — ала. В.И.Кулаков называет это специальное подразделение: «Самбийская ала».
«Спец. подразделение». Кто-нибудь пытался оценить влияние на историю человечества таких небольших, специально подготовленных для нетипичных операций, формирований? Обычно они не попадают в поле зрения историков. Ветеранов от них остаётся мало. Мемуаров ветеранов — ещё меньше. Даже в бухгалтерских ведомостях расходы на их содержание теряются между приобретением парадных попон и строительством армейских нужников. А ведь конкретно этот кавалерийский полк — изменил судьбу нескольких народов.
