Олег Шушаков - И на вражьей земле...
А через месяц был назначен помощником командира истребительного авиаполка. И всего через полгода принял этот полк у капитана Куцепалова, назначенного на бригаду и получившего по этому случаю очередное воинское звание.
Ему тоже кинули вторую шпалу на петлицы. Впрочем, и он это отчетливо осознавал, стать командиром полка в двадцать семь было не таким уж и большим достижением. Надо было раньше свою дорогу выбирать. Или идти по ней более решительно!
И тем не менее под его командованием оказалось более полутысячи человек. Шестьдесят три истребителя – двадцать восемь И-16 и тридцать пять И-15 бис…
Глазыкин перевел взгляд на дребезжащий телефон. Чтобы вернуться к реальности, ему потребовалась лишь пара секунд.
– Товарищ комполка! – докладывали со старта. – Прибыл товарищ комбриг!
Глазыкин надел фуражку и поспешил навстречу начальству.
Куцепалов прилетел не на связном У-2, а на своем собственном «ишаке». И одно это уже могло насторожить. И насторожило.
– Здравствуй, Николай Георгиевич! – Куцепалов протянул руку Глазыкину, когда тот закончил рапорт.
– Здравия желаю, товарищ комбриг! – козырнул Глазыкин и пожал твердую ладонь.
Куцепалов оглянулся. Никого рядом не было. И пилоты, и красноармейцы, являя собой образцы деловитости, занимались обслуживанием материальной части и несением внутренней службы, благоразумно держась подальше от начальства.
– Как полк? – спросил он.
– Готовы к выполнению любого приказа командования! – как и положено, ответил Глазыкин.
– Приказ имеется, Николай Георгиевич, – Куцепалов понизил голос. – Без проверок! Сколько тебе надо времени, чтобы подняться и вылететь?
– У меня три площадки, Федор Тимофеевич. Да вы же сами все знаете… Че плюс тридцать… Первая эскадрилья – через пятнадцать минут. Вторая – по зрячему. Третья и четвертая – сбор на маршруте…
– Значит, так. Полный боекомплект! Топливо – под крышку! Я – лидирую! Летим в Баян-Тумен. Но об этом ни слова! Даже Калачеву!
– Что-то случилось, Федор Тимофеевич?
– Да!.. У монголов уже неделю стрельба идет, а вчера был атакован и сбит связной самолет сто пятидесятого СБАП… [2] Летел над своей территорией. Но это его не спасло. Летчик погиб, а летнаб [3] выпрыгнул с парашютом. Идем на усиление.
К тревогам в первой эскадрилье за последнее время успели уже привыкнуть. Итоговая проверка ожидалась со дня на день, поэтому матчасть была готова к проверке в любую минуту. И техники, и летчики были переведены на негласное казарменное положение. Все (кроме боевых подруг, конечно) относились к этому с пониманием. Служба!
Поэтому пока летчики прибывали на стоянку и надевали парашюты, техники уже успели подготовить самолеты.
Один за другим истребители выплевывали в небо короткие звонкие очереди. Такая методика была введена в полку для определения готовности к боевому вылету. Между экипажами развернулось настоящее соревнование, кто первым засветит залп. И на этот раз, как всегда, вперед всех успел экипаж лейтенанта Райкова.
Никаких секретов! Просто воентехник третьего ранга Копысов быстрее всех пробегал стометровку. Все по-честному!
Обычно после приведения самолетов в боевую готовность эскадрилья возвращалась к мирной жизни. Хотя иногда поднималась в воздух, шла на предельно малой высоте между сопками, маневрируя направлением и высотой, и, выскочив на полигон, стреляла по мишеням.
Младший летчик Пономарев терпеливо парился в кабине. Обычное дело – проверка кончилась, а отбоя нет. Видимо, итоги еще не подведены.
В этот момент в воздух одна за другой взвились две зеленые ракеты.
Взлет!
Дружно поднявшись, а затем, развернувшись на сто восемьдесят градусов, эскадрилья вслед за командиром прошла над аэродромом. Внизу должны были выложить специальный сигнал.
Радиостанции пока имелись только на тяжелых бомбардировщиках, поэтому истребителям приходилось обходиться мимикой и такими вот сигналами. В верхнем левом углу большого белого полотнища на старте лежал красный квадрат. Этот сигнал означал единицу, то есть команду «Выполнять задание». А какое – ведомо лишь командиру.
Дело опять же привычное. Держи строй и не пропадешь!
Черенков повел эскадрилью на восток. Владимир знал, что там расположен штаб полка и сидит вторая эскадрилья. Похоже, что это все-таки полковые учения…
Когда они подлетели, звеньями стала подниматься вторая. Но не только. Вот взлетело штабное звено. А это… Это же комбриг?!
Командир бригады занял место лидера, и, следуя за ним, эскадрильи встали на маршрут, как гуси за вожаком. А когда к ним пристроились третья и четвертая эскадрильи, зрелище стало еще более впечатляющим!
Они шли как на параде в День Воздушного флота – колонной клиньев эскадрилий с превышением от первой к последней! Сначала «ишаки», а за ними – «бисы». Шестьдесят с лишним машин!
Озеро Харанор… Река Борзя… Озеро Зун-Торей… Соловьевск…
Комбриг, покачивая самолет с крыла на крыло, подал сигнал «внимание, сомкнись», и, выполнив горку, двадцать второй истребительный полк покинул пределы СССР.
Степь, да степь кругом!..
Владимир, удерживая дистанцию и интервал от ведущего, краем глаза с любопытством смотрел на чужую землю, проплывающую под крылом. За границей он ни разу еще не был. Впрочем, то, что он видел, на заграницу не походило. Все то же самое. Степь, да степь… Как море. Никаких ориентиров. Только компас да часы…
Вскоре они пролетели над тонкой темной линией, перечеркнувшей степь пополам.
«Вал Чингисхана!» – догадался Владимир.
А затем под крыло выполз Баян-Тумен. И вот это они называют городом? Юрты, сараи, коровы, лошади… И степь. Как же комбриг его нашел? А впрочем, да! Компас и часы…
Одна за другой, выстроившись в круг, садились эскадрильи.
Сели так же дружно и без происшествий. Полк выстроился поэскадрильно, как на смотру – в одну линеечку, благо места хватало. Стройся хоть до горизонта.
Владимир огляделся. Голое, ровное поле без каких-либо построек. И это авиабаза?
Сразу после посадки – построение личного состава. А как же иначе? Выключил мотор – сбор напротив самолета командира. Бегом! И доклад о выполнении задания. Затем выслушать замечания. Замечания у командования есть всегда! Потом получить очередную задачу и усвоить порядок ее выполнения. Задачи у командования тоже никогда не кончаются.
– Сегодня самураи напали на Монголию, и мы прибыли защищать ее! – Куцепалов взмахнул летным шлемом. – Я верю в то, что вы в бою будете достойными воздушными защитниками и своими подвигами прославите свой полк и нашу славную Родину!
Строй застыл в безмолвии.
– А сейчас рассредоточить и заправить самолеты горючим, переложить полетные карты и быть готовым к новому вылету. Для боя! Для отражения налета противника! За ВКП (б)! За Сталина!! Ура!!!
Летчики разошлись по стоянкам. Рассредоточить так рассредоточить. Навалились и откатили ведомых. Одного вперед, другого – назад. И все равно выстроили так, чтоб красиво было. Начальник штаба поруководил… Ну, не выносит армейская душа бардака. Ни в казарме, ни на плацу, ни в столовой. Что тут поделаешь?
Заправить самолет – тоже дело не хитрое. Если, конечно, не ведрами из бочки переливать. Боекомплект – в лентах. Карты переложить? Не фиг делать! Толку-то от них? Тут один ориентир – речка Керулен. Собственно, и не речка, а так – мутный ручей с глинистыми берегами. Есть, правда, еще одна река – Халхин-Гол. Но до нее еще километров триста лететь.
Но долетели не все. В эскадрилье «бисов» одного летчика недосчитались. И главное, никто не заметил, куда он подевался. Был человек – и нет человека…
Глазыкин остро переживал чэпэ. Хотел даже сам на поиски вылететь. Но Куцепалов не разрешил. Завтра по этому же маршруту пойдет тридцать восьмой скоростной бомбардировочный полк капитана Артамонова. Штурманам все равно делать нечего будет, они и посмотрят, что и как.
– Ты, давай, лучше посты воздушного наблюдения организуй. До границы километров шестьдесят всего! Не хватало еще, чтобы нежданные гости нас тут как курей перещупали, – сказал он Глазыкину.
Комбриг безусловно не зря бдительность мобилизовывал. Умом Владимир понимал, что они прилетели на войну. Но как-то не верилось… Все так мирно вокруг. Юрты да заборы с расписными воротами. Свиньи бродят, коровы… Вон монгол сидит на маленькой мохнатой лошади, прищурился. В какой-то странной шляпе-кепочке и вышитом халате без воротника. Солнце светит, небо – синее, трава – зеленая… Какая еще война?
А вот такая.
Рано утром, на рассвете, восемь «ишаков» первой эскадрильи взлетели и, встав в правый пеленг за комбригом Куцепаловым, перелетели на аэродром подскока у высоты семьсот пятьдесят два, в просторечии – гора Хамар-Даба.
Может быть, младшего летчика Пономарева и не взяли бы с собой, но, спасибо воентехнику второго ранга Рябушкину (молодец Ванька!), мотор завелся с полпинка. Не то что у некоторых… Поэтому Владимир занял свое законное место справа от комзвена и шел за ним, как привязанный до самой посадки.
