Алексей Переяславцев - Негатор. Вживание неправильного попаданца
Я самым тщательным образом отмерил количество воды для получения классической сорокаградусной. Заведомо зная, что искомый продукт должен воспламеняться, я отмерил некоторое количество и поджег. Горело добросовестно. Измерение количества остатка показало, что содержание спирта составляет примерно 39 процентов. Вполне годится, по моему скромному мнению, особенно если учесть что точность измерения в лучшем случае составляла три процента.
Осталось решить несколько важных вопросов. Первый из них заключался в том, не выпускаю ли я джинна из бутылки. Пример народов Севера и Дальнего Востока самым живым образом напоминал мне, что водка, в отличие от кислорода, не для всех. Эту проблему я решил опросом как Тарека, так и его подчиненных. Я всего лишь спросил, сколько, по их мнению, нужно вина на пирушку в пересчете на одно лицо, но так, чтоб не мордой в салат. Ответы варьировали от полкувшина до двух, но при этом все сержанты и старшина оговорили, что 'от крепости зависит'. Размеры местных кувшинов тоже варьировали, но средний кувшин составлял примерно литр.
Я был упорен и потребовал от повара предоставить мне на пробу образцы местного вина — от рядового до того, что они именовали 'крепким'. Первое было, по моим понятиям, полусладким с крепостью примерно в восемь градусов. Второе было и вправду крепче (около четырнадцати градусов), а сахар сброжен полностью. Кувшин такого вина соответствовал тремстам пятидесяти граммам сорокаградусной — вполне приличная доза и уж точно больше тех, от которых чукчи валятся в тяжелом нокауте. Следовательно, от моей продукции народ хоть и будет спиваться, но не сразу и намертво. Уже хорошо.
Второй вопрос заключался в том, что из маркетинговых соображений мне хотелось продавать не чистый раствор этанола, а то же самое, но приукрашенное вкусом лимона или чего-то в этом роде. Настойки то есть. Как их делать, я толком не знал, но видел, как старшая сестра бабушки их делает.
Были заготовлены три фруктовых настойки. Я помнил твердо, что их долго держать не надо — дня три. Одна содержала некий местный цитрус (аналог лимона), а две других ягоды, причем одна кислая, другая сладкая. В кислую я добавил на свой страх и риск две ложки меду. Все было разлито в кувшины.
Ирина следила с большим интересом за моими приготовлениями и даже предложила делать то же самое, но на травах. Я согласился, хотя знал, что настойки на сухих травах созревают медленно. Ничего, пойдет на следующую партию.
— А ведь из этого можно лекарство делать, — вдруг сказала она. — Если взять…
И тут Ира зачастила названиями, которые я не знал, поскольку в учебник биологии, тем более в 'Незаменимый помощник травника…' еще не глядел.
— А как действует, то есть как будет действовать?
Ира подробно расписала действие различных трав.
— А много ли надо принимать?
Травница надолго задумалась.
— Взрослому мужчине — такую ложку в день, — она показала пальцами нечто вроде чайной ложки, — женщине даже неполную ложку, а детям и вовсе вот такую ложечку.
— Тогда, если Моана разрешит, тебе надо будет заготовить это лекарство.
А мне надо подумать о таре. Стеклянные бутылки. Организовать производство. И пробки. Думать надо, думать.
Чуть не весь завтрашний день я думал. Пытаясь найти местное пробковое дерево, читал учебник биологии и книгу по травам, каковую выклянчил у Ирины под честное слово — 'не позже полудня, а то мне самой надо изучать'. Прикидывал технологию выдувания бутылок в формы, о которой имел смутное представление. И все время казалось, что я чего-то недодумываю.
Между тем Сафар отполировал кристалл пирита. Хорошо отполировал, прямо скажем. Такой аккуратный кубик получился. Я отправил его Сарату на исследование.
Ощущение чего-то упущенного было настолько сильным, что я сдуру ляпнул за ужином, что хочу проехаться к морю на разведку. Реакция была предсказуемой. Единственным, кто меня не растирал в мелкий порошок, был Сарат, поскольку его на ужине не было. Ирина прочувствованно заявила, что стыдно командиру быть таким легкомысленным. Тарек отметил, что в случае боестолкновения прикрыть спину будет некому. Сафар сказал, что в торговых делах меня заменить некем. Добила Моана, ибо, по ее мнению, с моим отъездом поместье останется без защиты.
— Потом поймали жениха и долго били, — проворчал я себе под нос (по-русски, разумеется).
Но с этим что-то решать было нужно, и я поставил вопрос иначе:
— Все, что вы говорили, ребята, правильно. Но ехать к морю нужно по-любому. Допустим, Сарат уже выздоровел. Кто, по-вашему, может туда ехать так, чтобы в поместье дела шли путем? Я не в счет, без меня нельзя. Кто помимо меня?
Команда пустилась размышлять. Наконец, Сафар поднял руку:
— Я так думаю, командир, что ты туда не торговать едешь. Значит, я могу остаться, заодно буду делать руками… то, что надо. Дальше, нужен кто-то, кто лечить может. Значит, либо Ирина, либо Моана.
Тут он прервался, но нить рассуждений перехватил офицер:
— Обязательно нужен еще мужчина. Один мужчина с женщиной — их могут принять за добычу…
— Меня??? — оскалилась Моана.
— Если поедет Ирина, — не сдавался Тарек. — А вам, Моана, я бы вообще не советовал ехать.
— Соображения? — мне показалось, что Моана уже догадалась до них.
— Вы и командир — главные в поместье. Нельзя, чтобы уехали оба одновременно. А что до Сарата — он будет боевым магом.
— Весьма похвально, — предподавательским тоном сказала Моана. — Но почему вы считаете, что в этой поездке маг вообще не нужен?
— Маг желателен, конечно, но в поместье маги будут нужнее.
— А зачем вообще нужно ехать к морю? — вдруг задала вопрос Ирина.
Наступило мертвое молчание. Все головы повернулись ко мне.
— Все дело в том, — медленно заговорил я, — что я с моими знаниями представляю собой угрозу здешнему обществу. По крайней мере, именно так обо мне могут подумать Верховные маги. Хуже того: любой из вас при этом будет без колебаний уничтожен только лишь за то, что говорил со мной и мог набраться тех самых знаний. Вы — моя команда. Тот, кто посмеет начать враждебные действия против любого из вас, будет иметь дело со мной. Но я не могу воевать со всем магическим сообществом. Однако могу создать некое убежище, где они нас не достанут. И там мы будем копить силы до тех пор, пока станем чем-то таким, что Верховные маги побоятся тронуть. Это убежище можно создать за морем. Там есть земли, я это знаю достоверно. Туда можно добраться лишь на больших кораблях. Мы можем такие сделать. Нам понадобятся люди, много людей — мы можем найти их. Нам понадобятся маги, даже много магов, которые будут на нашей стороне. Их мы тоже можем найти. Вот такая стратегия. Но для того, чтобы продумать, КАК именно надо действовать, нужна информация. Ее я и поеду раздобывать.
Лукавил я. Не было данных, сколько может проработать магический движитель. Но я рассчитывал на убежище в Черных землях как на запасной вариант. Уж до них-то добраться даже на неполированных кристаллах можно. Но оптимистический настрой команды мне был нужен позарез.
— А по воздуху туда долететь можно?
Я поколебался в ответе. К счастью, этого никто не заметил.
— Точно не скажу. Я могу создать такой аппарат, который летает, и на котором может полететь… скажем, от одного до четырех человек и небольшой груз. Вопрос в том, сколько он может продержаться в воздухе. Нужны опыты.
К счастью, мне удалось сохранить возвышенное построение лица. Но про себя я ругал свою особу предпоследними словами. Для авиации нужны материалы. Алюминий, разумеется, не в счет, но ведь даже простой фанеры нет. Перкаль под большим вопросом. А уж о летчиках-испытателях, равно летчиках-инструкторах вообще молчу.
Опять меня занесло далеко вперед. Тормозить, тормозить надо!
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
— Так о чем шла речь за ужином?
Моана добросовестно пересказала.
Сарат переваривал сказанное секунд пятнадцать, потом сделал свой вывод:
— Тогда выходит, что без кристаллов-движителей все затеи могут полететь носом в землю?
— В общем, да.
— Знаешь, а ведь я уже проверил тот кристалл, что ты мне днем принесла. Интересный он. Я даже стал считать в уме, сколько он может двигать, но сбился…
— И даже не думай! Никаких расчетов на бумаге. Тебе вообще двигать руками нельзя… ну, почти нельзя.
— Ну ладно, ладно. Я хороший, тихий и неподвижный. Но только думать все равно могу. Так вот, вопрос даже не в том, какое усилие развивается. Я прикинул — очень приблизительно, конечно, — выйдет около трехсот фунтов тяги на три дня. А если сто фунтов — так на восемь с половиной, с учетом потерь на рассеяние. Но не это самое главное. Сколько такой кристалл протянет до взрыва — вот вопрос. Ладно, пусть даже он сразу и взорвется. Все равно, ты только представь: десять таких кристаллов выходит на восемьдесят пять дней — это… наверное, пересечь Великий океан хватит! Ну и столько же на обратную дорогу. А ведь такие кристаллы считаются бросовыми. Да и размер его дюйм. Честная цена такому — семь-восемь медяков.
