Сергей Калашников - Вожак младшей стаи
Полчаса прошло или час — трудно сказать. Опять заурчал мотор, но не грузовика, а чего-то поменьше. Потом он смолк, захлопали дверцы.
— Сюда, пожалуйста, — снова раздался ставший уже знакомым голос. — Вот в этом проходе беглецов видели последний раз.
Потом жалобно заскулила собака, после чего последовала длинная тирада, в которой не содержалось ни одного слова, достойного публикации в открытой печати. После чего последовало разъяснение:
— Вы издеваетесь, да? Тут же всё облито хлоркой! Да мой Джульбарс после этого неделю ничего унюхать не сможет! — после чего непечатная речь была возобновлена в усиленном варианте с добавлением отдельных особо акцентированных угроз.
— А чего ваши бегут и под ноги не смотрят? — прорезался вдруг дребезжащий голосок хозяйки. Те-то, на карачках, проскочили так, что их и не слышно было. А такие как вы, бугаи, сразу и загремели ведром. От с них и спросите… — дальше всё покрыли раскаты уставно-матерного.
Ещё несколько человек прошлись по железу и Федьке, рассуждая об оставленных следах, о расшатавшейся перекладине забора и отсутствии выраженных вмятин на траве. Даже новичок в этом деле Федор Матвеев еле сдерживал смех. И искренне сочувствовал опытному следопыту Нине Утковой, которая, слыша эти рассуждения, должна корчиться от хохота.
* * *Отчёт наверх Русакову пришлось посылать с пометкой об экстренной срочности. Ответ тоже не задержался: «Действуйте по обстановке», — вот что вменили ему в обязанность. Мудрилы!
Поднятая по тревоге дивизия внутренних войск была срочно переброшена в район поисков. Солдат и офицеров заставили сдать оружие, предупредили, что разыскиваемые не задумываясь стреляют на поражение, поэтому, увидев их необходимо со всех ног удирать, по дороге незамедлительно докладывая о месте и времени встречи. Фотографии ребят раздали всем. Не помешало бы ещё переодеть солдат в штатское… но некогда. Кто знает, насколько быстро перемещаются беглецы и как скоро покинут контролируемую зону? А может, они сделались невидимыми? Или ушли наземным порталов к себе на Прерию? И бесполезно поджидать их около квартиры тётки, где ребятишек давно опознали по записям камеры домофона.
Нет, погорячился он с этой дурацкой проверкой. Лучше бы принимал их дома в роли хлебосольного хозяина. Занимал беседами, гостинцев послал дочке и внукам. И этому… дикому… Матвееву. Предложил бы навещать старика, когда в другой раз выпадет случай тут побывать.
Эх! Если бы он успел прослушать запись разговора между недорослями как раз перед самой провокацией! Ведь это действительно обстрелянные бойцы — не дрогнула у них рука вступить в бой мгновенно. Хотя, такие сопляки с виду! А что за Дару Руслановну упоминала девочка?
Профессиональная память старого сотрудника разведки быстро выудила из своих хранилищ образ симпатичного курсанта, свалившего на полигоне хитрую мишень-обманку. Точно — на поиски этой девчонки ещё посылали целую группу как раз на Прерию. Не их ведомство, а коллеги-конкуренты. Кажется, пора переговорить со старым товарищем. В прошлый раз незадолго до событий они довольно полезно обменялись информацией. Ведь намекал же ему бывший однокашник, что на планете скоро будет очень плохо. И ещё, насчёт инопланетян предупреждал. Жалко, что в тот раз он не разобрался в том, насколько это серьёзно. Даже дочку оставил в угрожающем районе.
Тем более — интуиция говорит — не найдут они этих ребяток. А найдут — живыми не возьмут, что, оказывается, грозит не международным скандалом, а конфликтом с неведомым сообществом, умеющим делать невидимую и неосязаемую броню. И преодолевать световые годы межзвёздного пространства.
Подойдя к телефону, Русаков снял со старого бакелитового аппарата трубку и распорядился немедленно прекратить поисковые мероприятия. Не хватало ему тут ещё каких-нибудь таукитян на боевых треножниках.
* * *Из-под кучи выбрались уже под вечер, когда сначала ветерок стал шелестеть листвой, а потом и капли дождя забарабанили по железу. Занемевшие мышцы с трудом справились с многократно потяжелевшим за день грузом. Ушли не назад и не вперёд, а ползком перебрались на смежную делянку, поднырнув под изгородь через собачий лаз. Потом по канаве, идущей через зады, выбрались на околицу, а уж оттуда — к озерцу. Переждали, когда разойдется с берега запоздалая компания, оравшая незнакомые песни, и скорее стираться-отмываться.
Обратно в город они пробирались исключительно пешком через огороды, поля и перелески, ночуя под открытым небом и избегая любых людных мест. Чем питались? Ну, за три-четыре дня от голода не умирают. Несколько ранних яблок, черствый батон, выброшенный кем-то прямо в пакете, один раз попаслись в малиннике, горох встретили на попутной пригородной делянке. Не обессили, в общем.
Ни о чем, кроме как добраться в нужное время до сквера, где они появились неделю тому назад, не думали. К счастью, сюда не так-то сложно было дойти в обход людных перекрёстков, пересекая улицы в не положенных для перехода местах. Эту часть города Фёдор знал прекрасно.
Когда, дожидаясь нужного времени, прятались в подвале дома, расположенного неподалеку от заветного сквера, приметили в закутке у служебного входа в магазин штабель картонных коробок. «Под трактор», гласила надпись на них. На других было выведено «Устарело, на помойку». Или ещё: «Неликвид». Или «Брак, на выброс». По состоянию тары было заметно, что всё это давненько тут собирается, размокая под дождями.
Федька не утерпел — заглянул. Игрушки, однако. Рука его привычно забралась в то место, куда обычно вставляется ЧИП управляющей схемы. Надо же — это ведь процессор! Простенький по меркам Земли, он представлял для технологического уровня Прерии недостижимую пока вершину. Об этом часто толковали в окружении Представителя Президента, где Федька бывал по делам службы. Интересно — сколько их тут?
Оставшееся до убытия время ребята были заняты извлечением крошечных блочков — плат размером с ноготь мизинца со штырьками контактов и бугорками микросхем. Ящик за ящиком они перебрали всё подряд. Не так уж много добыли, кстати. Даже не совсем наполнили алюминиевый солдатский котелок. И помчались к месту прибытия.
Ну а потом взялись за руки и точно в установленный момент оказались на набережной Белого Города.
Солоноватый бриз тянул со стороны океана. Над горами всходил тёплый Гаучо, а работники кафешек протирали столы и стулья на верандах, открытых в сторону плавных волн. Ребята сразу направились туда, где подавали салат Рудокоп с несколькими сортами мяса. Если идти домой к Федькиным Па и Ма, то, прежде чем поесть, придётся готовить — а никакого терпежу уже не оставалось. Кроме того, хотелось поговорить, не вслушиваясь тревожно в каждый шорох.
— Федь, ты понял, откуда на нас взялась броня?
— На нас? То есть и на тебе тоже? Откуда ты знаешь — по тебе же не стреляли.
— Стреляли. Думаю, снайпер с полицейской мелкашкой, потому что даже синяков не образовалось от попаданий. В плечо и в висок — вторым выстрелом меня явно намеревались убить. А вот по тебе лупили тяжёлыми мягкими пулями — травматика или парализующие. Или шоковые? Я подобрала несколько штук — покажу Даре Руслановне, она может их опознать, хоть и плющенные. То есть тебя не собирались убивать. Да и меня тоже, пока я не начала косить их бойцов. Так ты мне не ответил про броню — ты её на себе чувствуешь?
— Не чувствую. И на тебе не чувствую. А откуда она взялась? Давай подумаем вместе. Ведь, кроме как от инопланетян, просто неоткуда, — парень распахнул на груди рубашку и уставился на синяки, уже начавшие сходить. — Видно же, что сила удара распределилась по площади, которую можно закрыть двумя твоими ладошками. То есть — ничего волшебного — словно прикладом лягнуло. Сообразить бы, за счёт какого эффекта?
— Помнишь, в прошлом году, когда ты кормил этих ужасных альдебаранских тараканов — они ещё просили нас надевать колечки на пальцы и браслетики на запястья и щиколотки? — спросила Нинка. — Якобы, это детекторы для снятия данных о пульсе, давлении, уровне гормонов.
— Помню, как надевал. Но не помню, чтобы снимал или отдавал обратно. Они же совсем невесомые были и тонюсенькие. Я их просто не замечал, — Фёдор уставился на запястье своей левой руки, потом правой. Повторил эту процедуру с Мелкой, но так ничего и не понял.
— Девушка, — подруга подозвала официантку и попросила положить руку на стол рядом со своей. Чуть погодя и юноша возложил туда же свою граблю. Все трое уставились на запястья… вот наблюдалось некое неуловимое отличие, а в чём дело — так сразу и не скажешь.
— Хм! Очень уж бледные татушки у вас! — наконец выразила своё мнение официантка. — Руки бы повыдергать тому мастеру, который это делал.
Только после этого и Федя и Нина наконец уловили изображение тоненького витого шнурочка, охватывающего запястье. Оно почти терялось под загаром — еле угадывалось.
