Олег Аксеничев - Шеломянь
Даже обычно невозмутимый Миронег на мгновение утратил дар речи при этом явлении. Но князь Игорь заметил, что лекарь незаметно от прекрасных купальщиц сделал магический жест, способный, по уверениям запрещенных церковью языческих волхвов, отвести зло.
Седовласая женщина пристально вгляделась в лицо Миронега и произнесла:
– Тебе незачем бояться за себя, хранильник.
Игорь удивился еще больше, услышав, как незнакомка называет его лекаря языческим жреческим титулом. Кончак, чувствуя неладное, тихо потянул саблю из ножен.
– А за других? – тихо спросил лекарь.
– Разве стоит бояться за других? Ты что, уверен, что они так же боятся за тебя?
– Ты верно сказала, берегиня, я – хранильник. Мое дело – хранить людей от зла, делать обереги. Я хочу, чтобы ты не трогала моих спутников.
Во время разговора одна из девушек подошла к Кончаку и взяла его за запястье, желая ответной ласки или же не дозволяя обнажить оружие. Хан дернулся, но быстро понял, что столкнулся с силой, во много раз превосходящей его собственную. Причем по виду девушки было незаметно, что противоборство с воином хоть как-то ее смутило. Более того, зеленые провалы девичьих глаз недвусмысленно манили и обещали, обещали, обещали… Только негромко сказанное Миронегом слово на чуждо звучащем языке убрало наваждение, и Кончак пожалел, что все закончилось.
– Не трогай людей, берегиня, – повторил лекарь Миронег.
– У тебя нет власти приказать мне, – улыбнулась женщина.
– Я прошу.
– Меня не просят. Мне молятся. И приносят жертвы. А когда забывают… Что ж… Жертву можно принести и себе самой.
Игорь с раннего детства помнил истории о крылатых девах, живущих в речной воде и заботящихся о плодородии. На рассвете они любили купаться в росе, за что и прозваны были русалками. Но чаще их звали вилами – утопленницами, поскольку речные божества выбирали себе прислужниц из купальщиц, затянутых силой или хитростью на дно.
Миронег уверенно опознал в старшей из женщин берегиню, госпожу русалок и покровительницу здешних вод. Но князь Игорь видел перед собой не богинь или духов, а просто красивых обнаженных женщин, без каких-то там крыльев или хвостов…
– Не проси и думай о себе. Поверь, затем настанет время бояться за себя, – говорила берегиня. – Но еще хуже – тебе придется бояться себя.
– Пугаешь?
– Пророчествую.
Все это время три русалки, взявшись за руки, водили хоровод вокруг купца Садко. Их губы шевелились, словно девушки пели песни, но ни единого звука не прозвучало в воздухе. Русалки двигались плавно, не боясь поранить босые ноги. Кончак, вокруг которого продолжала крутиться четвертая из русалок, то проводя ладонью по его щеке, то на мгновение обхватывая руками шею, заметил, что девушки не наступают на колкие ветки и высохшую траву и танцуют, приподнявшись на ладонь над землей.
– Ты понравился моим девушкам, новгородский гость Садко Сытинич! – Берегиня повернулась спиной к Миронегу, словно утратив в одночасье интерес к нему. – Что не весел, купец? Неужели у себя, в Новгороде, ты так часто видел такую красоту, что она приелась?
Купец Садко был белее облака. Когда хоровод приближался, новгородец опасливо отодвигался, явно не желая, чтобы его задевали обнаженные тела русалок.
– Что с тобой, купец? – продолжала выспрашивать берегиня. – Может, жена твоя так красива, что на этих девушек и смотреть не хочется?
Перед берегиней мгновенно закипел воздух, и из марева выступил силуэт приземистой женщины в расшитом сарафане, через который проглядывали прибрежные деревья и блестевшая на солнце булатная сталь днепровской воды.
– Ох, – расстроилась берегиня. – Теперь я понимаю твою, купец, тягу к дальним путешествиям. Как же с такой бабой жить – стара, безобразна… Или живешь не с ней, а с сундуком ее денежным?
Берегиня подула на призрак, и он растаял. Только теперь князь Игорь наконец-то поверил в реальность происходящего. Неожиданно припомнилось, как два десятка лет назад на него, еще совсем юного княжича, орал на родном греческом епископ Антоний. Священнослужителя раздражало стремление мальчика умом дойти до написанного в Евангелиях. «Кто доказал, что это правда?» – любил повторять княжич, разбирая строчки толстого пергаменного кодекса. Антоний шипел от гнева, вытаскивал с полки книги и по одной тыкал под нос юному Игорю. «Вот одно Евангелие – от Марка. А вот другое – от Матфея. Это – от Луки. Иоанново творение не забудь! Четыре человека, плохо знакомые друг с другом, описали одни и те же события. Это ли не доказательство их истинности?!» Тогда, в детстве, он еще верил Антонию, пока после смерти отца епископ не предал и не помог выгнать мать вместе с маленьким Игорем прочь из Чернигова.
Наличие четырех свидетелей говорило об истинности происходившего – такова логика христианской церкви. Но историй про русалок десятки, если не сотни – так отчего же и им не быть правдивыми, хоть в какой-то мере?
Берегиня приблизилась к Садко. Русалочий хоровод замедлил свое движение и наконец остановился так, что девушки образовали вокруг новгородца своеобразный забор. Садко заметался внутри круга из обнаженных девичьих тел, попытался проскользнуть между ними, но со стороны казалось, что невидимая натянутая сеть отбросила его обратно в центр хоровода.
– Ты кому кровавую жертву приносить вздумал? – Голос берегини был тих и печален. – Весенней земле вода нужна, а не кровь.
– Пропади, нечисть, – хрипло сказал Садко. – На мне крест, не боюсь тебя!
Садко сотворил крестное знамение, русалки со смехом повторили его жест. Русалочий смех был мелодичным и нежным, и в душе Игоря опять проснулось плотское томление. Смех слышался и с той стороны, где стоял Кончак.
Вернее, уже не стоял. Приставшая к нему русалка успела затянуть его в танец, по-прежнему безмолвный, но для половецкого хана наполненный музыкой и чувственностью. Губы Кончака и русалки беззвучно шевелились, то ли в песне, то ли в разговоре – неведомо. Миронег смотрел на танец неодобрительно, но спокойно, из чего Игорь сделал вывод, что опасности в этом нет.
– Николе храм поставил, – рыдал Садко. – Калиту развяжу, еще на храм хватит. Спустится ангел Господень и мечом огненным истребит всю нечисть…
Садко сорвал с шеи шнурок с крестом-энколпионом, внутри которого хранились чудотворные мощи, совал крест в лицо русалкам. Обнаженные девушки пальчиками гладили крест, стараясь промахнуться и задеть ладонью или телом самого новгородца.
Тогда с новгородским гостем произошла разительная перемена. Так и не защитивший крест был отброшен в сторону, и Садко, раскинув в стороны руки, насколько позволяла русалочья стена, завопил:
– Ярило! Ярило! Я верно служил тебе! Помоги, Ярило! Помоги!
У прибрежного ивняка зашевелилась земля, и из-под рвущихся корней выбралась разлагающаяся тварь, с которой на глазах ссыпалась гниющая плоть и могильные черви.
Миронег попятился, инстинктивно закрывая собой князя Игоря. Но берегиня осталась невозмутима.
– Весна умерла, купец, – грустно сказала она. – Ты выбрал не того покровителя.
Облака над Днепром давно сбежали от полуденной жары, и с ясного неба на исчадие мира мертвых упала молния. Вспышка ослепила людей, и когда огненные круги исчезли из глаз, ожившей твари уже не было.
– Что это было? – спросил пораженный Игорь Миронега.
– Весна, – ответил Миронег. – Умершая весна. Бог Ярило ушел в подземный мир мертвых, и только призыв Садко поднял его обратно.
И еще одна молния свалилась с небес. Князь и лекарь увидели, как тело купца вспыхнуло и осело серым пеплом на травяной прах. Русалки продолжали смеяться, и серебристый перезвон девичьих голосов стал погребальной песнью над новгородцем.
Хан Кончак не видел всего этого, продолжая безмолвный танец с днепровской русалкой. Девушка прижималась к хану все плотнее, словно желая слиться с ним в единое целое. Кончак успел скинуть с себя кольчугу, и русалка запустила руки под войлочную поддевку хана, оглаживая покрытую шрамами грудь воина.
– Давно не видела хранильников, – сказала берегиня, снова подходя к Миронегу. – Но о тебе наслышана.
– Откуда?
– Ты последний, так что это несложно… Ты знаешь, что должно произойти?
– Возможно.
– А твой спутник?
– Мой князь… Нет.
– Успокой его. Ты же знаешь, бояться нечего.
– Воин не боится, – решил вступить в разговор князь Игорь.
– Правильно, – рассмеялась берегиня воркующе. – Зачем бояться женщину?
Игорь почувствовал прикосновение. Русалки снова затеяли свой хоровод, только теперь вокруг князя. Игорь не успевал заметить, кто и когда расстегивал крючки доспехов, кто и как стянул шелковую исподнюю рубаху, кто и каким образом вытряхнул его из расшитых ноговиц и сапог. Вскоре князь стоял нагим в центре хоровода, а еще через мгновение был втянут в кружение, забыв о княжестве, боях, сыновьях…
![Эрих фон Дэникен - Боги майя [День, когда явились боги]](/uploads/posts/books/186572/186572.jpg)
