Андрей Посняков - Кольцо зла
Пронька, едва не плача, бросился в ноги:
– Не пил я бражки и в погреб не лазал, Христом богом клянусь, боярин-батюшка!
– Ладно, ладно, хватит валяться, – Раничев махнул рукой. – Подымайся, сказал! В следующий раз под ноги гляди внимательней.
– Да я и глядел… Только вот, на кочке ножик нашел… Интересный такой, маленький… Рукоять вся разноцветная, словно бы из цветного стекла, а на клинке надпись латиницей.
– И что за надпись? – заинтересовался Иван.
– In vino veritas.
– Надо же! – Раничев против воли расхохотался. – Ну, истина далеко не всегда в вине, хотя, конечно, кое-кто, небось, так и думает. Где ножик-то?
– Упустил. В болотину. Потянулся и…
– Эх ты, раззява!
Отрок опустил глаза.
– Ладно, пойдем-ка, поедим лучше, эвон, шумит котлище! Иди, разбуди гостя.
– Сполню, боярин-батюшка.
Похлебали ушицы – дожидаясь гостей, Митрофан успел-таки наловить рыбы: пару окушков, голавль, красноперки. Снова выпили. Сначала поели персоны знатные – Иван с Хвостиным, а уж только потом остальные, как и было принято в обществе. Немного полежав, Раничев покопался в мешке и. вытащив оттуда запасные сапоги, протянул их Проньке:
– На! Носи, паря. Босиком-то в лесу несподручно – сучки да и змее чикнуть может.
Слуга поклонился:
– Благодарствую, боярин-батюшка.
– Носи, носи, – засмеялся Иван. – За верную службу жалую тебя сапогами, Прохор. Правда, чаю, велики зело тебе, так уж не взыщи – других нету.
– Это ничего, что велики, не малы ведь, – усмехнулся Митрофан. – Завсегда можно на ноге подвязать либо травы напихать.
Отрок так и сделал. Пошли дальше – урочищами, оврагами, буреломами – заночевали, с утра обошли еще одно болото, а уж к полудню вышли в густой сосновый бор, пахучий и высокий. За бором, за стволами деревьев, серебрилось озеро. Плещеево.
– Пришли, – тихо, сам себе, сказал Иван. – И кажется, на том бережку когда-то стояло идолище.
– Давно уж его сожгли, господине, – обернувшись, так же тихо промолвил охотник. – Что сначала велишь – охоту или просто пройдемся, ребят посмотрим?
– Посмотрим, – кивнул Раничев. – Эвон, Евдоким-то весь извелся.
– Давно замечаю – странный ты господин, Иване Петрович, – Митрофан вдруг подошел ближе. – Ну какому боярину до простого пахаря дело? Только тебе. За что и поклон ото всех.
Охотник с самым серьезным видом поклонился в пояс.
– Ладно, – несколько смутился Иван. – Пошли, что ли, к озерку пройдемся?
– Пошли.
Они нашли отроков почти сразу, оба – Овдотий и Гришка – лежали у самой кромки воды, рядом с кучей закопченой рыбы – видать, удалась, рыбалка-то. У Овдотия – он был без рубахи – в спине, под лопаткой, запеклась темная кровь – видно, били наповал, в сердце. У Гриши же, упавшего чуть дальше – похоже, он пытался убежать, скрыться в лесу, – имелась в затылке одна небольшая, с запекшейся кровью, дырочка. След арбалетной стрелы?
Раничев наклонился и осторожно приподнял за волосы голову убитого парня – вместо лица зияла кровавая рана! Странная для этого времени…
– Иване Петрович, глянь, что твой Пронька нашел, – громко позвал Хвостин.
Отрок уже прибежал, остановился, тяжело дыша, разжал кулак. Иван вздрогнул – на узкой ладони парня тускло блестела…
Глава 3
Май 1405 г. Великое Рязанское княжество. Московский посол
В эту же пору случилось так, что великий князь Василий рассорился с тестем своим великим князем Витовтом…
«Русские летописи XI–XVI веков»:Сказание о нашествии Едигея…гильза! Да-да, самая настоящая гильза под пистолетный патрон.
Раничев поднес гильзу к носу – пахло порохом. Свежая, недавно стреляли. Значит, вот оно как? Значит. Никакой это не арбалет… значит…
Иван озабоченно вздохнул. Так вот, оказывается, что имела в виду ведьма, когда предупреждала о том, что не закрылась какая-то дыра. Дыра во времени! Через которую проник кто-то очень и очень опасный… вернее – опасные. Судя по гильзе, проникли из двадцатого века. И грабят теперь обозы, и устраивают засады на торговых трактах – да их тут, выходит, целая банда!
– Его застрелили из арбалета? – Хвостин оторвался от осмотра Гриши. – Где же стрела?
– Наверное, там, – Раничев махнул рукою.
– Странный амулет, – подойдя ближе, советник посмотрел на гильзу, понюхал. – Пахнет зельем. Тем, что используют в тюфяках и ручницах. – Что скажешь?
– Думаю, лиходеи уже давно скрылись, дошли до реки, и…
– Верно, – Хвостин кивнул и задумался. – Однако не совсем понятно – зачем они убили отроков, ведь никаких богатств у ребят не было?
– Может быть, они просто-напросто узнали кого-нибудь?
– Может быть, – задумчиво отозвался советник. – Очень даже может быть. Я тоже предполагал, что за всеми ловкими нападениями стоит кто-то из местных. Может быть, даже кто-нибудь из твоих крестьян!
– Или – из монастыря, из бывшей усадьбы покойного боярина Ксенофонта, из Угрюмова, в конце-концов – парни там не раз бывали! – взорвался Иван. – Что толку теперь гадать? К сожалению, трупы мы не вынесем. Придется хоронить здесь.
– Я знаю молитвы, – Хвостин неожиданно улыбнулся. – Вели копать могилы – прочту.
Раничев хотел было ответить, что и сам знает молитвы, и что дело вовсе не в них, а в том, что по здешней земле, где-то совсем рядом, еще бродят убившие парней нелюди, которых нужно как можно скорей отыскать, и… Впрочем, и сановный гость наверняка думал сейчас то же самое – да ведь за тем и приехал.
Отроков схоронили на берегу, в двух небольших могилах. Воткнули в холмики вырубленные из деревьев кресты, Хвостин, как и обещал, прочел молитвы. Помолчали. Евдоким, не стыдясь, плакал – жалко племянников, да и у Проньки глаза были на мокром месте. Раничев покачал головой – да, парней жалко, однако их уже не вернешь, и нужно думать об остальных – а ну, как и за их головами явятся неведомые тати? Тати из далекого будущего. Следовало как можно скорее прикрыть открывшуюся дыру – да-да, дыру, иначе откуда гильза? Да и его сыновьям – Иван посмурнел – если верить ведьме, остался всего лишь год жизни. Всего лишь год… Однако нужно искать Хасана ад-Рушдия – тормошить купцов, может быть, даже ехать в Самарканд. Нужно! Может быть, привлечь к этому делу Хвостина? Или не стоит?
Обратный путь проделали молча. Почти не разговаривали, не шутили и, кажется, достигли реки куда как быстрее, нежели шли от нее к озеру. Отвязав челнок, переправились – на холме ждали телеги и кони.
– Ну? – поклонившись, мальчишки-возницы пристали с расспросами к Проньке. – Неужто так и не нашли наших?
– Как не нашли? – мрачно усмехнулся тот. – Нашли. Уже и схоронили.
– Как «схоронили»?
– Да так.
Притихнув, юные возницы быстро затянули подпруги, уселись – и вся процессия покатила в обратный путь. Вечерело. Звенело злобное комарье. Оранжево-золотистое солнце неспешно опускалось в реку.
В столицу княжества, город Переяславль-Рязанский, Раничев добрался вместе со свитой Хвостина. Не один, конечно, ехал – как и было велено, прихватил с собой дюжину «воинских» отроков – здоровенных молодцов под руководством Лукъяна. Молодые воины, хоть пока и не имели коней – дорого – зато носили не самую плохую кольчужку, а кое-кто – и панцирь. У каждого в руке – рогатина, сабля у пояса, за спиной саадак с луком и стрелами, на голове шеломы железный – пойди-ка, подступись, супостат-ворог! Живо получишь от ворот поворот, повезет еще, ежели жив останешься. Иван радовался, глядя, как бодро шагают его «молодцы», не зря испоместил того же Лукъяна землицей на выселках – хоть и маловато там оброчников, да все ж лично ему, Лукъяну-вою, оброк теперь платят, жить можно молодому парню, да и жениться давно бы пора.
– Эй, Лукъяне, – придержав коня, обернулся Раничев. – Чего не женишься-то?
Лукъян – высокий, светлобородый, плечистый (не то что в прежние годы – подросток-воробышек) – подъехал к Ивану, улыбнулся:
– Не на ком пока, Иване Петрович!
– Как это – не на ком? – удивился Иван. – Что, в Угрюмове, аль у нас в деревнях красны девки повывелись?
– Да девки-то есть, – Лукъян понизил голос. – Только видишь ли, мой господине, язм теперь вроде как дворянин при тебе, так?
– Ну, так. Что же, я тебе жениться запрещаю?
– А раз дворянин, – продолжил парень, – так и жениться должен соответственно, чтоб чести ни своей, ни твоей не порушить! На крестьянках – никак, на посадских – тоже. Вот, может, при дворе князя Федора отыщу какого-нибудь служилого человека дочь.
– А твой шевалье полностью прав, – закивал внимательно прислушивающийся к беседе Хвостин. – Так и сделай, Лукъян – у княжеских служилых людей девиц на выданье много. Только вот, всякая ли поедет в твою деревню?
– Поедет, – Лукъян усмехнулся. – У меня там не изба – хоромы.
– Да и сват надежный имеется, – Раничев со смехом похлопал себя по груди. – Эх, и погуляем на свадьбе!
