Николай Грубов - Первый шаг
А может попробовать?
Ведь мне дана такая огромная возможность по ошибке высших или преднамеренно, кто их разберет сейчас, тем более никто не пришел и не проинструктировал, что и как мне делать с этим сверхъестественным явлением – прожить заново еще одну жизнь. Имея за собой багаж знаний уже прожитой жизни, опыт, и мой, и моих сограждан, и "попаданцев". Или мне все-таки жить, как обычному человеку, которому "до фени" все дела человеческие и не забивать свою голову ничем другим кроме своего благополучия, ну еще может быть своих близких. Ведь не зря из века в век все люди, думающие не о себе любимом, считались "не от мира сего". Иногда только становились святыми и то после смерти в основном, а при жизни их не понимали и всячески гнобили.
Мне это надо?
Но я уже прожил жизнь обычного человека, так зачем повторять жизнь усредненного гражданина и не попытаться что-то изменить.
Вот черт, мозги уже плавятся. Все! Решено! Буду пытаться! Намечу цель, набросаю план…, вот только есть одно но. Надо ли мне это?
Тем более я уже решил раньше, что попытаюсь изменить свою судьбу и своих друзей, даже наметил цели. Вот и будем их выполнять по мере возможности, но усердно. При чем тут страна, или лавры других "попаданцев" не дают покоя? Но попробовать то можно? Даже интересно будет, получится хоть что-нибудь, или как всегда было со мной – помечтаю, помечтаю, и успокоюсь.
В чем преимущество социализма, на мой взгляд, так это то, что любой человек может достичь в своей жизни определенных высот. Не всегда честно, не всегда по способностям, но может, если тем более есть определенная фора, как у меня допустим. Главное для меня, это не забыть потом, для чего все это городить надо было.
Все это крутилось в моей голове, пока я лежал вместе с другими на полу, да еще в середине девичьего, или вернее сестринского тандема и делал вид, что сплю. Младший брат Сашки уже встал и куда-то ушел, рядом лежали Вера и Катя. Они были старше нас, Вера на два года, Катя на четыре. Они к нам относились как к младшим. Еще не парень, но уже и не ребенок, можно и поиграть, и где-то потискаться в безобидных совместных играх. Правда Вера внезапно краснела, когда я нечаянно прикасался к ее грудям, весьма приличных по размеру, и шлепала по моим рукам, но это было неосознанно и вполне безобидно.
Но это было раньше, а сейчас я почувствовал вдруг какое-то томление и неосознанное влечение к телу лежащей рядом девушки. Я сделал вид что, как будто нечаянно, во сне и ни как иначе положил свою руку на грудь Верочки. Она хоть и была в ночнушке, но грудь под моей рукой ощущалась вполне осязаемо. Что-что, а вот груди у нее растут быстро и в руке моей, пусть и детской, не помещаются. Ты смотри-ка, хоть и пацан еще по сути, но желание как у мужика проснулось, Я с сожалением убрал руку и отвернулся на всякий случай от девушки.
Вера видимо тоже уже проснулась, и на нее каким-то образом перекинулось мое желание. Она повернулась ко мне, и тоже сымитировав, что во сне как будто, обняла меня и, прижавшись ко мне, погладила рукой по телу и замерла, наткнувшись на мое возбужденное естество. Я весь покрылся пупырышками, и меня бросило в жар. Затаив дыхание и боясь пошевелиться, я ждал, что же будет дальше. Она же продолжив движение руки, коснулась моего кончика, остановилась и замерла.
Н-да, мелковат еще, подумалось мне. Не дай бог, потом своим подружкам, что-нибудь расскажет, засмеют ведь. Нет! Надо как-то себя обезопасить, надо что-то сделать, чтобы она смущалась и краснела, вспоминая об этом случае.
Я резко повернулся к ней, обнял, и, прижав ее к себе, поцеловал ее в губы. От неожиданности она растерялась и ничего не предпринимала, только смотрела на меня ошалелыми глазами. Моя рука проскользнула под ее рубашку, Я осторожно погладил ее грудь, затем провел по телу, по ягодицам и вскользь коснулся промежности, она почему-то была без трусиков, и это мне помогло осуществить задуманное. Верочка оттолкнула меня, резко вскочила, хотела пнуть меня ногой, но, встретившись с моим взглядом, покраснела и убежала в соседнюю комнату.
– Ну, ты даешь! – Санек с ухмылкой смотрел на меня.
– Да мы просто играли. Баловались…
– Не знаю, не знаю, как вы там играли, но, как и чем эти игры заканчиваются, уже знаю. В кино видел – продолжал прикалываться Санек
– Маленькие еще мы с тобой, что бы как в кино делать. Нам еще до этого расти, и расти – И я стал одеваться, тем более что напряжение мое прошло. Катя тоже проснулась, видимо она действительно спала и не видела ничего. Санек хотел еще что-то добавить, но я приложил палец к губам и отрицательно покачал головой и он меня понял.
Одевшись, я пошел домой, Вера больше не появлялась, ну и ладно. Думаю, рассказывать, о чем-либо никому не станет, но интерес ко мне повысится, несомненно.
Дома была тишина, только мама возилась потихоньку на кухне.
– А где все? – спросил я.
– Да ушли, на работу ведь всем надо, а Гена ушел в военкомат.
– Что-то помочь тебе?
– Почисть вот картошку, у тебя неплохо получается. Скоро уже обед, что-то вы долго спали, а вообще-то и правильно, а то каникулы кончатся, спать некогда будет. Тебе еще в больницу надо на процедуры сходить, опухоль еще не спала, хотя и не так сильно заметно стало. Болит или уже не так?
Я и в самом деле даже забыл про разбитый нос, действительно почти зажило. Умывшись и почистив зубы, сажусь чистить картошку, затем беру учебники и информирую маму: – Позанимаюсь немного, а то математичка всем двоечникам на каникулы задание дала. Если не выполним, то двойка так и останется за четверть.
Мама удивленно посмотрела на меня, пощупала у меня лоб и сказала:
– Вроде-бы температуры нет, с чего вдруг такое желание, совсем на тебя не похоже, видимо приезд Генки на тебя повлиял. Ладно, иди, занимайся, пока никого нет, мешать никто не будет. Володька у бабушки, а то бы не дал спокойно заниматься.
Я, в самом деле, решил посмотреть учебники и мои тетради, вспомнить так, сказать свои затруднения в учебе. Особенно трудна для меня всегда была математика. Открыв тетради и учебник, я стал просматривать материал, который прошли за прошедшие три четверти. Да… Трудновато будет все это вспомнить, я с трудом понимал все эти, а+б равняется корню из шести и тому подобное. Придется потратить много времени на восстановление пропущенных знаний. Ну да ничего, прорвемся, где наша не пропадала! Как-никак я имею высшее образование, вернее имел, хотя мои знания высшей математики и физики, изучаемые мной в училище, вряд ли помогут. Тут надо тупо учить все правила наизусть, а иначе хороших оценок не дождешься. И я стал с самого начала учебника что-то учить, что-то вспоминать и так до самого обеда.
Насколько я помнил, никто из ребят особыми успехами не блистал в учебе, разве только Табак. Ну, так ему сам бог велел, мать то его училка, английский в школе ведет. Еще Савельев Юрка тоже хорошо учился. Он вообще от нас отличался, и поведением, и не желанием участвовать в наших постоянных драках с другими пацанами, и тем, что занимался в музыкальной школе. Жаль, что влияние наше все-таки на нем сказалось в дальнейшем, и погубило его. Вернее не наше влияние, а вся эта обстановка, которая окружала всех нас и которая так нехорошо повлияла на наши судьбы. Представьте себе захолустный, провинциальный, не большой городок, который образовался за счет своего расположения. Перекресток дорог, как шоссейных, так и железнодорожных стало отправной точкой возникновения этого городка. Его и назвали "Полустанок", но потом стали называть просто Полуст, и он со временем стал районным центром. Во время войны здесь были построены три завода. Механосборочный, который выпускал двигатели для танков и самолетов, второй выпускал патроны, гранаты и деревянные приклады и другие цацки для оружия, третий изготавливал какие-то запчасти для автомашин. Были еще разные мастерские, небольшой кирпичный заводик и ликероводочный, да еще депо на железнодорожной станции. Сама станция раскинулась на территории, чуть ли не больше всего города. Тут и склады, и отстойники, и различные подъездные пути, и чего только не было, очень большое хозяйство. Поэтому основная рабочая сила требовалась именно здесь.
Городок стоял на слиянии двух небольших речушек, которые по весне прилично разливались, делая городу большой "шухер", затапливая все низменности и частично сам город. Наш поселок стоял на небольшой возвышенности и по весне был полностью окружен водой. В город можно было попасть только по железной дороге, или через станцию, или через железнодорожный мост. И то, и другое довольно таки далековато от нас, поэтому чаще пользовались лодками. За эту отрезанность от других наш поселок прозвали "Тайвань", так и закрепилось. Потом даже в документах и в газетах стали так именовать. Вот тут мы и жили. Эта отрезанность и удаленность сыграла свою роль в нашем воспитании, сделав нас постепенно признанными хулиганами в городе и отморозками. Пьянки и постоянные драки были основным времяпровождением населения "Тайваня", и нашим тоже.
