Александр Михайловский - Встречный марш
Шерман постучал пальцем по газете.
— Русские взяли Софию, и третьего августа туда торжественно въедет новоиспеченный великий принц Болгарский с невестой. А присутствовать будут и русский император, и ихний кронпринц, и еще куча самых важных лиц. А еще пишут, что война закончена, а потому особых строгостей быть не должно.
— Интересно, — задумался полковник. — Ну что ж, значит, нам нужно туда попасть не позже первого. Где же этот проклятый Саид?
Тут послышался стук, и вошел Саид с каким-то длинным свертком.
— Купил две винтовки Снайдер-Энфилд, — сказал он. — Неплохие, как меня уверили. Там же и тридцать патронов к ним. Надеюсь, вам хватит. Больше патронов не было.
Бишоп посмотрел на проводника.
— Саид, нам нужно уже первого числа быть в Софии.
Собираясь с мыслями, Саид поднял глаза к небу и начал перебирать четки.
— До Бекета можно будет доехать на поезде за полдня. Вот оттуда будет сложнее, ведь поезда в Болгарию еще не ходят. Надо будет переправиться через реку в Оряхово, там купить коней и поехать через горы, через Врацу и Мездру. Будем на месте не раньше вечера первого. Ничего, дом для вас уже приготовлен, и из окон видна улица, по которой будут проезжать русские свиньи.
— Похоже, вы их не любите? — хмыкнул Шерман.
Саид по-восточному экспрессивно всплеснул руками:
— А за что мне их любить? Моей семье раньше принадлежали земли в Валахии и в Болгарии. Из-за русских мы сначала потеряли первые, потом вторые. И если они получат свое, то я плакать не буду. Ладно, не надо об этом. Билеты я сейчас куплю. Завтра в девять утра заеду за вами, первый поезд на Бекет уходит в десять. Если, конечно, уйдет вовремя.
Тут вмешался Алекс Джонсон:
— А далеко от дома до той самой улицы?
— Метров двести. По-вашему, около семисот футов.
— А где можно будет пристрелять винтовки? — не отставал снайпер.
— Лучше всего в Болгарии, там по дороге будут безлюдные места, — ответил Саид.
— А какая скорость перезарядки? — вступил в разговор второй Джонсон.
— Десять выстрелов в минуту — значит, около шести секунд на один выстрел, — терпеливо отвечал Саид.
Джонсоны кивнули.
— Потренируемся, спасибо, — ответил Алекс. — Патронов должно хватить.
Когда Саид вышел, Бишоп задумчиво сказал:
— Боевой порядок обсудим после рекогносцировки. Одеться нужно будет по-разному, но за местных мы никак не сойдем, поэтому будем изображать из себя путешественников. Шерман, купи себе одежду, какую носят немцы. Думаю, для тебя это будет несложно. Братья будут стрелять издалека, оденетесь, как обычно. Смит и Браун, будете изображать из себя богатых туристов, таких здесь немало, да и одежка соответствующая имеется. Стейплтон, будешь изображать пьяницу-ирландца, найдешь что-нибудь подходящее в городе. Я же буду контролировать все издалека, думаю, оденусь как болгарин, одежду добуду там. Ужинаем здесь же, в отеле, хоть тут и отвратно кормят. По бабам не шляться, по злачным кварталам тоже, задержки и проблемы нам не нужны. Все свободны. До вечера!
30 (18) июля 1877 года, полночь.
Курорт Бат на Эйвоне
Королева Виктория
Забывшуюся тяжелым, полным кошмаров сном королеву внезапно разбудили шум и суета. На мгновение ей вдруг почудилось, что служащие русскому царю морские демоны, больше месяца назад выкравшие ее невестку, снова выползли из моря, и на этот раз пришли уже за ней. Правда, не было слышно ни выстрелов, ни звуков борьбы…
Виктория на ощупь быстро накинула на тело халат, сунув в карман вытащенный из-под подушки револьвер системы Адамса. В последнее время без этого револьвера под подушкой королева не могла уснуть. Ей все чудились крадущиеся по коридорам дворца люди в черных плащах, с большими ножами в руках, жаждущие отрезать ее голову и отвезти ту русскому царю.
Гвардейские караулы в здании, примыкающем к «Королевскому полумесяцу», были удвоены, по соседству расквартировали несколько полков, в чьей лояльности Виктория не сомневалась. Но все равно кошмары приходили к ней каждую ночь: иногда убийцы выбирались из-под воды в одном из горячих источников курорта, иногда прилетали на своих плащах, похожих на крылья летучих мышей, а иногда и выбирались из-под земли, как ожившие мертвецы. И вот теперь эта внезапная побудка!
Чиркнув спичкой и самостоятельно запалив свечу, королева позвонила в колокольчик. Минуту спустя прибежал слуга, которого Виктория знала с того самого дня, когда юной восемнадцатилетней девушкой взошла на британский престол. Он был взволнован. Увидев знакомое лицо, королева немного успокоилась, хотя и не разжала пальцы на рукоятке спрятанного в кармане револьвера.
— Джон, — строгим голосом спросила она, — что там за шум, и по какой причине все так бегают и орут?
— Ваше величество, — заикаясь от волнения, сказал слуга, — там… там, на западе, сильное зарево от большого, очень большого пожара… Мы думаем, что это горит Бристоль. Мы не осмелились побеспокоить ваше величество.
— Вы уже меня побеспокоили — этой ерундой! — рявкнула королева на втянувшего голову в плечи слугу. — Сейчас я сама пойду и посмотрю на этот ваш пожар.
Виктория вышла на лужайку перед «Полумесяцем». На горизонте королева заметила страшный багровый отблеск, не похожий на обычный лунный свет. Как будто распахнулись врата в пекло. Вблизи, на багровом фоне, были заметы черные силуэты людей, словно вырезанные из картона. Шум уже стих. Все молча смотрели на то, что творилось где-то далеко на западе.
Королева подошла к окну и тут же испуганно отпрянула. Посмотреть действительно было на что. Зарево пожара, подсвечивающее багровым цветом низко нависшие облака, само по себе было жутким зрелищем. Но прорезающие время от времени небо бело-голубые вспышки, как молнии озаряющие горизонт, окончательно добили королеву. Она поняла все.
Там, где сейчас бушевал этот огненный ад, должен был находиться флот Канала, ее последние корабли, уцелевшие после гибели Средиземноморской эскадры.
Семь лет назад пруссаки разгромили Францию, тем самым устранив угрозу для Британских островов со стороны флота императора Наполеона III. С тех пор флот Канала находился в постоянном небрежении и медленно приходил в упадок. Все новейшие корабли шли на Средиземное море, укрепляя эскадру, которая должна была подпереть слабеющую Турцию в ее неизбежном противостоянии с Россией.
Подперли. Сначала турки натворили в Болгарии таких зверств, что даже британская палата общин освистала премьера Дизраэли, когда тот лишь заикнулся о военной помощи османам. Потом появились эти проклятые югороссы и легко, играючи, словно ребенок оловянных солдатиков, смахнули Блистательную Порту с политической карты мира.
Не успокоившись на этом, новоявленные конкистадоры в битве при Саламине одним кораблем уничтожили британскую эскадру, которая состояла из лучших кораблей с лучшими командами. После этого печального события, вспомнив, наконец, про флот Канала, королева Виктория приказала срочно привести его в порядок и подготовить к походу. Первоначально планировалось управиться за месяц. Но в ходе работ всплывали все новые и новые проблемы, и выход флота в море отложили сначала на неделю, потом еще на одну, а потом еще и еще.
Очередной срок готовности должен был наступить послезавтра — 1 августа. Во всяком случае, это клятвенно обещали лорды Адмиралтейства. Королева решила двинуть свои корабли в Балтику и на руинах Петербурга принять капитуляцию Российской империи. Ее мозг, воспаленный ночными кошмарами и жаждой мести, абсолютно не воспринимал тот факт, что с моря российская столица надежно прикрыта мощными фортами Кронштадта. А Балтийский флот, хоть и слабее британского, но все же находится в значительно лучшем состоянии, чем четырнадцать лет назад. Один броненосец «Петр Великий», поддержанный береговой артиллерией, в бою стоит едва ли не половины всей британской эскадры. А ведь по дороге на Балтику англичанам придется прорываться через Датские проливы, чего тамошний король обещал не допустить.
Ладно бы если он только подписал эту бумажку, в которой говорилось о запрете прохода в Балтику боевых кораблей небалтийских государств. В конце концов, британский флот всегда делал то, что ему было выгодно, не обращая внимания на разную дипломатическую возню.
Этот датский безумец стал лихорадочно строить на побережье проливов береговые укрепления, а русским как-то удалось уговорить немцев поставить туда новейшие одиннадцатидюймовые орудия Круппа, только-только принятые на вооружение германской армии. Теперь прорываясь в Балтику, британскому флоту придется понести немалые потери, за что придется еще раз в воспитательных целях сжечь Копенгаген.
