Виктор Мишин - Внук
Мы запрыгнули в кузов, аккуратно, чтобы никого не задеть, уселись. Водила тронул машину. Приехав в госпиталь, помогли разгрузить машину, меня удивил энкавэдэшник, который вместе со всеми носил раненых. И не меня одного, легко раненые даже отказывались от помощи, говоря, что могут сами, но тот их не слушал.
От госпиталя до аэродрома было около двух верст, мы прошли их пешком. Прибыв, майор ушел к летчикам, а мы остались сидеть возле ближайшего бомбовоза. Что за штука я не знал, наверное, какой-нибудь ТБ-3, или еще чего.
Майор появился через пять минут и объявил что вылет прямо сейчас. Пришли летчики, запустили двигатели, нам была отдана команда на погрузку. Усевшись вдоль бортов, мы стали ждать взлета. Самолет прогрев моторы взревел так, что уши заложило, и покатился на взлетку. Закончив разбег, при котором нас изрядно потрясло, самолет оторвался, наконец, от земли и стал набирать высоту.
Полет прошел спокойно, только уши ничего не слышали! Приземлились мы довольно мягко.
Нас встречал какой-то капитан.
- Здравия желаю, товарищ майор, следуйте за мной.
Когда въехали в Москву, я усиленно вращал головой, разглядывая город этого времени. Ничего того, что я видел в свое время, не замечал. Только когда приблизились к центру, стали попадаться дома, сохранившиеся в 21 веке. К Берии конечно сразу меня никто не провел. Завели в какой-то кабинет, дали бумагу и чернила. Перьевую ручку я даже взять побоялся.
- Можно мне карандаш?
- Не положено, но я спрошу, - сказал майор, - карандаш легко стереть. Что, вообще не умеешь писать?
- Да писать то умею, но не этим. Долго же я буду тут кружева выводить!
- Пиши, у тебя время до утра!
- Ага, а поесть, ничего нет? - Я давно хотел есть.
- Я скажу, принесут!
- Ладно, будем писать! Забыл спросить, а что писать-то?
- Все, что хотел бы сообщить, все, что вспомнишь, и даже то чего не вспомнишь!
- Понятно, не вспомню, так помогут!
- Так точно!
- Утешили. Спасибо!
- Пожалуйста!
Я осмотрел кабинет, он был небольшой, одно окно, два стула, стол, еще один стул у стола. На столе настольная лампа, бумага и принадлежности для письма. С краю лежит папка со скромной надписью *ВНУК*. Это мне уже прозвище прилепили? Нормально. Майор, уходивший, пока я разглядывал кабинет, вернулся.
- Сейчас принесут ужин. Если что понадобится, стучи в дверь, принесут.
- А если в туалет захочу, тоже принесут?
- Шутник тоже мне. Постучишь, проводят! Увидимся утром, не теряй времени.
Я сел за стол, открыл папку, она была пуста, наверное, в нее надо будет сложить то, что напишу! Отодвинув папку, я взял лист бумаги, толстая какая! Взял перо и, обмакнув кончик пера, сделал огромную кляксу.
- Блин, ну говорил же! - проговорил я сам себе и скомкал испорченный лист. Дверь открылась, вошел человек в военной форме, на петлицах два кубаря.
- Лейтеха еду носит, нормально тут живут, - подумал я.
Вошедший лейтенант молча поставил еду на край стола, на котором было свободное место, развернулся и хотел выйти.
- Извините, не могли бы вы принести какую-нибудь корзину, для испорченной бумаги? Задал я вопрос.
- Лейтеха обернулся, молча кивнул, и вышел. Через минуту вошел и поставил ведро возле стола, так же молча вышел. А я уже уплетал вкуснейшие котлеты, хоть и холодные, но офигенно вкусные. Запивая чаем, последнюю пятую котлету, я лениво потянулся. Поспать бы теперь, так нет, работать надо. Ограничиться написанным не удастся, как я хотел бы. Все равно, от беседы с Берия мне не отвертеться, а может, придется и с верховным пообщаться.
Для себя я уже давно решил, если будут пытать, попробую броситься на конвой, может сразу завалят! Помочь я очень хочу, но не через силу. Когда все напишу и расскажу, буду проситься на фронт, как памятный герой книги Конюшевского, да когда читал книги, не думал, что такое может произойти со мной, ведь у меня нет ноутбука с инфой, нет каких либо особенных знаний, я был обычным человеком, ничем не выделяющимся. Просто много читал, и интересовался судьбой предков. Очень меня интересовали эти годы жизни, моих родных, да и других людей, воевавших и живших в это не легкое время. Начав писать с даты рождения, даты попадания сюда, я не заметил, как уже перешел на шестой лист, правда, писал крупно. Боялся, что чернила будут сливаться.
Написал про начало войны, разгром первых дней и недель. Про битву под Москвой, мужество обороняющих город. Барвенковский выступ и показную браваду Тимошенко. Про героев Сталинграда. Дошел до Курской Дуги. Перечислил всех командиров так или иначе показавших себя в войне, конечно, тех, что помнил! Устав, решил, надо попросить курева. Очень хотелось курить, привычка поганая сохранилась и здесь. Постучав в дверь, хотел уже садиться обратно, но дверь открылась, передо мной предстал тот же лейтенант.
- Слушаю! - коротко произнес он.
- Товарищ лейтенант, а мне можно курить?
- Сейчас принесу пепельницу, папиросы есть?
- Нет, откуда?
- Хорошо! И вышел.
Через пять минут вошел и поставил на стол стеклянную пепельницу, а так же положил пачку папирос и спички.
- Если не хватит, принесу еще. И вышел, закрыв дверь.
Посмотрев на закрытую дверь, я взял пачку и, достав папиросу, согнул мундштук. Раз пять, чиркнув спичкой, наконец, прикурил. Да! Это не сигареты из моего времени. Такой горлодер аж душу вынимает! Прокашлявшись, стал затягиваться не так сильно. Выкурив папиросу, прополоскал горло остатками чая. Интересно, сколько время, уже так темно на улице. Я сел и стал писать дальше. Закончил про войну. А что еще писать, какой смысл! Если война пойдет по другому сценарию, значит и после войны все будет не так, как было в моем времени. Будут спрашивать, расскажу, а писать не буду. Сидел и вспоминал то, что читал о войне и командирах. Под утро открылась дверь, и вошел лейтенант, принес чай и булочку. Я с удовольствием перекусил, и уснул прямо за столом.
Как ко мне входили, я не слышал. Разбудил меня майор, трясший меня за плечо.
- Извините, товарищ майор, заснул. Притомился что-то!
- Ничего, есть хочешь?
- Не откажусь.
- Сейчас принесут. Работу выполнил?
- Насколько знал, да. Вот все здесь.
- Отлично, на доклад. Поешь пока, и отдыхай. Может, еще нескоро понадобишься.
Майор собрал со стола все листы, спросив у меня в каком порядке их надо разместить. Я показал. Он сложил все в папку и вышел.
В дверях возник лейтенат, но уже другой.
- Сменили! - подумал я.
Мне поставили на стол поднос, на котором лежало печенье, хлеб, масло и стакан чая.
- Во блин, даже масло есть! Хотя, я ведь у сильных мира сего, у них все есть! Все это я прокрутил в мозгах.
С аппетитом позавтракав, я закурил. Не успел докурить, как вернулся Истомин.
- Сейчас умоешься, приведешь себя в порядок, и пойдем. Нас ждут.
- Лаврентий Павлович?
- Именно, он сам решил с тобой поговорить, а то, что ты написал, отвезет к товарищу Сталину.
Меня проводили в уборную, где я нашел щетку для одежды и для обуви. Умывшись и почистив сапоги, я вышел в коридор.
- Мы прошли по коридору, поднялись на этаж выше и оказались у кабинета с большими дверями. Войдя в них и позвав меня за собой, майор, что-то сказал секретарю. Тот поднял трубку телефона и произнес одно слово.
- Прибыли.
Я увидел, как Истомин молча расстегнул ремень, снял с него кобуру с пистолетом и отдал секретарю. Я подошел к столу и, вынув нож из сапога, положил рядом. Секретарь внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, а, подойдя к двери в кабинет Берии, открыл ее.
Войдя следом за майором, вытянулся в струнку, последовав его примеру.
Берию я узнал сразу, здорово похожие портреты я видел в своем времени. Поблескивая стеклами пенсне, тот смотрел строгим взглядом прямо мне в глаза.
- Так вы и есть тот самый внук?
- Здравствуйте Лаврентий Павлович, да, это я и есть, - с Берией я решил не шутить, вдруг не поймет.
- Вы свободны,- сказал Берия майору, и тот, развернувшись, вышел.
- Расскажите товарищ Новиков, как такое могло получиться, что так быстро, после смерти товарища Сталина, рухнул весь СССР?
Не фига, откуда начал! И чего говорить, а ладно, как есть, так и скажу, по крайней мере, я так знаю!
- Лаврентий Павлович, некоторые люди, находящиеся сейчас в высших эшелонах власти, хотели красиво жить, они сейчас стелются перед товарищем Сталиным, а потом решат, что должны стелиться перед ними. До такой степени, что будут переписывать историю войны, в выгодном им ключе. И благодаря этому, завоевывать популярность у народа. За власть будут драться друг с другом, разве что без танков. И пока будет идти вся эта возня, страна перестанет быть той, какую Вы строите!
