Барин-Шабарин (СИ) - Старый Денис

Барин-Шабарин

Глава 1

— А что, дороги-то нельзя было отремонтировать? Это не военная колдобина, это, мля, распил бюджетных денег! — раздраженно сказал я, когда мой УАЗик в очередной раз тряхнуло.

— Алексей Михайлович, я же говорил, что лучше было бы на моей Тойоте поехать, — надменно сказал мой сопровождающий, временный глава чего-то там, Константин Ухватов.

Этого ухаря приставили ко мне, когда я неожиданно решил объехать тот район, от которого и буду баллотироваться в республиканское самоуправление. Скажем так, самый «таинственный» район из тех, где проживает мой электорат. Такой эпитет район получил от меня не потому, что здесь происходят какие-то магические, мистические дела. А из-за того, что в этом регионе, уже давно освобожденном и глубоко тыловом, таинственно пропадают деньги.

Только вот тайна эта — так себе, и основана лишь на том, что все молчат: одни боятся хоть что-то сказать, другие сами на потоках сидят, третьи «хатаскрайники», которые закрывают глаза и трясутся, чтобы не потерять свое место. Все, как везде, но всё-таки здесь, в местах, где еще недавно громыхали прилеты, должно быть иначе. Для чего тогда все это, если не менять страну и не меняться самим?

Бюджет, если судить по бумагам, должен был устроить в этом регионе прямо-таки потоп из денег. Якобы потрачены уже миллионы рублей. Считается, если только листать бухгалтерию и никуда не смотреть, что деньги пошли на дороги, на расчистку и восстановление городов и деревень. И что-то и вправду сделано, по крайней мере, в отчетах красочно и эффектно представлено сугубо целевое освоение средств, какие-то фото приложены, по принципу «до и после». Первые километров десять я тоже думал, что настала справедливость в Богоспасаемом Отечестве. Такие дороги у областного центра положили, что и в Москве-то далеко не везде так. Ну красота!

А потом… Я смотрел на детализацию проектно-сметной документации — и где-то на десятой странице у меня прорвался смех. Как же нагло воруют! Достать такой документ вообще получилось только потому, что такой вот, как и я, с незамутненным сознанием и не повязанный в коррупции, пришел в республиканскую администрацию. Он там теперь воюет, в кабинетах, и не понять, где легче: в бою есть враг, он осязаемый, его видно, а здесь, вроде бы, и свой… Как у Владимира Семеновича: «И не друг, и не враг, а так…» Или все же выходит, что именно враги, а не так?

Но не все плохо, вот и программа «Время героев» заработала. И это можно было бы назвать той самой магией, ведь, окунувшись в болото государственного управления, я понял, что в России могут буксовать любые программы, что направлены на уменьшение мест для водопоя у реки с национальными доходами. А мест там теперь поубавится, если хотя бы двадцать процентов честных людей придет. Тех, кому за державу обидно — и поэтому мзду не берут.

И вот когда понимаешь, что есть еще кто-то, кто ранее сражался на поле боя, а теперь готов биться за будущее страны, становишься еще более требовательным к самому себе и к своим поступкам. Начинаешь верить, что не один, что можно очищать от скверны страну. Так что, как только я был включен в списки ведущей партии России, посчитал своим долгом знать, от какого региона страны я буду избираться в республиканский парламент.

Воевал я несколько западнее, хотя и в эти края заезжал. Так что в другом регионе на пузе прополз, может, и больше ста километров, там знаю каждое дерево, сарай или гараж, что были укрытиями, а теперь здесь хочу так же изучить новый театр действий.

— Костя? А вот здесь написан функционирующий магазин. В него поставки какие-то были продуктов социальной корзины? Где магазин? — спросил я у сопровождающего.

— Вражеский дрон недавно разнес. Мы строим, а они разрушают, — отвечал явно раздраженный Ухватов.

— И бьют только по отстроенным зданиям? Ну да, там же склады боеприпасов и пункты управления. Верю! Но тогда почему в ворохе документации нет оценки повреждений и сметы от головного застройщика по восстановлению? Это же объект первостепенной важности, — продолжал я наседать на бывалого чинушу.

— Магазин есть рядом, здесь, в квартале. Людей-то всего вернулось в дома — примерно две тысячи, это раньше проживало более пятнадцати, — отвечал Ухватов.

В принципе, можно было уже особо ничего и не спрашивать. От того, чтобы не оказаться на больничной койке со сломанной челюстью или еще какой-нибудь частью тела, этого хлыща отделял разве что курс психологии, который мне пришлось выучить во время учебы в проекте «Время героев».

Там уж больно сильно напирали на важность психологии и этику деловых отношений, хотели, видимо, научить воинов сдерживаться, не силой дела решать. Ну, ладно. Но то, что я подам запрос в Следственный Комитет на проведение аудита — к гадалке не ходи. Это теперь часть моей работы, и, если есть возможность не кулаками или автоматом решать вопрос, а в правовом поле, то это нужно делать. Государство — это система, но не хаос! Это нам так же успели внушить.

— Гуманитарка хоть по списку или тоже спиз… — все-таки не всегда помогает выученный курс психологии и этики деловых отношений, ну прет назвать вещи своими именами, особенно, когда эти имена сплошь матерные.

— Не извольте беспокоиться, пакеты с гуманитарной помощью строго по списку, — ерничал сопровождающий.

У меня не было времени на то, чтобы перепроверять каждый пакет с продуктовым набором, средствами гигиены и лекарствами. Это ведь были даже не пакеты, а ящики. Деньги на эту помощь были выделены моей партией, которая проплатила и некоторым организациям за то, что гуманитарка дойдет до адресата. И как мне ехать в «буханке», не забив ее полезным грузом? Я бы и Ухватова выкинул, как бесполезного, но… этика деловых отношений.

— Едем в магазин, — решительно сказал я.

— Алексей Михайлович… — мой сопровождающий замялся. — Здесь до сих пор могут летать дроны. Мы же с вами даже без бронежилетов.

Я посмотрел на Ухватова, чуть прищурившись. Если бы кто-то из моих близких увидел этот прищур, то мог бы уже кинуться уговаривать меня успокоиться и не пороть горячки. Такая вот у меня привычка — чуть прикрыть левый глаз, будто целюсь. В это время я был готов бить или даже убивать.

— Ты, Федя, лучше рот уже свой прикрой, — нарочито спокойно, даже медленно сказал я. — Целее окажешься.

— Я не Федя, — инстинктивно вжимаясь в кресло, сказал Ухватов.

— Скажу, так будешь Федей, — настаивал я, сжимая пальцы в кулаки.

— Э-э, все, хватит, я понял. Ты же не думаешь, что на тебя управы не найдется? — говорил Ухватов, выставляя руки вперед. — Поехали обратно. С тобой поговорят люди, и ты все поймешь.

— Я уже все понял, — считая в уме, как советовал психолог, сказал я.

Не нужно было даже учиться у опытных менеджеров, участвовать в семинарах и конференциях, чтобы понять, что здесь творится. Пилят бюджет, списывая потери под боевые действия. А еще, я в этом полностью уверен, гуманитарка, которая идет и по бюджету, и со стороны многих организаций, рассчитана на более чем две тысячи человек, а волонтерская так и вовсе может дербаниться сразу по выезду в регион. А я не заметил ни одного новоиспеченного гражданина РФ. Тут и двух-то тысяч человек не проживает.

На одного человека по бумагам приходится в день порядка полутора тысяч рублей. Не так уж сложно подсчитать, что если гуманитарку не раздать, или отвезти не государственную, а волонтерскую, в день только на этом выходит чистоганом сумма около трех миллионов. Пусть из этих денег миллион уходит на действительную помощь, что вряд ли, но даже так за месяц некоторые личности могут наварить миллионов шестьдесят рублей. Учитывая воровство из целевых средств, направленных на восстановление города и деревень, дорог, для социальных выплат людям, которых здесь и нет… Воруются очень, очень большие деньги. Кто там со мной поговорит? Нужно приезжать сюда сразу с бойцами и просто брать всех и крутить.