Балканы (СИ) - Дорин Михаил

Авиатор 15. Балканы

Глава 1

Декабрь 1990 года. Народная Республика Конго.

Грузовая кабина Ми-8 начала ходить ходуном. Запах керосина из жёлтого бака по правому борту перебивал приятный аромат фруктов, которые набрал экипаж с собой на базу.

Безоблачное тропическое утро не подарило и пары часов прохлады. С самого утра стояла жара и высокая влажность. Не знаю, от чего я больше устаю в этих джунглях — от жары или таких вот перелётов с одного места на другое.

— Серёга, мы готовы. Никого не ждём, точно? — услышал я голос командира экипажа по внутренней связи.

Всегда подключаю гарнитуру к радиоточке в грузовой кабине, чтобы не было скучно во время полёта. Ведь вертолёт на военную базу возит только меня одного. Свободное от полётов время мы проводим в столице страны Браззавиле, каждый день совершая рейс в Пуэнт-Нуар.

Город на побережье Атлантического океана является вторым в республике. Здесь же находится и второй по величине аэропорт страны, который по совместительству военная база военно-воздушных сил.

— Нет. Каждый раз спрашиваешь, — посмеялся я.

— На всякий случай. Взлетаем, — объявил командир экипажа.

Вертолёт слегка затрясся и медленно оторвался от бетонной поверхности. В иллюминаторе хорошо виден стройный ряд МиГ-23, которые мы поставили в Конго. На килях уже красуется эмблема местных военно-воздушных сил, а красный флаг Народной Республики Конго развивается над домиком техсостава.

Очередная лётная смена с местными лётчиками подошла к концу, и теперь можно отправляться отдыхать.

— Пошли в разгон. Скорость 60, переходный режим, — объявил по внутренней связи командир вертолёта.

Небольшая вибрация в районе главного редуктора быстро проходит. Вертолёт продолжает разгон и занимает предельно малую высоту. Летим, практически касаясь крон деревьев, но тут же отворачиваем в сторону побережья.

— Серый, ты же не против. Посмотрим, как люди отдыхают, — посмеялся по внутренней связи командир.

— Давай. Пооблизываемся.

Не прошло минуты, как вертолёт начинает снижаться, и выравнивается над самим пляжем. Где-то он абсолютно дикий, а где-то можно разглядеть загорающих местных жителей. Естественно, что нас больше интересуют жительницы.

— Смотри, сколько шоколадных заек, — слышу я по внутренней связи голос лётчика-штурмана.

— Ты давай пилотируй. Я тебе потом расскажу, что там внизу, — отвлёк его командир.

Песок светло-серый с лёгкой желтизной, простирается метров на сто от воды до невысоких барханов, утыканных кое-где пальмовыми деревьями. Всё здесь совершенно необычно. Будто впервые в жизни вижу океан.

Видно, как к берегу несутся огромные волны. Затем эти самые бугорки растут и меняют цвет. Кажется, что это хамелеоны и меняют они тёмно-синий цвет на голубой, а потом и на бирюзовый.

Несутся всё быстрее и быстрее, превращаясь в солидный вал. Энергия приливов во всей красе! И на самом финише каждая волна, будто взъерошивает себе волосы, обрастая белыми кудрями пены.

— Эх, а мы будем сегодня в душе купаться. Верно, Серёг? — спросил у меня командир, отворачивая в сторону джунглей.

— Само собой. Мыться, в принципе, нужно каждый день, — посмеялся я.

— Но мы-то с тобой знаем, что до 4 сантиметров не грязь. А больше 4х сама отпадает.

Обожаю этого лётчика! Душа-человек!

Я прилёг на скамью и прикрыл глаза. Шум в грузовой кабине действовал успокаивающе. Командир ведёт вертолёт очень мягко. Будто мы не летим на «пчёлке», как называют Ми-8, а едем по автобану на дорогом автомобиле.

— Серый, не спишь? — запросил меня командир.

— Нет.

— Долго нам ещё здесь? Не знаю как ты, а я уже хочу к себе в Торск побыстрее.

— А я в Циолковск. Там хоть и холодно. Но в кровати с женой всегда тепло.

— Это точно!

Небольшая пауза и прозвучал уточняющий вопрос от лётчика-штурмана.

— Командир, так вы же не женаты?

— Это мне не мешает жить с женщинами. А ну, возьми… твою мать!

Резкий манёвр и я слетаю со скамьи. Гарнитура так и осталась пристёгнутой к точке связи. По всей кабине летят фрукты и другой провиант.

Я успел только выставить руки и не удариться головой об жёлтый бак в грузовой кабине.

Ещё манёвр!

Перекатываюсь обратно, ударившись коленом об ножку скамьи. Схватился за неё и держусь. Что-то серьёзное произошло, раз командир так маневрирует.

Несколько ударов по фюзеляжу. Разбит один из иллюминаторов, осколки которого падают на пол. Кажется, по нам с земли работают из крупнокалиберных пулемётов.

Вертолёт ныряет вниз и тут же делает горку. Со всей силы держусь, чтобы не улететь в стену. Даже и не думал, что так может маневрировать Ми-8!

И тут же мощный удар в районе редуктора. В кабину начал литься керосин и пошёл дым. Из последних сил перемещаюсь ближе к кабине экипажа, чтобы сесть на сидушку рядом со сдвижной дверью. Вертолёт начинает кидать в стороны. Вроде успокаивается, а потом снова брыкается, как бешеный скакун.

Сквозь дым вижу, как иллюминатор поравнялся с кронами деревьев. В кабине потемнело, а вертолёт продолжает снижаться. Чувствую, что сейчас будет мощный удар.

Вертолёт касается земли и пару раз отрывается. Наконец тряска заканчивается.

Дверь в кабину экипажа распахнулась. Из неё, сделав кувырок назад, выпадает бортовой техник.

Он что-то кричит, но ещё шумят двигатели и винты. Сидеть на месте нельзя. Нужно выбираться.

Дверь открываю и выпрыгиваю на влажную землю, которую мы вспахали вертолётом. Рядом приземляемся бортовой техник, а за ним и командир экипажа.

— Ходу, Серёга! — крикнул он, и мы отбегаем от вертолёта.

Ещё один член экипажа бежит следом, но прихрамывает. Мы его подхватили и рванули к деревьям. Тут и происходит взрыв.

Вверх поднимается столб пламени и чёрные клубы дыма. Вокруг деревья начинают полыхать, а горящий керосин громко гудит. Ещё немного и начнут рваться патроны в кормовом пулемёте. Единственное оружие, которое разрешили оставить на вертолёте.

Мы присели среди деревьев и стали обсуждать произошедшее.

— Как змея с белым хвостом. Откуда тут ПЗРК у папуасов? — спросил лётчик-штурман, который осматривал свою стопу.

Подвернул он её знатно. Идти ему будет сложно.

Осмотрев, куда нам удалось сесть, я отдал должное командиру вертолёта. Высший пилотаж — примоститься на такую маленькую полянку.

— Ай, ерунда. Я и не в такие дырки залазил. Как-то в Афгане тоже подбили нас, так мы в расщелину влетели и сели на горное плато. Правда, чуть духи нас не перебили, но это всё к делу не относится, — рассказал командир экипажа.

Мы отошли от места падения на безопасное расстояние. Тут и разговорились.

— Какой это год был? — спросил я.

— 80й. Самое начало.

— Я в 81 м туда попал. Тоже пришлось… на земле с духами схлестнуться, — вспомнил я о своём катапультировании.

— Мы ж так и не познакомились. Я — Александр Клюковкин, — протянул мне руку командир экипажа.

Затем я поздоровался с остальными.

— Меня вы знаете. Я — Сергей Родин.

Пока вертолёт догорал, мы осматривали себя и отходили от вынужденной посадки. Лётный комбинезон у меня не повредился, а вот всё снаряжение осталось в грузовой кабине. Точнее, уже догорает там.

— Наслышан о тебе. Говорят, что вместо рук у тебя крылья. Что ты рождён, чтобы летать. Ну и добавляют, что Герой Советского Союза, — рассказал Саня.

— И что ты думаешь?

— Если честно, руки как руки. Ни закрылков, ни предкрылков, ни перьев, — сказал Саша, и мы посмеялись.

Долго рассиживаться нам нельзя. Если по нам стреляли, то будут искать место падения. А с таким столбом пламени, сделать это не составит труда.

— Куда пойдём? — спросил бортовой техник, помогая лётчику-штурману подняться.

— До столицы мы не дойдём точно, — предположил я.

— Русло реки в нескольких километрах. Поищем деревню какую-нибудь. Может нам помогут со связью, — добавил Саня.