Капкан для «Барбароссы» (СИ) - Гор Александр

Капкан для "Барбароссы"

Часть 1

Глава 1

Товарищ Сталин любил баню ещё со времени сибирской ссылки. Особенно любил зимой, распаренный, не спеша пройти к даче в дохе, шапке-ушанке и валенках по свежему воздуху. А потом «догнаться» чайком с малиновым вареньем. Не брезговал сам наполнить опустевшую чашку душистым напитком, попутно размышляя о делах, и лишь когда чайник с заваркой пустел, вызывал секретаря. Наполнив чашку, он вернулся к столу, возле которого стояло его кресло. И… чуть не расплескал напиток.

— С лёгким паром, товарищ Сталин. И приятного аппетита.

Противоположный край стола слегка колебался в облачке неясной дымки.

— Простите, что пока не могу присоединиться к вашему чаепитию, — добродушно улыбнулся немолодой мужчина, то ли лысоватый, то ли настолько коротко подстриженный, что создавалось впечатление этой лысоватости. — Да и мы с вами предпочитаем несколько разные напитки.

Незнакомец приподнял со стола (не в комнате, где находился Сталин, а где-то по ту сторону марева) необычного вида кружку и с удовольствием отхлебнул из неё.

— Меня хорошо видно и слышно?

— Неплохо, — кивнул генсек.

— Я вас тоже неплохо вижу и прекрасно слышу. И вас, наверное, интересует, кто я такой, и для чего… явился пред вашим взором. Я ваш коллега, глава государства, являющегося правопреемником Союза Советских Социалистических Республик. И нас с вами разделяет более восьмидесяти лет времени, — призрачный гость назвал своё имя.

— И чем же мы могли заинтересовать наших столь отдалённых потомков? Тем более, главу государства, а не какого-нибудь историка, решившего покопаться в секретах государственной политики?

— Это хорошо, товарищ Сталин, что вы восприняли мои слова всерьёз, а не решили, что у вас галлюцинации. Мы долго решали, в какой обстановке должен проходить наш с вами первый визуальный контакт, и правильно просчитали, что прекрасно сохранившаяся обстановка вашей дачи неплохо подойдёт для этого. Это не галлюцинации и не розыгрыш, это работа оборудования, недавно изобретённого в… моём времени. А необходимость в контакте между нашими сторонами нужна, в большей степени вам, чем нам.

— Вы сказали, что возглавляете государство, являющееся правопреемником Советского Союза. Но не Советский Союз. И как же оно называется?

— К сожалению, это так, товарищ Сталин. А моя страна называется Российская Федерация, и её территория практически полностью, за небольшими исключениями, совпадает с территорией РСФСР вашего времени. А Советский Союз в моей реальности распался на независимые буржуазные республики немногим более тридцати лет назад. Информация о причинах этого трагического явления вам, несомненно, очень важны. Но у меня есть предложение вначале решить более важную проблему.

Глаза Сталина сузились, и его лицо приобрело озлобленное выражение.

— И что же, по-вашему, может быть важнее гибели Страны Советов?

Гость из будущего протянул руку в сторону и поставил перед собой ребром на столе тёмно-зелёную книжку с вытисненным на обложке памятником солдату, в правой руке держащему опущенный меч, а левой прижимающего к груди крошечную кудрявую девочку. «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945», — прочитал генсек. Во второй руке собеседника появилась ещё одна, серая книга с названием «И.Сталин о Великой Отечественной войне Советского Союза»

— Не важнее. Срочнее. У вас осталось до начала этой страшной войны менее полутора лет, и Красная Армия не готова к её началу.

— Вы уверены? Мы только что успешно закончили Финскую кампанию…

— Автор этой книги тоже согласен с моим выводом, — призрачный гость приподнял серый томик. — А к его мнению прислушиваются и через восемьдесят лет.

Похоже, шутка понравилась и чуть разрядила обстановку.

— Товарищ Сталин, и шеститомник истории войны, и ваша книга будут переправлены вам сразу по окончании нашего разговора. Просто через пять минут пригласите к себе на минуту-другую товарища Власика, и эти книги окажутся на его столе. Думаю, после того, как вы их прочтёте, ваше мнение о готовности РККА к большой войне изменится. Сегодня суббота, и, зная с какой скоростью вы читаете, мне кажется, что в среду у нас с вами может состояться более предметный разговор.

— То есть, вы можете передавать к нам не только изображение и звук, но и материальные предметы?

— И весьма крупные. А ещё — живых людей. Только научившись это делать, мы решились на попытку вмешаться в историю, чтобы попытаться изменить её к лучшему.

— То есть, изменить и свою собственную историю…

— Увы, нет. Я не большой специалист в подобных сложных физических явлениях, но наша история уже не изменится. Изменится лишь будущее вашего мира.

— Тогда в чём же ваш интерес? Как я вас понял, ваше государство буржуазное, и к коммунистическим идеалам любовью пылать не должно.

— Вы — наши предки. Учитывая это, после прочтения Истории Войны вам станет понятно, что двигало мной и моими соратниками, когда мы решились вмешаться в ход истории вашего мира. Кроме того, несмотря на тридцать лет, прошедшие после… контрреволюции, в нашей стране до сих пор немало сторонников социалистического пути развития. Есть и экономические причины, которые могут положительно повлиять на состояние дел в Российской Федерации, если мы с вами сумеем договориться. Мы же капиталисты, про которых товарищ Ленин говорил, что ради прибыли они готовы продать верёвку, на которой их и повесят, — усмехнулся гость из будущего перед тем, как раствориться в воздухе.

— Вот так, значит, товарищ Власик, вы меня охраняете? — мрачно усмехнулся Сталин, вышедший следом за начальником своей службы безопасности. — Неизвестно кто подбрасывает прямо к вам на стол неизвестно что, а вы об этом — ни сном, ни духом!

Николай Сидорович смертельно побледнел, глядя на аккуратную стопку книг, которых ещё пару минут назад на столе не было.

— Занесите это ко мне в кабинет, — довольный произведённым эффектом, распорядился Хозяин. — И свяжитесь с Поскрёбышевым: пусть отменит все встречи на завтра. Все!

Как ни пытался Берия узнать, что происходит на Ближней Даче, Власик ничего определённого сказать не мог:

— Заперся в кабинете, рычит, колотит кулаком по столу, громко ругается по-грузински, пьёт и грозится расстрелять, если я ещё раз постучусь или попытаюсь соединить его с кем-нибудь.

Развязка наступила неожиданно: в кабинете наркома зазвенел телефон, и знакомый голос, чуть глуховатый от усталости, произнёс в трубку:

— Лаврентий, приедь ко мне.

Хозяин выглядел так, словно он не спал все эти два дня, пока безвылазно сидел в Кунцево: глаза красные, лицо серое, пальцы рук подрагивают.

Интересоваться, что случилось, бесполезно: если Коба позвал, значит, скажет лишь то, что считает нужным.

— Лаврентий, мне нужен надёжный человек по твоей линии с хорошим техническим образованием, которому я мог бы доверять, как тебе. Достаточно авторитетный в наркомате, но не замешанный в репрессиях. Умение разбираться в радиотехнике обязательно. Поищи, может быть, среди кураторов ОКБ. Это первое. Второе — срочно подготовь справку о состоянии дел с кадрами партизанских отрядов, которые мы готовили в западных областях в 1920-е. С кадрами, базами снабжения, наличием вооружений и боеприпасов для них. Насколько я помню, дела там очень плохи, но восстанавливать разрушенное надо, и очень срочно. Третье — срочно пересмотреть дела всех репрессированных красных командиров. Не освободить поголовно, а именно пересмотреть их дела. Срочно! Четвёртое: всех учёных, арестованных и осуждённых как вредителей, изъять из лагерей, с пересылки и из тюрем. Создать где-нибудь на Волге лагерь, где они могли бы поправить здоровье, отъесться, подлечиться, а потом мы распределим их по соответствующим ОКБ. Пятое. Мне стало известно, что Литвинов работает больше на англичан, чем на нас, но его пока не трогать. Обложить его со всех сторон, полностью лишить влияния на дипломатов, постепенно вычистить наркомат иностранных дел от литвиновских выкормышей, самого его отозвать в Москву, но, повторяю, не трогать. Пусть выращивает репу и пишет мемуары на даче где-нибудь под Владимиром или Рязанью. Этот англофильский вражина в скором времени нам ещё пригодится.