Влад Савин - Белая субмарина
Обзор книги Влад Савин - Белая субмарина
Влад Савин
БЕЛАЯ СУБМАРИНА
Автор благодарит за помощь:
Станислава Сергеева, Сергея Павлова, Александра Бондаренко, Михаила Николаева, Романа Бурматнова, и читателей форумов ЛитОстровок и Самиздат, под никами Andy18ДПЛ, Андрей_М11, Комбат Найтов (Night), Дмитрий Полковников (Shelsoft), Superkashalot, Борис Каминский, Михаил Маришин, Тунгус, Сармат, Скиф, StAl, bego, Gust, StG, Old_Kaa, DustyFox, omikron и других — без советов которых, очень может быть, не было бы книги. И конечно же, Бориса Александровича Царегородцева, задавшего основную идею сюжета и героев романа.
Баренцево море. Время пока не установлено.
Серое небо, серые волны, серый туман. Вечная осень (не зима — льда тут нет). Как в начале времен, когда, по легенде, небо, море и суша еще не разделились до конца. Где-то далеко на юге творилась история, вставали и рушились империи, велись войны, творили ученые и художники. А для тысячелетней природы все одинаково пыль, все исчезнет, останется лишь она сама: эти волны, небо, земля. Природа не умеет творить, это дано лишь людям, и этим своим даром люди равны богам.
От диких фьордов, от гулких скал,
От северных берегов
Норманский ветер ладьи погнал,
Надул щиты парусов.
В Валгалле Один пиры вершит,
Валькирий тени кружат…
Но светят звезды в ночной тиши,
И нет дороги назад.
Сначала на поверхности появляется черная точка, и еще одна позади. И вдруг волны сразу расступаются, открывая корпус атомной подлодки, необычно широкий из-за бортовых шахт крылатых ракет. Бурун вскипает на скругленном носу, режет воду хвостовой плавник-стабилизатор. Это атомный подводный крейсер «Проект 949А», в справочниках НАТО названный «убийца авианосцев».
Сильны мы телом, и вольный дух
Теснит горячую грудь…
Вдали от жен, матерей, подруг
Найдем великий наш путь.
Будь смел и честен, не опускай
Обветренного лица.
А если смерть призовет — пускай,
Смотри ей прямо в глаза!
Еще недавно, в 2012 году, мы вышли в учебно-боевой поход, из Полярного в Средиземное море. И неведомым образом провалились на семьдесят лет назад, в июль 1942-го. Когда стало ясно, что произошло, я даже больше беспокоился за людей, чем за железо. Корабль только с завода, после капитального ремонта, а вот почти полтораста человек, одновременно потерявших дом, семью, саму страну, где родились, осознав все это, могли устроить все что угодно, вплоть до открытого неповиновения, не говоря уже о явном и тихом сумасшествии и нервных срывах. Но обошлось: все же экипаж подводной лодки это вовсе не группа случайных и нетренированных людей, вдруг провалившихся черт-те куда, как это описывается в массе книжек, заполонивших прилавки в начале того, двадцать первого века, ставшего для нас «прекрасным далеко». Экипаж — из тех, кто знает, что такое автономка, когда четыре месяца не видишь неба над головой. Это люди с устойчивой психикой — ну не служат в подплаве истеричные интеллигенты из телешоу «Дом-2»! И мы знали, что такое военное время, война за само существование нашей страны и народа, когда ничего еще не ясно, не предрешено. И с нами был «комиссар» Григорьич, оказавшийся вдруг в своей роли и на своем месте.
…В Валгалле встретит тебя почет,
Войдешь в высокий чертог,
Хугин взлетит на твое плечо,
А Фреки ляжет у ног.
Но если дрогнет норманский дух,
И страх лишит тебя сил,
То Хель раскроется царством мук
Под ясенем Иггдрасиль…
Выбора у нас не было. Это лишь в голливудских боевиках атомарина может болтаться в море годами (заряда реактора может и хватит, продукты брать с потопляемых судов — ну а что с регламентным техобслуживанием механизмов делать?). Да и останься мы нейтральными в такой войне, то могли бы сами себе задать вопрос: разве мы дерьмократы-кривозащитники, считающие что Сталин и Гитлер равнозначны? Нет, таких людей нет в экипажах подлодок! Это иная «прогрессивно мыслящая» публика считает, что армия и флот России вообще не нужны, если встроиться в международные системы обеспечения коллективной безопасности. Если перевести с заумного на русский, то это значит, нам следует распустить все кроме символических полицейских сил охраны правопорядка, и в случае чего звать на помощь «миротворцев» из НАТО. Но прав был сто раз Александр-миротворец — у России нет иных союзников, кроме российской армии и флота.
Подземный мир растворит уста,
И Гйолль потоком сверкнет,
А дева Модгуд сойдет с моста,
В ад небрежно толкнет…
Пирует Один, пирует Тор —
Суровы лица богов.
В твоих руках твой приговор —
И жизнь, и честь, и любовь…[1]
Простите, не представился. Лазарев Михаил Петрович, в той, прошлой жизни, капитан первого ранга, командир атомной подводной лодки «Воронеж» Северного флота России. Там я родился в Ленинграде в 1970-м, выходит, еще через двадцать семь лет… а какой год сейчас? После того, что с нами случилось, мнительным станешь: вдруг всплывем, а тут время Петра Первого или вообще палеозой? А этого очень не хотелось бы — потому что у нас появилась цель.
Перефразируя Ефремова, когда человек видит перед собой высокую цель и стремится к ней, он становится подобен богу, в нем откуда-то берутся огромные силы. Притом что из полугода здесь мы больше четырех месяцев были в боевых походах (не учебных, мирного времени — а когда реально могут утопить), а на берегу было достаточно работы, люди не роптали, совсем наоборот. Появилась Идея — гораздо более значимая, чем «удвоение ВВП». И Цель (которую сами мы вряд ли увидим — кто доживет здесь до девяносто первого, сорок восемь лет? — но оттого не становившаяся мельче). Чтобы здесь не было того, что случилось у нас: распада страны, шабаша жуликов и воров, и прочая, и прочая — мы понимаем, что все случилось не враз, и корни были гораздо глубже. Но есть ли шанс все изменить?
Что есть в этом времени, и напрочь отсутствовало у нас там — надежда, что «завтра будет лучше, чем вчера». А это дорогого стоит. Разговоры экипажа в свободное время (уж простите, приходится контролировать, впрочем никто особо и не скрывает):
— Ну а что я там, при капитализме, имел? Право ездить на Канары и держать доллары в швейцарском банке? Нахрена мне… и без того проживу.
— Там мечтал на гражданке купить «Рено-Логан», здесь буду ездить на «Победе». Как выучусь, инженером стану. Меня уже на Севвмаш приглашали, после Победы, как дембельнусь.
— Предпринимательство, блин, средний класс. Чтоб все туда, как президент обещал. Это значит, мне и с чиновниками, и с ментами, и с бандитами договариваться, и с поставщиками, и покупателей искать, и все самому организовывать, вот так во все стороны крутиться, а если пролечу, никого не волнует? Ну и какого… мне это надо? Уж лучше, делать что укажут, чему выучусь, зарплату получать, и в выходные с семьей. Спокойнее как-то.
— А ведь в самом деле историю гнем! Вот не будет точно в этом мире того, что в нашем! Ну а параллельный он или перпендикулярный, мне лично по барабану!
Так что люди вполне освоились. И корни уже пустили — одних свадеб целых пять, с местными! И еще у многих кто-то на берегу уже ждет. Холостые так вообще без особых колебаний — да и из женатых иные решили, раз уж назад нам ходу нет…
Ну и я… Так и не встретил я там, в двадцать первом веке свою единственную — а ведь на мой взгляд, любой мужчина обязан род свой продолжить, чтобы после него и дети, и внуки… Иначе не мужик ты, а существо в штанах — как Казанова, который после всех своих похождений помер одинокий, забытый, никому не нужный. Анечка, Аня — наверное, так никогда и не узнаю, про нее ли я читал еще в том времени? Или «товарищ Татьяна», творившая в оккупированной Белоруссии дела под стать легендарному Николаю Кузнецову и погибшая в сорок четвертом, здесь совсем другой человек? А, без разницы — и история тут пошла совсем по-другому, и Минск тут точно гораздо раньше освободят, и хрен я Аню на фронт отпущу! Провожала она меня, как от стенки уходили в море. Ты только возвращайся — я буду ждать!
В общем, моральный дух в норме. А вот «железо» на этот раз — под сомнением. Ну не приспособлен ракетный подводный крейсер к таким частым и интенсивным маневрам, погружениям-всплытиям и прочее, мы же не лодка-истребитель, где все системы заранее рассчитаны с резервом. Лопнет что-то — и сгинем, как «Трешер». Хотя месяц почти в доке стояли, осматривали, проверяли все, что можно было, с помощью местного инвентаря. Пока все на уровне — а вот что дальше будет… Когда в сталинском СССР освоят технологии следующего века и получат новые материалы? Надеюсь, что раньше, чем это было у нас — какую-то ценную информацию мы передали.
