Уильям Сирс Сирс - Готовимся к родам

В шесть часов утра в первый день Нового года, когда я подходила к входной двери дома, у меня отошли воды. Жидкости было немного, но она продолжала вытекать, а схватки были сильными и нерегулярными.
Я позвонила врачу, который посоветовал ехать в больницу.
Я нервничала, но очень удивилась тому, что не чувствовала страха. Вместе с моим мужем, Томом, мы приехали в больницу около десяти вечера. Нас сразу же отвели в палату. Я была немного разочарована тем, что провода фетального монитора и капельница не давали мне свободно двигаться.
Медсестра сообщила, что доктор прописал мне наркотик и эпидуральную анестезию. От наркотика я отказалась. Сестра посоветовала мне попытаться хоть немного поспать, но я была слишком взволнована. В четыре утра вновь пришла медсестра и ввела мне внутривенно питоцин, потому что схватки по-прежнему были слабыми и нерегулярными.
Очень скоро схватки усилились и стали следовать через равные интервалы. Том был очень внимателен, помогая мне правильно дышать, массируя спину и вытирая лоб. В этот момент мы были так близки. Мы обучались на курсах по системе Ламаза при больнице и думали, что во время родов применим все, чему научились. Но когда дошло до дела, мы использовали только дыхательную технику — я не обращалась ни к мысленному фокусу, ни к приобретенной кассете с музыкой для релаксации.
Схватки становились все сильнее, и Том помогал мне дышать, чтобы справиться с ними. Через некоторое время я сделалась очень раздражительной, и у меня уже не осталось сил терпеть боль. «Давай, дыши», — говорил Том. А я отвечала: «Не хочу дышать!» В этот момент я совсем не думала о ребенке — только о следующей схватке. Мне начинало казаться, что я не смогу родить.
Пришла медсестра и сменила Тома, чтобы он мог выпить кофе. Затем появился анестезиолог и сделал мне эпидуральную анестезию — я назвала его лучшим другом! Анестезия подействовала примерно через пятнадцать минут. Все это время схватки были очень сильными, и помощь медсестры оказалась как нельзя кстати. Когда Том вернулся, мое настроение значительно улучшилось, и я опять ощутила уверенность в себе.
Медсестра вновь осмотрела меня, объявила, что раскрытие составляет 10 сантиметров, и сказала, что мы готовы двигаться дальше. Пришел врач, и поскольку я не чувствовала своих ног, Том приподнял мне одну ногу, а медсестра — другую. Я не чувствовала желания тужиться, но ощущала схватки. Несмотря на то, что я не чувствовала боли, мне было очень трудно сосредоточиться и думать только о ребенке, которого я увижу через несколько минут. Медсестра подсоединила фетальный монитор к голове ребенка. Во время каждых потуг пульс ребенка замедлялся. Врач сказал, что пуповина обмоталась вокруг шеи ребенка и что придется использовать вакуумный экстрактор, чтобы быстрее извлечь малыша. До этого момента я была уверена в себе, но теперь начала беспокоиться, что все не так уж хорошо.
Увидев головку ребенка, я ощутила прилив энергии, и меня охватило теплое чувство радости. Еще несколько потуг — и я увидела свою чудесную дочь. Из-за обмотавшейся вокруг шеи девочки пуповины я не смогла сразу же обнять ее, а наблюдала за ней издалека. Когда же я, наконец, взяла ее на руки и приложила к груди, то почувствовала, что все закончилось благополучно. Я до сих пор изумляюсь, как это чудесное существо вошло в мою жизнь.
Наши комментарии.Трейсибыла довольна своими типичными для современной Америки родами. Мы спрашивали ее, не осталось ли у нее после таких родов чувства неполноценности, ощущения, что она не проявила себя как женщина. Совсем наоборот — из-за того, что она не испытала сильной боли, роды оставили у нее самые приятные воспоминания. В глубине души она нисколько не сомневалась, что именно родила своего ребенка, а тот факт, что она не испытала полноты ощущений «чистых» родов, не лишал ее чувства удовлетворения. Для Трейси это был «позитивный опыт родов». К сожалению, американский подход к родам не оставил телу Трейси шанса на постепенно нарастающие естественные схватки. Спешка с химической стимуляцией родов открыла дорогу другим вмешательствам. Интересно, объяснял ли инструктор на курсах по подготовке к родам по системе Ламаза важность сосредоточения на каждой схватке в отдельности, отдыха во время схваток, а также необходимости думать о ребенке, а не о следующей схватке.

Во время своих первых родов я следовала традициям семьи. Это были тридцатишестичасовые роды, продвигавшиеся черепашьим шагом. Были использованы все возможные вмешательства. Вагинальный осмотр проводился не менее сорока раз (что привело к инфекции, и мне пришлось провести в больнице целых семь дней). К концу этого тяжелого испытания у меня было такое чувство, что меня предали все. Мне сказали, что причина кесарева сечения заключается в том, что у меня слишком узкий таз, и что я никогда не смогу родить ребенка весом 5 фунтов! Готовя меня к операции, врач сказал: «У вас дистресс плода. Мы просто обязаны это сделать». Я ответила, что пусть он заодно отрежет мне голову! Мне казалось, что именно все эти вмешательства стали причиной проблем. Врачи просто не давали природе делать свое дело, а женщина не принимала в том, что происходит, никакого участия. Мы позволили медицине взять верх и лишить нас тех ощущений, на которые мы имеем право как женщины.
После двух выкидышей я вновь забеременела. На этот раз я уже много знала о родах. Я поняла, что смогу родить ребенка весом более 5 фунтов. Я научилась доверять себе и природе. Я нашла замечательную акушерку, которая убедила меня в совершенстве моего тела; она согласилась принимать у меня роды дома.
На сорок первой неделе беременности у меня отошли воды. Это случилось в четыре часа утра. Я очень разволновалась, потому что предыдущие роды у меня вызвали искусственно. Схватки начались практически сразу же. Интервал между ними составлял около трех минут, а длительность — полторы минуты. Моя мечта превращалась в реальность.
Акушерка приехала в 7.30. Раскрытие шейки матки составляло всего 2 сантиметра, и я была в ярости. Схватки были очень сильными, и я все время оставалась в вертикальном положении. В конце концов я почувствовала желание тужиться. Акушерка осмотрела меня: всего 4 сантиметра. Но желание тужиться не исчезало! В таком состоянии я пребывала несколько часов.
По пути в ванну для родов акушерка заставила меня сесть на корточки. За четыре схватки шейка матки раскрылась с 4 до 8 сантиметров. Я погрузилась в воду при раскрытии 9 сантиметров — ребенка удерживала на месте лишь небольшая часть шейки матки. Я тужилась, а акушерка протолкнула через нее голову ребенка. Бац! Ребенок уже в родовых путях, и я чувствую, как он движется вниз! Мне понравилось тужиться! Раньше я боялась потуг, но теперь испытывала наслаждение. Наконец, прорезалась головка ребенка, а затем вся вышла наружу. Мои родители, две подруги и Адам смотрели на меня в полном изумлении. Акушерка и ее ассистент просто помогли мне все сделать самой.
Во время следующей схватки родилось все тельце ребенка, и новорожденный прямо из воды попал в мои объятия. Муж, стоявший у меня за спиной, плакал. Я смотрела на это маленькое существо, вышедшее из моего тела — целых девять фунтов. Я сделала это! Я сделала это ради всех женщин моей семьи и ради этой драгоценной новой жизни. Моей дочери больше никто не скажет, что ей надо обязательно делать кесарево сечение. Все мы стали свидетелями чуда, а я наблюдала за тем, как становлюсь женщиной. Я позволила своему телу сделать то, для чего оно создано, — родить ребенка.
Двое моих родов оставили о себе абсолютно не похожие воспоминания. В первый раз я чувствовала себя проигравшей. Мне казалось, что все предали меня. У меня остались фотографии, сделанные сразу же после операции. На них я похожа на покойника. Кто-то даже сложил мне руки на животе! Я целых два часа слушала крик своего ребенка, пока они мучили его всеми своими «процедурами».
После домашних родов я чувствовала необыкновенную радость. «Я сделала это! Я сделала это!» — это единственное, что я смогла произнести. Я только что доказала, что три поколения женщин моей семьи ошибались! Мой ребенок вскрикнул всего один раз, делая первый вдох, а затем стал спокойно изучать новый для него мир. Оглядываясь назад, я вспоминаю восхитительное чувство первого прикосновения к дочери. Я была первой, кто взял ее в руки и сказал: «Привет». Единственный позитивный момент моего кесарева сечения состоит в том, что операция научила меня ответственности за себя и своего ребенка. Я смогла наконец сказать, что стала взрослой. С тех пор я чувствую себя просто замечательно!
Наши комментарии.Синди относится к категории рассерженных матерей — она три года училась, чтобы ее роды стали такими, как ей хочется. И она добилась своего! Вместо того, чтобы разыгрывать из себя жертву, она поднялась над своим гневом и стала действовать. Мы видели таких женщин на собраниях групп поддержки, буквально впитывавших информацию, которая помогла бы им рожать так, как им хочется. Этот рассказ иллюстрирует, насколько тесно роды связаны с самооценкой женщины. То, как с Синди обращались во время первых родов, оставило у нее чувство унижения и неуверенности в себе. Вторые роды повысили ее самооценку и оставили приятные воспоминания, которые сохранятся на всю жизнь.