Гуго Глязер - Драматическая медицина (Опыты врачей на себе)
24 мая 1962 года полет Гленна повторил другой американский космонавт капитан-лейтенант Малькольм Скотт Карпентер.
В последующие годы в безбрежном океане космоса побывала целая плеяда советских исследователей и среди них первая в мире летчица-космонавт Валентина Николаева-Терешкова.
И, наконец, на борт космического корабля впервые поднялся врач молодой советский ученый Борис Егоров, поставивший цель испытать на самом себе влияние космического полета на человеческий организм [33].
А 18 марта 1965 года весь мир наблюдал, как человек - это был советский космонавт Алексей Леонов - шагнул во вселенную и доказал, что люди могут работать в космосе.
Но у всех тотчас же возник вопрос о пользе, какую может принести полет в космос. Как и в каждой научной работе - а это была победа не только техники, но и науки, - так и здесь можно было с самого начала отвести вопрос о смысле этой работы, этой отваги и этих денежных затрат. Ведь наука, как уже говорилось, для того и существует, чтобы расширять круг наших знаний.
Когда в 1783 году братья Монгольфье запустили воздушный шар, в корзине которого находились три животных (баран, петух и утка), они, конечно, не думали о создании аэронавтики с ее воздушными кораблями и спутниками, но хотели знать, может ли живое существо жить на высотах. Когда в 1895 году Рентген пропустил электрический ток через вакуумную трубку, он не имел в виду открыть X-лучи, а занимался изучением физических явлений. Наука свободна от предвзятых мнений и стремится лишь познавать новое.
Но в этом случае (при космическом полете людей) мы имеем дело уже не с экспериментом, в котором неясно поставлена цель и ценность неопределенна. Опыт, подготовленный столь тщательно, стоивший таких расходов и сопровождавшийся таким самопожертвованием, не может быть бесцельным прыжком в неизвестность. Он является завершением длинного ряда предварительных опытов и началом еще более длинной серии работ и экспериментов.
А конечная цель? Изучение планет и вселенной путем непосредственной высадки на них. Что это означает, каждый способен себе представить, и в этом ему могут помочь не только романы Жюля Верна, но и события последних лет.
Полеты во вселенную приносят пользу, разумеется, прежде всего самой науке. Здесь возникают неисчислимые проблемы, но нельзя забывать, что при постановке всех вопросов, о которых думают в настоящее время, исходят из предположений, возникающих на нашей земле. Конечно, встанут и совершенно новые проблемы, как только человек ступит на другую планету. Это, естественно, случится, если на других планетах мы не найдем ничего из того, что мы, живущие на Земле, называем жизнью. Даже если мы столкнемся с неорганическими мирами, лишенными какой бы то ни было органической жизни, мы обнаружим бесконечно много данных, интересных для науки, а возможно, полезных и для обитателей Земли. В этой области нельзя ничего предсказывать: возможно все. Когда космонавты, по-видимому, весьма близкого будущего достигнут, например, Луны или Венеры, будут получены совершенно новые данные.
Но сегодня люди проникли во вселенную, провели там некоторое время и затем, следуя плану, вернулись на Землю, причем полет в космос не повредил их здоровью. И они, разумеется, многое "привезли" из этого путешествия. Научные данные, которые можно получить при полете в космос, значительны и ценны для астрономии, метеорологии, физики и физиологии. Да, несомненно, и для физиологии, весьма важной ветви медицины. При предварительных опытах, когда в космос посылали собак, обезьян и других крупных и мелких животных, применяли великолепно сделанные аппараты, записывавшие дыхание, кровяное давление и обмен веществ. Прежде чем послать в космос человека, были необходимы все эти опыты, как и опыты на себе, проводившиеся врачами. Естественно, ни опыты на животных, ни опыты, которые врачи ставили в лабораториях на самих себе, не могли на 100 процентов ответить на возникавшие вопросы. Это сделали только первые полеты человека.
Потому полеты во вселенную и стали научной сенсацией. Записи установленных в кабине летчика приборов, относящиеся к физиологии человека, который находился в космосе, представляют собой первые научные данные такого рода. Значение их прежде всего в том, что теперь мы знаем, в каких условиях человеку следует совершать полеты в космос, достаточны ли мероприятия, проведенные при первых опытах, какие необходимы улучшения, - словом, нужно ли и дальше увеличивать безопасность в космической авиации. Получить ответ на эти вопросы сейчас весьма важно, так как от этого зависит продолжение полетов человека в космосе. Техническое оборудование спутников, естественно, также дало нам много нового, имеющего ценность для радиотехники, телевидения и так далее.
Успешными полетами этих современных героев, не носивших оружия, завершена первая глава космических полетов и начата следующая. Предпосылкой для продолжения полетов, которые, естественно, должны ознаменоваться и ознаменуются значительными успехами космической авиации, являются дальнейшие научно-технические изыскания, а также новые опыты, и врачи будут производить их на себе. Они снова будут ставить над собой опыты в камере пониженного давления, затем на больших центрифугах, о которых уже упоминалось, чтобы изучать центробежную силу и ее влияние. Ближайшие опыты этих врачей останутся безыменными, но они будут способствовать осуществлению мечтаний человечества и решению проблем, величие и значение которых ныне еще нельзя себе вообразить [34].
Теперь весь мир смотрит с восхищением на великие подвиги, совершенные 12 апреля и 6 августа 1961 года. Это были дела советских людей; нужно подчеркнуть и это. Ведь мы знаем, что силы, приводящие в конце концов к таким деяниям, Советский Союз хочет использовать только в мирных целях - для продолжения великой перестройки, над которой он трудится уже много лет. И благодаря тому, что Советский Союз показал свою техническую и научную мощь в полете человека во вселенную, его стремление к длительному честному миру, его призыв к разоружению будет приобретать все больший и больший вес. Это естественное последствие великой мирной победы в воздухе, и человечество должно считать себя счастливым, что это действительно так.
ХI. ВЧЕРА, СЕГОДНЯ И ЗАВТРА
Если окинуть взором приведенные здесь факты, составляющие лишь малую часть опытов врачей, то мы усмотрим в них поведение людей, превративших свою профессию - лечение и исследование - в героизм особого рода и содержания. Деятельность врача, даже и неизвестного, без сомнения, часто бывает героической, когда он просто выполняет свою обязанность и хочет быть только слугой человека, нуждающегося в его помощи. Какая храбрость, какой возвышенный образ мыслей заставляют врача спешить к заболевшему ребенку, обнаружить у него дифтерию и забыть, что у него самого дома есть маленький ребенок, которому он может занести эту ужасную болезнь. Ребенок, которого надо будет отстранить, когда он, радуясь встрече с отцом, захочет броситься ему на шею. Об этом уже говорилось.
Дифтерия, скарлатина, коклюш, страшный детский паралич - это всегда одно и то же, та же опасность, не для самого врача, но так же и для него. О себе он, конечно, не думает, когда его зовут к больному, страдающему инфекционной болезнью. Этот страх он уже давно утратил. Даже когда врач имеет дело с холерой или чумой, его не охватывает боязнь заразиться, хотя как добросовестный человек он делает все возможное, чтобы не заразиться самому и воспрепятствовать передаче болезни другим людям. И несмотря на все, дело часто оканчивается трагически: один из наиболее известных примеров смерть доктора Мюллера, в Вене, который после лабораторной инфекции лечил заболевших чумой и при этом заразился сам. Многие врачи погибли от заразных болезней, полученных у постели больного. Они умирали от тифа брюшного и сыпного, от холеры и чумы, от скарлатины и дифтерии. Нет ни одной инфекционной болезни, которой не заражались бы врачи, выполняя свой долг. Немало и число тех, кто при вскрытии трупа наносил себе небольшой порез, который оказывался смертельным. Об этом незачем говорить подробно, это общеизвестно.
Но смерть этих врачей и мужество всех, кто, не задумываясь, подходил и подходит к постели заразного больного, все же представляют собой нечто иное, чем героизм тех, кто проводил опыт на себе или поручал другим провести его. Ведь они шли на опасность, хотя ни профессиональные, ни гуманные соображения не обязывали их к этому. Их вдохновляла мысль совершить что-нибудь полезное для человечества. Ни закон, ни Гиппократова клятва, ни какое-нибудь иное обязательство не побуждали людей, о которых написана эта книга, к их деяниям, к их героическим поступкам. Они совершали их из собственных побуждений, возможно, в большинстве случаев даже не сознавая, что они делают что-то особенное, и не думая об опасности, какой себя подвергали. Они почти всегда делали это из простого стремления, которое можно было бы назвать научной любознательностью, хотя это было нечто большее, чем любознательность. Иногда то, что они делали, было весьма простым делом, иногда страшным и ужасающим, иногда это было непостижимое пренебрежение опасностью и смертью. Порой этого даже не требовала современность, смысл существования врача, борьба с болезнями; это было нечто принадлежавшее будущему, но могло быть совершено только врачом.
