Мирзакарим Норбеков - Опыт дурака-3. Как жить и добра наживать. Самостоятельное изготовление семейного счастья в домашних условиях
Хочу вас серьезно предостеречь, дорогие мои!
Никогда не бейте своих детей! Потом сами будете мучаться! Места себе не будете находить… Особенно, если отец ударит свою дочку! Это может навсегда ее сломать! Оставит такой глубокий шрам в душе.
Если вдруг такое несчастье случилось в вашей семье, обязательно нужно об этом поговорить, причем не один раз. Объясните, пожалуйста, своему ребенку, что вы не хотели, расскажите про свои эмоции, извинитесь. Добейтесь того, чтобы он вас искренне простил!
Дети по своему характеру… они ближе к Богу. Это мы гробим друг друга, уничтожаем, создавая какие-то правила условного поведения, условные поступки, условные выражения, условную рожу, условную позу.
Когда мы занимаемся по методике восстановлением здоровья, что мы с вами делаем? Мы потихонечку поднимаем… что, мужики? Настроение, а не то, что вы подумали. Настроение поднимаем до того уровня, когда вдруг наши органы начинают откликаться на наши желания.
Именно это состояние, когда ты чего-то хочешь и это получается, это есть постоянное состояние большинства детей. Это есть нормальное состояние, в котором живет большинство преуспевающих людей. Кураж, творческий экстаз!
Это – райское состояние. В этом состоянии живут дети. Знаете, когда дети приходят на занятия по улучшению зрения… Через 5–6 дней большинство из них успевают свое зрение восстановить. А когда спрашиваешь, что они делали, узнаешь, что они до сих пор не поняли, что надо делать.
Ни в одну фразу, что педагог говорил, они еще не вникли. Но они успевают восстановить себя. Как же это происходит?
Если ребенку скажешь: «Мы с тобой будем ходить в Макдоналдс, станем там кушать гамбургеры, и от этого будет улучшаться зрение….» У детей зрение начнет восстанавливаться, уверяю вас.
Потому что они постоянно находятся в состоянии волшебства. Самое главное – это волшебство запустить. А чаще всего родители являются причиной застревания ребенка в недуге. Вот почему на занятия с детьми мы родителей обычно не пускаем.
Нужно постоянно созидать! Подходить к жизни так, как это делают дети. Видеть всюду волшебство, замечать вокруг новое и интересное, жить в постоянном предвкушении очередного чуда!
Каждый ребенок носит в себе рафинированную, запрессованную квинтэссенцию жизни. Поэтому у них жизненная энергия хлещет изо всех пор.
Человек – сам сапер и минер своего счастья
• УСТРОЙСТВО аккумулятора вашей благодати
• КАК построить генератор доходов, чтобы вас не пришибло током
• ПЛЮСЫ и МИНУСЫ профессий и бизнесов
• КАК выбрать дело своей жизни и есть ли жизнь у вашего дела
Давайте поговорим с вами о человеческих профессиях. Кому-то это актуально самому, у кого-то подрастают дети и уже начинают задумываться, на кого идти учиться. Тому, кто открывает свое дело, тоже советую обратить внимание при приеме на работу, человека какой профессии вы берете на это место.
Конечно, каждое правило имеет исключение, но мы с вами будем говорить о закономерностях, о статистике.
Каждый человек выбирает профессию, исходя из своего характера, и желаний.
«Ты мне медленно скажи и 2 раза повтори…» – это портрет военных.
«У меня глубокое чувство комплекса неполноценности – вот из-за этого, гад, я тебе посажу!» – это синдром милиционера.
Педагоги постоянно говорят-говорят-говорят. А, значит, перестают воспринимать. Они перестают учиться, привыкая постоянно вещать у доски заученные правила.
Инженеры имеют технический образ мышления, среди них редко попадаются любители художественной литературы.
Бухгалтер вечно в цифрах сидит, ему некогда думать о красотах окружающего мира.
Но дорогие мои, творческий бухгалтер – это великое событие. Хотя и редко встречающееся, примерно так же, как белый амурский тигр.
Дорогие мои, выбирая себе профессию, человек всегда стремится компенсировать то, чего у него нет.
У некоторых людей сознание атрофируется до абсурда, до полного его отсутствия! Образное мышление также ухудшается с годами.
У бухгалтеров какая профессиональная болезнь? Они перестают мечтать! И мечтают только специфически – в цифрах.
У педагогов тоже есть своего рода атрофирование: они прекрасно говорят, но за счёт потери слуха. Они с каждым годом всё лучше и лучше говорят, но потом наступает момент, когда вникнуть в речь другого человека они не могут, потому что привыкли только говорить!
И самое интересное, когда педагогу рассказываешь о его болезни, например говоришь, что у него в почке камушек размером два сантиметра, он, вместо того чтобы спрашивать, как я узнал, говорит: «Ошибка! Там не два сантиметра, а два с половиной!»
То есть педагоги перестают удивляться и во всех словах других людей ищут ошибки.
На самом деле у меня как у преподавателя тоже есть эта профессиональная болезнь. У вашего покорного слуги есть еще одна очень редкая болезнь – мне очень трудно запоминать европейское имя-отчество. Мое, например, очень простое – Мирзакарим Санакулович.
Шучу, родные мои! Улыбнитесь, осаночку поправьте!
Однажды мне пришлось пожаловаться одному терапевту, доктору наук:
– Я не могу запомнить людей по имени, даже если запоминаю двадцать лет, но если один раз даже мельком услышал в автобусе, что кто-то кому-то жалуется о своих болячках, смотрю на этого человека и моментально его запоминаю. А имя забываю через пять минут…
Она на меня смотрит и говорит:
– Я думала, только у меня такая проблема… Я запоминаю людей по животу. Не по лицу. Человек живот открывает: «О-о, я же вас проверяла пятьдесят лет тому назад!» – А на лицо они все одинаковые…»
Это профессиональная болезнь.
Человек с определенными качествами выбирает профессию под себя.
Кто работает в милиции, отличается от того, кто работает в банке. Кто работает в театре, отличается от того, кто работает в магазине.
Я, например, никогда в жизни не смогу работать в торговле. Однажды в детстве, когда учился в школе, продавал арбузы пару недель. В результате понял, что это не мое.
И никогда не смогу быть, скажем, милиционером. Два года был внештатным. Знаю, что это такое. Когда невиновного порою сажают в тюрьму, а виновный судит… Извините, это не по мне.
Скажите, дорогой читатель, вы пойдете работать в милицию? Чем отличаются милиционеры от вас? Там могут расти только характеры определённого типа.
Чтобы ловить бактерии и вирусы, наш организм вырабатывает лейкоциты, которые поддерживают в нем порядок, выделяя антитела. И у этих «омоновцев» в организме определенные формы и задачи. Они заточены под то, чтобы ловить и уничтожать в крови правонарушителей. А тут как говорится: с кем поведешься…
Посмотрите любой фильм, неважно, наш или зарубежный, в котором главный герой – полицейский. Он либо не женат, либо разведен, либо постоянно собачится с женой…
А если у него вдруг в семье все хорошо, значит – такую семью в начале фильма убивают! И он потом в отместку убивает в десять раз больше народа.
Назовите хоть один фильм, где это не так. Скажете, что это всего лишь кинематограф? Конечно, в жизни всякое бывает, такие чудеса встречаются, что нарочно не придумаешь. Но я излагаю вам факты, основанные на банальной статистике.
Характер военных отличается от характера милиционеров. Но брать военных в компаньоны – тоже опасно. У них часто развита одна специфическая особенность – стремление к так называемому «карьерному росту».
Большая часть офицеров постоянно участвуют в командной гонке за званиями и орденами. И по прошествии времени у них вырабатываются навыки подковерной борьбы. В бизнесе для таких людей всякие интриги являются нормой.
Офицерская честь и человеческая честь – это разные вещи. Умереть за Родину – это одно, а пожить для себя – это другое.
Военные, конечно, бывают разные, как и милиционеры.
Высший офицерский состав, как и во всех других видах человеческой деятельности, достаточно сильно отличаются по поведению и по характеру от низшего.
Понятия «совесть», «доброта», «образованность» являются для солдат одним из первых наказуемых недостатков.
Грубость – ценится, агрессивность – ценится. Ну представьте себе, если бы вы носили только кирзовые сапоги 25 лет подряд, что бы с вами было?
Я проводил исследования наемников, которые регулярно участвуют в войнах других стран.
Во время общения моя задача была наблюдать, анализировать и запоминать, чтобы выявить закономерности и составить психологический портрет.
При первой встрече с одним из них у меня в голове возникло мнение, что он – больной. Думаю: ну, может быть, он – исключение. Наблюдаю за вторым – опять вижу такого же! Третий – того же поля ягода… И так подряд обследовал дюжину человек. У каждого выявилась вялотекущая шизофрения дальней маниакальной направленности.
