Ирина Чеснова - Рожаю! Записки сумасшедшей мамочки
– Что эти профессора понимают? – фыркнула гинеколог. – Они сплошь теоретики, а мы тут – практики.
5 марта Оксана ушла в декрет. Тут же заключила контракт с московским роддомом. И со спокойной душой уехала на две недельки погостить к родителям в маленький город Торжок.
14 марта, в воскресенье, вся страна выбирала президента. Днем Оксана с родителями пошла голосовать, по пути они встретили давних знакомых и после выполнения гражданского долга шумной компанией вернулись домой. Накрыли праздничный стол, вкусно пообедали. К шести часам вечера гости дисциплинированно разошлись, и в квартире наступила привычная тишина.
Вот тут-то Оксана и заметила, что у нее побаливает спина. Совсем несильно, но побаливает. Решив отвлечься, Оксана вымыла посуду. Потом, как образцовая дочь, погладила на понедельник мамин белый халат (Оксанина мама – врач-педиатр). А спина болела все сильнее и сильнее. Оксана забеспокоилась. В девять часов она не выдержала и пошла к маме жаловаться.
– Может, у меня роды начались? – робко спросила она.
Мама подняла ее на смех.
– Какие роды? Тебе еще ходить полтора месяца! К тому же, ты что, не знаешь, как роды начинаются?
– А, может быть, все-таки они?
Мама вытащила из книжного шкафа том медицинской энциклопедии, открыла на нужной странице и изрекла:
– Садись, читай, как распознать роды.
Оксана, как послушная школьница, засела за фолиант. Действительно, таких симптомов, как там описывается, у нее нет: схваток нет, воды не подтекают, низ живота не тянет. Только неимоверно, безбожно ломит спину.
Мама дала Оксане пуховой платок:
– Наверное, застудила поясницу, надо согреть.
Пуховый платок не помог, Оксана продолжала ныть. По телевизору шел всеми любимый фильм «Москва слезам не верит». Мама усадила стонущую дочку к экрану. Но фильм тоже не радовал.
Около одиннадцати Оксана категорично заявила:
– Все, мама! Мне плохо, вызывай «скорую»!
Мама позвонила своему старому другу, который в тот вечер дежурил на «скорой».
– Тут дочка беременная что-то капризничает, приезжай, посмотри ее.
В начале двенадцатого приехал врач. Посмотрел Оксану и аж побелел весь от испуга:
– Она рожает! Открытие уже 9 сантиметров. А я ни разу роды не принимал!
Мама родная! Вот тут-то все забегали. У Оксаны с собой для родов ничего нет – все в Москве осталось. Она только и успела, что сунуть в сумку свою розовую шелковую ночнушку и такие же розовые пушистые тапочки, и бегом в машину «скорой помощи». Хорошо, что хоть обменная карта была с собой.
В машине все сидели как на иголках – вдруг не довезут. Оксану успокаивало только одно: рядом мама, а у нее полгорода знакомых медиков. Только бы доехать!
У роддома они оказались в половине двенадцатого. А там, как назло, никто не рожает, все врачи куда-то разбрелись. Вот ужас-то! Так и на улице родить недолго, уж лучше бы дома остались.
Стали вызванивать дежурную бригаду. Через пятнадцать минут к ним вышла дежурный врач. Слава Богу, она оказалась вменяемой теткой.
– Что случилось?
– Да вот, скоротечные роды.
– Что-то не похожи вы на роженицу, – она подозрительно оглядела Оксану. – Ладно, давайте посмотрю.
Посмотрела и обмерла.
– Срочно в родблок!
Там же в смотровой она проколола Оксане плодный пузырь. И только тогда начались схватки. Конечно, их можно было вынести, но боль была сильной.
Оксана переоделась в то, что взяла с собой из дома и, когда вошла в родблок, ожидавшие ее там врачи согнулись от смеха. Их взору предстал такой невинный беременный ангел, с ног до головы одетый в розовое.
– Ты у нас первая пациентка, которая собралась рожать в шелках. Ха-ха-ха!
Из казенных закромов была вынута на свет божий застиранная ночнушка серого цвета и 56-го размера. Оксане ничего не оставалось, как облачиться в нее. Тем временем схватки уже перешли в потуги. Забравшись на кровать Рахманова, Оксана взглянула на висевшие на стене часы. Они показывали полночь. Врачи скомандовали тужиться. Во время одной из потуг Оксана неожиданно подняла правую ногу. У стоявшего рядом врача хрустнула челюсть.
– Ты что делаешь? – завопили медики, и привязали ноги роженицы-дзюдоистки к кровати.
После этого ни о чем другом, кроме привязанных ног, Оксана думать уже не могла.
– Тужься, – командовали врачи.
– Отвяжите ноги!
– Тужься, тебе говорят!
– Ноги сначала освободите!
Через полчаса неравной борьбы Оксана все-таки сдалась и родила дочку. Причем родила без разрывов и эпизиотомии! Такая у Оксаны оказалась крепкая промежность. А все потому, что она 12 лет занималась спортивными бальными танцами.
Ее Аришка родилась вполне зрелым и доношенным ребенком. Вес – три восемьсот, 58 сантиметров. Значит – точно в срок. И по поводу даты родов прав оказался профессор-«теоретик» из ЦПСиР, а не гинеколог («опытный» практик!) из женской консультации.
Аришка появилась на свет полпервого ночи в больнице провинциального городка, который и на карте-то не сразу отыщешь. Наверное, это судьба. Кто мог предположить, что рожать Оксане придется так далеко от ставшей родной Москвы? Но все, слава Богу, закончилось хорошо, впечатления у Оксаны от таких экстремальных родов остались самые радужные, а условия в роддоме Торжка оказались гораздо лучше московских (читайте об этом в следующей главе). Все считают, что родить в столице – предел мечтаний, а жизнь показывает, что это глубочайшее заблуждение человечества.
Быть готовой ко всему!
...Викины роды с самого начала стали развиваться совсем не так, как она планировала. Все началось с кровотечения. Естественно, Вика запаниковала, потому что на таком большом сроке кровь означает, как правило, отслойку плаценты. Она моментально собралась и пулей помчалась в клинику, с которой заключила контракт. Там ей сделали УЗИ. Новейшее оборудование отделения плаценты не показало. Схваток у Вики тоже не наблюдалось. Врачи решили перестраховаться и оставили ее ночевать в родблоке.
Ночью у Вики начались нерегулярные схватки. В шесть утра прокололи пузырь, но... Сокращения не становились ни явственнее, ни регулярнее. По истечении трех часов врач (тот самый, которого все так хвалили и с которым Вика, в итоге, заключила контракт) принял решение «помочь природе» и поставить капельницу с окситоцином. Вика, настроившаяся на естественные роды, восприняла это в штыки.
И вообще, как оказалось, общего языка они с врачом найти не смогли. Любые его манипуляции вызывали у Вики внутренний протест. Врач казался ей напыщенным индюком, невоспитанным мужланом, который не долг свой профессиональный выполняет и не условия контракта, а как будто делает ей одолжение. А ведь она сама его выбрала! Неужели так жестоко ошиблась?
Капельницу Вике, конечно же, поставили. Сокращения участились и стали очень болезненными. Постепенно перерыва между ними не стало вообще. В Викином затуманенном сознании все происходящее воспринималось как одна бесконечная схватка. Она не могла ни лежать, ни сидеть, ни ходить. От анестезии категорически отказывалась. Временное спасение Вика нашла в фитболе[13], на котором принялась скакать, пытаясь унять боль. И ей казалось, что если она остановится, эта боль просто разорвет ее.
Вика не видела никого и ничего вокруг. Родблок, врачи, медсестры – все было сплошной серой массой, из которой ярким цветным пятном выделялись лишь знакомые и любимые черты ее мужа. Вика видела только Лешу, который, как они и договаривались, приехал поддержать жену в «схваточном» периоде.
Он держал ее за руку, поил водой, кормил с ложечки мягким детским питанием, поскольку Вика к тому моменту провела в родблоке уже сутки и ничего за это время не ела, вконец обессилела и нуждалась хоть в какой-то энергии. А она все прыгала на мяче и... выла. От боли, от безысходности, от непонимания, когда же все это кончится.
Так продолжалось 2 часа. Два часа беспрерывных мучений и тающей надежды на их скорое завершение.
Очередной осмотр принес долгожданную весть – раскрытие полное, но... Ребенок не опустился в родовой канал! Почему? Что ему мешает? Врач забеспокоился. Решили срочно делать электромониторинг. Привезли аппарат, закрепили ремни и провода. Скорее, скорее! Время поджимает. Вот, наконец, пошли показания прибора на бумажной ленте. Что показывает аппарат? Он показывает, что сердцебиение малыша упало! Упало с нужных 140 ударов в минуту до... 96.
Что это значит? Это значит, что ребенку очень (очень!) плохо. И скорее всего, у него асфиксия – нехватка кислорода. Ему нечем дышать! Он ЗАДЫХАЕТСЯ!
Медперсонал сработал молниеносно. В мгновение ока Вику перегрузили на каталку и повезли – бегом повезли – в операционную. Врач сказал, что будут проводить экстренную операцию кесарева сечения. Первая мысль измученной Вики, так раньше мечтавшей родить самой, была: «Ну и хрен с ним! Пусть кесарево».
