Фирейдон Батмангхелидж - Вода для здоровья
Даже в XXI веке видимые проявления локального обезвоживания остаются непонятыми нашими медиками. Для любых проблем со здоровьем мы всегда искали медикаментозные решения. В результате мы не уменьшали количество проблем, а, скорее, постоянно увеличивали их и бросали на борьбу с ними еще большее количество лекарств. Во имя современной медицины мы создали баснословно дорогой хаос, которому не видно конца. Перед нами встали серьезные проблемы, которые требуют срочного решения. Как заметил Альберт Эйнштейн, «существующие серьезные проблемы нельзя решить на том уровне мышления, на котором мы их создали». Чтобы решить наши проблемы со здоровьем, явно необходим новый подход к медицинской науке.
Решение современных, созданных человеком и защищаемых фармацевтической промышленностью проблем со здоровьем может базироваться только на физиологическом подходе. Понимание молекулярной физиологии обезвоживания позволит изменить структуру будущей клинической медицины. Оно вызовет фундаментальное изменение парадигмы медицинской науки. Усиление природных лечебных способностей тела в рамках физиологии приведет к полной замене фармацевтического подхода к решению современных проблем со здоровьем. Главным приоритетом медицины станет предотвращение болезней, которое займет место дорогостоящих инвазивных способов лечения.
Новый уровень мышления в медицине
Что такое парадигма и как ее можно изменить в клинической медицине? Парадигма – это базовая информационная инфраструктура, предположения или концепции, на основании которых развивается знание в рамках определенной научной дисциплины. Например, все географические карты и модели создаются на базе фундаментального понимания того, что Земля – шар. Такая концепция – это базовая парадигма дизайна всех географических карт. Знаменательные изменения, вызванные осознанием того факта, что Земля не является плоской, как предполагалось в древности, произвели революцию в знаниях о структуре Вселенной, которыми мы обладаем сегодня. Когда парадигма заводит какую-то научную мысль в тупик (как в случае с плоской Землей), у тех, кто способен отступить на шаг и объективно переоценить инфраструктуру данной области знаний, часто появляется новая парадигма. Для этого нужно только одно – идея или установленный факт, способный пробудить научную мысль.
Когда появляется новая обоснованная парадигма, служащая основой для конкретной науки, она освещает путь к новой обширной области знаний подобно вспышке молнии в ночи. Новая парадигма снимает все запреты и барьеры, делая возможным дальнейший прогресс мысли в рамках данной дисциплины.
Процесс рождения новой парадигмы значительно облегчается, когда возникает конкретная потребность в решении. Решение признается значимым, только после того как получит признание явная потребность в таком решении. Следующая история поможет пояснить мою мысль.
Нобелевский лауреат, сэр Александр Флеминг, получил признание как изобретатель пенициллина. В 1950-е годы, когда я был студентом медицинской школы при больнице св. Марии, этот шотландский ученый работал в институте Райта – Флеминга в том же Лондонском университете. Многие студенты-медики испытывают неудержимое стремление стать первооткрывателями. Я не был исключением. С самого детства мне хотелось изучать медицину и стать человеком, который смог бы оказать позитивное влияние на жизнь людей.
В ходе вводного курса по бактериологии студентов разбили на мелкие группы и прикрепили к разным кураторам. Мне повезло попасть в группу к сэру Александру. Это был человек исключительной культуры и скромности. В конце курса я набрался храбрости и задал ему вопрос, ответ на который определил всю мою последующую жизнь.
Я спросил его: «Сэр Александр, существует ли какой-то особый способ стать первооткрывателем в медицине?» Он посмотрел на меня, задумался над моим наивным вопросом и после длительной паузы ответил с сильным шотландским акцентом: «Потребность и решительность». Затем он пояснил, что широкое внедрение хирургических процедур в медицинскую практику привело к увеличению процента летальных септических осложнений. Поиск средства, способного остановить развитие бактериальных инфекций в человеческом организме, превратился в насущную потребность, которая придала решительность и смелость тем, кто занимался бактериальными исследованиями. Потребность стала толчком к изобретению пенициллина, а решительность – толчком к его применению в медицине.
Рождение новой научной истины в медицине
История свидетельствует, что время от времени фундаментальные открытия в сфере прикладных естественных наук создают возможности для грандиозных скачков прогресса. Благодаря случайностям и озарениям человечество разгадало множество тайн своего происхождения.
Один из таких случаев произошел в 1979 году. В ходе исламской революции в Иране я стал политическим заключенным и оказался в числе узников тегеранской тюрьмы «Эвин». Ожидая возможного смертного приговора, однажды ночью я открыл, что два стакана воды способны облегчить даже самые сильные желудочные боли, вызванные язвой желудка и двенадцатиперстной кишки.
Одному из заключенных потребовалась медицинская помощь, чтобы облегчить мучительную боль, которая согнула его пополам и лишила возможности самостоятельно передвигаться. При ходьбе его постоянно поддерживали двое друзей. Охранники не реагировали на его непрестанные мольбы о переводе в тюремную больницу. Когда его привели ко мне, был уже двенадцатый час ночи. Я сам был таким же заключенным, и у меня не было никаких лекарств, чтобы дать этому человеку, который испытывал ужасные муки. Я объяснил, что ничего не могу ему дать, и тогда его лицо исказили еще большие страдания. Вместо лекарства я дал ему выпить два стакана воды. Через пару минут боль стала менее мучительной, а через восемь минут прошла совсем. Для меня это стало подтверждением способности воды снимать боль при болезненном состоянии. (Перед этим я сам снимал боль в желудке водой, когда на несколько дней объявил голодовку.) Одного за другим я убедил остальных заключенных, которые испытывали те же самые классические боли, принимать воду вместо лекарств, которые иногда удавалось достать.
За два с половиной года моего заключения я успешно снял более трех тысяч болевых приступов, связанных с обострением язвенной болезни одной лишь водой из-под крана. Мне стало совершенно ясно, что единственной реальной причиной страданий всех этих людей была жажда. Обезвоживание проявлялось у них в форме болевого криза, который у нас, профессиональных медиков, принято называть «болезненным» состоянием. В качестве последнего аргумента защиты на суде – после пятнадцати месяцев заключения – я представил подготовленную к публикации научную статью. Я попросил судью не потерять эту статью, даже если он приговорит меня к расстрелу. «Это величайшее медицинское открытие в истории», – сказал я. К тому времени я уже успешно лечил несколько сотен моих товарищей-заключенных.
В перерыве судья подошел ко мне и сказал: «Вы совершили потрясающее открытие; я желаю вам удачи в будущем». Его слова стали первым признаком того, что у меня будет будущее и я смогу продолжить работу.
В знак признания моего открытия меня не казнили, а приговорили к трем годам лишения свободы. Мою жизнь спасло открытие, которое я сделал в тюремных застенках. Однако все мое имущество было конфисковано. После двадцати трех месяцев заключения начальник тюрьмы сообщил мне, что власти «пришли к выводу, что я не такой плохой человек, каким меня посчитали» и что они рассматривают возможность моего досрочного освобождения. Я поблагодарил его, но сказал, что хочу остаться в тюрьме еще немного, так как нахожусь на самом важном этапе клинических наблюдений за эффектом применения воды как средства лечения различных вызванных стрессом заболеваний, включая язву желудка и двенадцатиперстной кишки. Я объяснил ему, что тюрьма «Эвин» – это уникальная лаборатория стресса. Сказать, что начальник тюрьмы был удивлен, значит, не сказать ничего. Он думал, что оказывает мне великую милость, предлагая выйти на свободу раньше окончания моего срока. И все же он согласился, что моя работа была чрезвычайно важной и что мне нужно дать возможность завершить то, чем я занимался. Какое-то время я верил, что заключение в тюрьму было не случайным событием в моей жизни. Именно там судьба предназначила мне сделать открытие и доказать, что у организма есть способ сообщить человеку о крайней потребности в воде в условиях стресса и обезвоживания. Я пробыл в тюрьме еще четыре месяца и пришел к ряду конкретных клинических выводов, которые теперь требовали научного объяснения. Когда после двух лет и семи месяцев заключения меня выпустили на свободу, мое открытие уже получило официальное признание.
