Джеймс Левин - Вставай! Почему стул убивает вас, и что вы можете с этим поделать
Сотни работников медицинского сообщества в Кот-д'Ивуаре специально обучались постоянно следовать за человеком (мужчиной, женщиной или ребенком) в течение семи дней и записывать числовой индекс для каждой деятельности, которую делал человек. Данные были собраны для 3,352 человек из четырех сообществ, 1,787 женщин и 1,565 мужчин. Это был уникальный анализ относительно того, как древняя культура, где люди вели сельскохозяйственный образ жизни с незначительным использованием машин, влияла на активность людей. Данные были собраны из 22,397 человеко-дней и 23 миллионов значений. Для всех возрастных диапазонов мы нашли, что женщины работали на три часа в день больше, чем мужчины.[113] У мужчин было больше времени, чтобы расслабиться на стуле и связанных с отдыхом поездок (например, было время, чтобы сходить в бар).
Подробные данные регистрировали все задачи, которые выполняли женщины и мужчины. Женщины делали до четверти сельскохозяйственной работы, такой как укутывание зерновых культур и перенос их на своих головах на рынок. В дополнение к этому они выполняли всю работу по дому, включая перенос дров и воды в дом, а также помол муки в ручной мельнице. Мужчины работали исключительно над сельскохозяйственными задачами, особенно посевом, кошением и вскапыванием земли. Мужчины были единственными, кто пользовался косой, так как их телосложение для этого подходит больше: более длинные руки и большая эффективность.[114] Только мужчины возделывали землю. Это также означало владение этой землёй, в этой культуре женщины не могли владеть землёй.
Полный анализ данных продемонстрировал, что культурные нормы в этом обществе приводили к тому, что женщины нуждались гораздо в больших количествах калорий, чем это когда-либо считалось прежде. Фактически, нормы, установленные Мировым Продовольственным Фондом недооценили эти женские потребности в калориях на целую треть! Что было хуже, так это то, что эта культура также определяла, кто будет есть в первую очередь. Это соблюдалось очень чётко: когда стол накрывался, мужчины и мальчики ели сначала, и только потом женщины.[115]
На этом примере вы можете увидеть власть культуры. Мало того, что культура заставляла женщин нести большее бремя в труде; это также ставило их в невыгодное положение и при получении еды. В результате, когда зерновые культуры не всходили, и еды была недостаточно, женщины голодали.
Есть ли в вашем офисе рядом с вами неиспользуемый миниспортзал или вы находитесь в сельскохозяйственном сообществе в Кот-д'Ивуаре, культура — главный водитель вашего уровня физической активности или обездвиженности.
Чтобы освободить офисных сотрудников от последствий смертельного сидения, мы должны были обозначить новую культуру работы.
ОФИС БУДУЩЕГООднажды в 2007 году мне позвонила моя помощница, Эми Фликингер. «Доктор Левин, у меня Джон Фолкстэд на линии. Он настаивает, на разговоре с вами». Моим рефлекторным ответом был отказ, но Эми запротестовала, «это — пятый звонок за сегодня». Я помнил, как чувствовал себя, когда профессор Фартубизи проигнорировал меня, и всё-таки ответил на звонок.
Джон Фолкстэд был соучредителем очень успешного бизнеса в области финансовых услуг среднего масштаба в Миннеаполисе. Компания называлась Salo. Он попросил меня приехать и сделать доклад для его сотрудникам о нашей NEAT системе и вреде от сидения. Я объяснил ему, что у меня просто не было времени.
Две недели спустя, будучи неоднократно приглашённым Джоном, я зашёл в офис Salo в центре Миннеаполиса, в 160 километрах от лаборатории. Офис компании было размещен на переделанном складе, перепроектированном с использованием современного дизайна и ярких цветов. Меньше чем через минуту Джон ворвался через офисные двери, чтобы встретить меня. Никаких вводных слов. «Доктор Левин, я люблю, люблю, люблю то, что вы делаете, вы должны сделать это здесь, в Salo, вы должны сделать всё здесь с самого начала. Я — ваш первый доброволец.» Эми Лангер, аккуратная брюнетка с гигантской улыбкой, присоединилась к нам. Она объяснила, что она и Джон были учредителями Salo, и хотели организовать для своих сотрудников здоровый офис. «После близнецов», — она продолжала, погладив живот, «у меня есть несколько лишних килограммов». Джон прервал её: «Я думаю, что это также и большой бизнес», — добавил он.
«Почему мы не обсуждаем это на прогулке?», — сказал я. Джон вышел из офиса; Эми и я последовали за ним. Тогда была зима; мы начали прогулку с мостов, которые соединяют офисные здания Миннеаполиса. Энтузиазм Джона походил на быстро распространяющийся вирус — абсолютно не останавливаемый. Каждый раз, когда Эми попыталась прервать спокойствие, Джон просто вздыхал и говорил о его желании, чтобы Salo возглавила NEAT революцию в мире. Мы ехали на большом эскалаторе наверх. Эми шла впереди, я следовал за ней. К моему большому удивлению, Джон побежал наверх по эскалатору, который двигался вниз. Что ещё более удивительно, он продолжал говорить со мной.
Страсть у Джона была от природы. Спокойствие Эми было островом безопасности. Я понял, почему их компания была так успешна. «Доктор, мы сделаем всё, что вы скажете нам», — сказал Джон. Я улыбнулся, протянул свою руку и сказал: «Мне не терпится начать работать с вами».
Я хотел преобразовать Salo не только в первый NEAT офис в мире без стульев, но также и в мою новую лабораторию. Я сказал Джон и Эми, что я имел в виду. «Я хочу создать лабораторию прямо среди ваших офисов, таким образом, мы можем проверить, работают ли наши программы спасения от стульев в реальной рабочей среде». Эми стояла тихо. Потом она заговорила: «Конечно, но лаборатория должна быть в научно-исследовательском институте.» Я объяснил, что это обычно так, но я хотел иметь возможность измерять реакцию обычных людей на новый стиль работы без стульев в реальной рабочей среде. Чтобы сделать так, я нуждался в лаборатории прямо на территории офиса, вместо того, чтобы переносить предметы в нашу лабораторию на расстоянии в 160 километров. Наступила тишина.
«Замечательно!» воскликнул Джон наконец. «Мы можем отдать вам массажный кабинет, и вы сможете преобразовать его в лабораторию.» Я никогда не работал в организации, которая имеет при исполнении служебных обязанностей свой массажный кабинет. Возможно, управление финансами не было таким унылым занятием, как я думал.
Если наука хочет быть полезной обществу, то она должна изучать людей там, где они обычно находятся: на работе, на прогулке и дома. Идея создать лаборатории, встроенные в общественные места, заинтриговала меня. Включая лабораторию в корпорацию, где люди работают в обычном режиме, я мог бы гораздо эффективней решить проблему сидения. Я подумал, что если мы могли ли сделать лабораторию в одной организации, мы могли бы сделать их и в сотне. Общественные лаборатории могли быть организованы в школах, домах престарелых и службах занятости. Могли ли стать такими лабораториями неиспользуемые почтовые отделения? Для того чтобы понять, что именно и как работает в реальных условиях, мы должны организовать исследования в местах, где люди живут своей обычной жизнью.
Это походило на хорошую идею, но строительство лаборатории в корпоративном офисе скорее походит на то, чтобы вести автомобиль по океану — это не просто так сделать. И так, чтобы реализовать этот смелый план, я нуждался в смелом планировщике. Я разместил объявление о необходимости в ком-то, кто хотел изменить мир. Мне присылали сотни резюме.
На собеседование ко мне приезжали люди с десятилетиями опыта. Когда я объяснил, что хотел начать создавать научные лаборатории прямо в офисах, школах и других сообществах, несколько претендентов даже рассмеялись, и многие забрали свои заявления обратно. Предпоследнее интервью было с молодым человеком, который потерял работу из-за уменьшения веса. Он показал мне позднее, через пять минут, расстегнув рубашку и джинсы. «Давайте закончим это», — подумал, и сказал, что его интервью будет коротким. «Почему мы не говорим на ходу?», — предложил Гейб Коэпп.
Я спрашивал Гейба о его багаже, и он рассказал мне, что обучался науке физических упражнений, был тренером по борьбе и контрактором, управлял целевой группой по избавлению от лишнего веса и в настоящее время получил степень MBA онлайн. Его достижения были замечательны для 30-летнего, но когда он говорил интонация его голоса несколько изменялась. Это было так, как будто он цитировал список покупок.
У Гейба было намного меньше лабораторного опыта, чем у всех других претендентов. Я сказал ему, что я имел в виду: «Я хочу создать научную лабораторию, где люди живут своими жизнями», — сказал я. Он спросил: «Вы имеете в виду как в обычных школах и офисах?». Я кивнул. Он пожал плечами. «Это не должно быть проблемой», — сказал он, и затем замолчал. Его интервью продлилось меньше чем десять минут. Мне и в голову не пришло, чтобы спросить Гейба, как он фактически сделает это, но шесть недель спустя у нас всё было готово.
