Владимир Ларин - Тайны русских знахарей. Целебные составы, обряды и ритуалы
Землеройка прекратила трапезу, но не убежала, а, наоборот, ухватившись лапками за стебель, полезла по нему на руку.
– Не пугай ее, пусть обнюхает и к тебе привыкнет. А еще имя ей придумай, только никому не говори, – поучала бабушка.
Зверек обнюхал мою ладонь, потерся носиком о пальцы и, усевшись на задние лапки, принялся умываться. Бабушка отпустила ящерку в траву и обратилась к моей землеройке:
– Помоги, дружок-помощник, девочка легкими страдает, слабеет на глазах. Покажи травку, какая недуг прогнать может и силы вернуть. Вот водица, которой больная умывалась.
Бабушка велела опустить землеройку на землю, туда же положила тряпицу, смоченную водой из принесенной с собой банки. Зверек обнюхал тряпочку и исчез в луговых зарослях. Не прошло и двух минут, как он вернулся, держа в зубах травинку. Землеройка бросила травинку рядом с мокрой тряпочкой, и тут ее поведение стало резко меняться. Она вдруг засуетилась, заметалась в разные стороны и скрылась в полевой траве.
– Обычной зверушкой стала, – улыбнулась бабушка. – Давай-ка посмотрим, что она нам принесла.
Бабушка взяла травинку и стала разглядывать, потом потерла пальцами, понюхала, и брови ее удивленно поползли вверх.
– Откуда же ты взялась здесь, милая? – обратилась она к травинке и протянула ее мне: – На-ка, посмотри.
Я стал разглядывать растение. Трава как трава, – длинная, тонкая, обычная, – кругом такой много, но что-то в ней было не так. Удивление бабушки и собственная наблюдательность, приобретенная с постоянным общением с природой, заставили меня приглядеться внимательнее. В другое время я никогда не выделил бы это растение среди других, но сейчас восприятие было обострено, и я уловил тонкий приятный аромат. Запах напоминал запах горького миндаля, к которому примешивался легкий сладковатый оттенок. Он был мне не знаком, хотя луговые и лесные растения Ленинградской области я знал хорошо. Я вопросительно посмотрел на бабушку.
– Травка эта в наших местах почти не встречается. Я даже не думала, что здесь она есть. Обычно это растение живет южнее, а называется зубровка, тур-трава или прыгун-трава. Название такое потому, что она силу и неутомимость дает, легкие и сердце лечит и при параличах полезна. Сейчас мало где встречается, в основном в белорусских лесах и кое-где в Поволжье. Говорят, она там растет, где зубры да туры могучие живут, они ее едят и через нее силу набирают. А самая полезная трава там вырастает, где животное след оставило. Собирать же ее надо в новолуние, а срывать, зажав между пальцев иванова жука, светлячка то есть. Давай-ка поищем, откуда землеройка травку принесла. Да смотри, найдешь, не срывай, только место заметь, – напутствовала бабушка.
Я начал ползать вокруг, аккуратно раздвигая травинки и принюхиваясь. Довольно скоро я обнаружил небольшой кустик с уже знакомым запахом.
– Бабушка, зубровка здесь!
Бабушка подошла, подняла примятые травинки и заломила близко стоящий стебелек ромашки.
– Это чтобы место заметить, – сказала она. – Как метелку даст, попробуем в подлеске семена рассеять, может, приживется.
– Бабушка, а как же девочка больная? – удивился я. – Разве мы не будем эту травку собирать?
– Девочку мы другими средствами полечим, – ответила бабушка. – Просто надо было показать тебе, как помощник работает.
– Почему ты сказала, что помощник обычной зверушкой стал? – спросил я.
– Он и был обычной зверушкой, просто на время контакта луговой дух в нее вселяется, и землеройка приобретает необычные свойства. Становится «одержимой», тельце животного, а разум чужой. Ты же видел, как дикий зверек речь слушал, в руки шел и травку принес. А как помощь оказал, так луговой дух его оставил, вот он и стал снова прежним.
– Бабушка, а как луговой дух в зверька вселяется?
– Не знаю, миленький, знаю только, что это происходит. Не все человеку постичь дано, многое приходится принимать таким, какое оно есть. Будешь помощника вызывать да гостинцы ему носить, он сам тебе многое покажет, и зверушка к тебе привыкнет. А сейчас домой пора.
– Ба, а почему, когда мы помощника звали, твоя ящерка сразу пришла, а моя землеройка идти не хотела? – расспрашивал я по дороге к дому.
– Потому что звал не так.
– Как же не так, я все слова за тобой повторял, – настаивал я.
– Слова-то ты повторял правильно, а звал не так. Вызов – это тот же заговор, в него надо желание и душу вложить. Так вот, желание-то у тебя было, а вот душу вложить ты не смог, потому и силы твой призыв не имел. Вот и не слышал его помощник. Слова твои из головы шли, из памяти, ты же их за мной повторял, а в чужие слова душу не вложишь. Как своими словами звать начал, тут они уже не из головы, а из сердца пошли. И обида, и расстройство роль сыграли – душа заговорила, вот помощник и услышал. У каждого свой призыв и свой заговор. Рождается он от желания, желание, в свою очередь, порождено необходимостью. У тебя же только любопытство было на уме, на помощника посмотреть хотелось. О чем ты хотел с ним говорить?
– Не знаю, – протянул я.
– Вот видишь, помощник – он не речь твою, а душу слышит. Слова ты больше для себя произносишь, и они должны идти от сердца, а не от мысли.
Бабушкины разъяснения стали мне понятны значительно позже, когда я изучал оккультизм и эзотерику.
Землеройка и адамова голова
В течение двух недель я ходил на луг подкармливать землеройку. Зверек быстро привык ко мне и прибегал по первому зову, ел жуков и гусениц, забирался на руки и терся мордочкой о пальцы. Особого ума он не выказывал, если не считать того, что свободно шел в руки и появлялся, когда я его звал. Я много разговаривал с землеройкой, а она, удобно устроившись на коленях или ладони, смотрела на меня маленькими черными глазками да иногда смешно пофыркивала, морща носик, или принималась умываться. Ко всем моим просьбам показать какую-нибудь травку зверек оставался глух. Бабушка же на расспросы отвечала однозначно: «Нужды в том нет, вот и не показывает ничего, нужда случится – тогда и поможет».
Однажды такая нужда случилась. Бегая по лесу, я сильно поранил ногу о кусок ржавой колючей проволоки, которая валялась в траве, видимо, еще с военных времен. Пошла кровь, я уселся на на землю и, как учила бабушка, разжевал лист подорожника с головкой красного клевера и положил на ранку. Кожа была разорвана глубоко, кровь никак не останавливалась, нога очень болела. Тогда сквозь зубы я стал звать помощника. Зверек явился немедленно, посмотрел на меня, обнюхал голень и убежал. Несколько минут его не было, я уже собрался обидеться, когда землеройка показалась снова. Она с трудом волочила какой-то корешок. Корешок был небольшой, круглый, с торчащими во все стороны тонкими волосообразными отростками. Эти отростки цеплялись за траву, мешали зверьку тащить свою ношу.
– Что с ним делать? – спросил я.
Помощник тут же принялся грызть краешек корня, внимательно посматривая на меня. Это уже не был дикий зверек, в его действиях появилась осмысленность и целенаправленность. Землеройка то поглядывала в мою сторону, то тыкалась мордочкой в свою ношу и попискивала. Я взял корень, поковырял ногтем, попробовал на вкус. Корень был кисловато-горький, с плотной белой мякотью. Разжевав его, я наложил смесь на ранку и зашипел от боли: ее будто обожгло огнем. Я уже хотел снять измельченный корень, но боль почти сразу прошла, и кровь остановилась. В течение всей процедуры зверек крутился рядом, внимательно наблюдая за моими действиями.
– Спасибо, друг-помощник, – сказал я и погладил зверька пальцем по спинке. Землеройка задрала мордочку, и мне даже показалось, что она улыбнулась, показав мелкие острые зубки, потом пискнула и исчезла в траве. Я просидел около получаса, боль совершенно прошла, кровь не текла, но кожа под смесью начала нестерпимо чесаться. Оглядев ранку, я увидел, что она совершенно закрылась, была чистой и не кровоточила. Придя домой, я рассказал все бабушке. Она осмотрела ногу и сказала:
– Ну, мне здесь делать нечего, все уже зажило. Вот видишь, нужда возникла, помощник и пригодился.
– Бабушка, а что за корешок землеройка принесла?
– Кто ж его знает, судя по твоему рассказу, похоже на адамову голову. Обычно она на свежие раны такое действие оказывает, а сейчас как раз ее время.
Природа тайного помощника
Травничество было основным методом, который применялся в русской народной медицине. Веками отработанные техники сбора, хранения, применения и общения с растениями обычно передавались по наследству. Почти каждый наш предок знал, как оказать помощь в случае необходимости. Со времен язычества дошли до нас обрядовые праздники, посвященные травам, – день Аграфены-купальницы, праздник бога Купалы и многие другие. Русский человек бережно и с любовью относился к зеленым друзьям, слагал о них песни и легенды, наделял волшебными свойствами.
