Андрей Букин - Пара, в которой трое
Игорь. Я после этих трех проектов с огромной радостью возвращаюсь в свой театр. Радуюсь, что у нас нет ни спонсора, ни человека вроде президента Федерации фигурного катания Валентина Николаевича Писеева, который говорит: причесаться нужно вот так, а костюм нужен вот такой. У себя в театре мы можем делать абсолютно все, что хотим. Главный критерий – зритель, который пошел на спектакль или не пошел.
Я занимаюсь в этих проектах тем, к чему никогда не готовился. Первое, что я слышу от телекураторов: «бред», «ерунда», «самодеятельность». Таковы телевизионные правила. Ты можешь стоять рядом, а о тебе будут говорить так, будто тебя нет. Всю правду выкладывать, причем на таком уровне и такими словами, что хочется сразу писать заявление «по собственному желанию». Художника подобное отношение за редким исключением тут же придавливает. Он перестает себя адекватно оценивать. Но потом проходит съемка, и говорят: «Вот видите – удалось, а вы сомневались!»
Причем нелестные слова могут высказывать в присутствии обслуживающего персонала и даже посторонних людей. Меня лично такой стиль шокирует. Единственное, что удерживает, так это положение балетмейстеров Юры и Вити, которые после таких высказываний, можно сказать, выпадают в осадок, причем им способны наговорить в десятки раз больше, чем мне. Меня все-таки немного берегут, а им достается по полной программе. И я понимаю: чтобы они и дальше плодотворно работали, я должен им показать, что я сильнее этих дилетантских упреков. Что я все равно стою на ногах, что я все равно сильный, что я все равно балетмейстерам скажу: «Ребята, вы молодцы».
Все это мелочи, издержки производства и воспитания. Главное, что за эти годы мы общались с огромным количеством новых талантливых людей. Эти контакты, общение не только на льду, но и вне льда, дали нам многое. Ведь все эти люди – действительно настоящие звезды.
Знакомство и даже дружба с ними – это новые силы, новые грани собственной жизни. Ради такого стоит и потерпеть не очень образованного, как правило, молодого человека, в силу обстоятельств ставшего начальником.
Наташа. Казалось, что мешает поставить условие, чтобы мнение о поставленных номерах имели право высказывать только ведущий продюсер проекта и те, кто стоит над ним? Так, кстати, сделали у себя Торвилл и Дин. Когда я прилетела в Лондон судить их шоу, мне объявили четкие правила, о чем я могу высказываться, а о чем – нет. Так вот, по одному из пунктов я не имела права обсуждать качество хореографии, созданной Торвилл и Дином. Эти правила были занесены в их контракт.
Игорь. Мы шли работать в проект не для того, чтобы каждый день смотреть в контракт: «Ага! Разве у меня в пункте Б написано, что я должен в восемь утра быть на катке, поскольку меня вызывает туда человек, который только что прилетел из Франции? Нет, не записано. Не пойду я к нем». А завтра съемка, прилетевший участник должен иметь номер. И что делать? Поэтому мы подстраиваемся без всяких условий под весь этот раскардаж.
На Западе в профессиональном спорте (подозреваю, что и в шоу-бизнесе) по поводу пунктов контракта и гонораров собачатся агент и представитель клуба, а спортсмен и хозяин клуба ходят в обнимку, как будто это их не касается. А те бьются между собой насмерть, потому что каждый сражается и за свои премиальные.
Наташа. И это правильно. Я, например, все время себе твердила, что неверно выстраиваю отношения в проекте. Я сама занимаюсь всеми делами. А это сильно вредит моим отношениям с теми, с кем я работаю. Я отвечаю за доставку ледовой машины – чуть срываются сроки, мне звонит продюсер, орет на меня благим матом. Потом я приезжаю на каток, но не могу выложиться, как следует, потому что на меня наорали. В этом году я попыталась поставить на свое место нашего театрального менеджера Светлану Бенедиктову, очень умную женщину – она все записывает, каждое слово, которое произнесено. Как они такое увидели, тут же сказали: «Чтобы она больше здесь не появлялась».
Расскажу про участников третьего проекта. Яна Рудковская и Руслан Гончаров. Украинский танцевальный дуэт Грушина и Гончаров – серебряные призеры Олимпийских игр. Певец Пьер Нарцисс и Виолетта Афанасьева. Виолетта – это цирк на льду, она хулахупщица на коньках. Виолетта живет в Канаде, там и работает со своим партнером. Очень сильная фигуристка и хорошая партнерша. Лера Кудрявцева и Гвендаль Пейзера. Лера Кудрявцева – ведущая Муз-ТВ. Гвендаль Пейзера – олимпийский чемпион Солт-Лейка с Мариной Анисимовой в танцах.
Лера начинала в паре со Стивеном Казинсом, мужем Лены Бережной. Но в середине проекта продюсеры решили его заменить. Вероятно, потому что он одиночник. Певица Юлия Савичева выступала с французом Жеромом Бланшаром. Он парник, тренировался у Олега Васильева. Певцу Александру Белову досталась Анастасия Гребенкина. Настя в первом сезоне каталась с Сергеем Лазаревым и, по мнению судей, выиграла. Но по зрительским симпатиям их обошли Оксана Грищук и Петр Красилов. Гребенкина – звезда этого шоу. Она эффектная блондинка, но главное – очень хорошая партнерша, ее и приглашают потому, что она абсолютный профессионал. Виктор Логинов и Оксана Казакова. Логинов – драматический артист, много снимается в сериалах. Александр Песков и Юлия Обертас. Пара Обертас – Славнов была третьей на чемпионате Европы. А Песков – драматический артист. Еще одна пара – телеведущая Фекла Толстая и американец Джон Циммерман. Циммерман – трехкратный чемпион США. Диму Билана поставили в пару к Елене Бережной, а телеведущую Дану Борисову к Сергею Сахновскому Елена Романовская составила пару Мите Фомину – певцу из группы Hi-Fi. А Романовская – чемпионка мира среди юниоров.
Начинала в проекте Анастасия Горшкова, дочка известного тренера Александра Горшкова. Именно она была первой партнершей Белова. Но через несколько программ ее заменили на Гребенкину Та же сперва каталась с Максимом Авериным, актером Театра Райкина, но они почти сразу же выбыли. И продюсеры решили сохранить в шоу Гребенкину.
Игорь постоянно с ними работал, а я подключалась время от времени. Обычно я тренирую в ту неделю, когда мы сами должны работать. Однажды Фекла попросила меня прийти и помочь им с номером. Она все время пытается объяснить словами свои действия на льду. Фекла – очень творческий человек и старается внести бесконечное количество нюансов в свой номер. Прошло уже два часа с начала тренировки. Джон, партнер Феклы, не выдержал, сел на бортик, не понимая ничего из того, что мы обсуждали. Ему не успевали переводить, чего хочет Фекла. Он расстроился, больше не мог ждать: он как профессиональный спортсмен разогрелся и был готов кататься. А она пыталась все больше и больше чего-то напридумать. Когда она сказала, что здесь можно сделать шесть поворотов, а можно четыре, а не будет ли четыре слишком мало, а шесть… Я ей в ответ сказала сакраментальную фразу: «Если бы я когда-нибудь в своей спортивной жизни не сделала бы десять раз шесть оборотов, а сказала Татьяне Анатольевне, что хорошо бы сделать четыре, она б меня ударила по голове. Ты мне сделай десять раз по шесть, я увижу, что это плохо, тогда я тебе скажу – сделай четыре». Невозможно словами сделать номер. Хотя Фекла по-своему молодец, она номер разбирает на детали, чтобы родилась какая-то связь между элементами. Но без движения такое невозможно. Я взяла тот пример как самый распространенный. Многие пары именно так работают. Особенно те, где есть телеведущие. У драматических актеров другой подход. Они пока не почувствуют своей актерской задачи, пока им непонятен образ, шага не сделают. Мы привыкли, чтобы идея рождалась из движения, поэтому для нас именно движение и соответствует задуманным словам и образам. Если нет, то движение приходится менять.
Игорь. У меня от третьего проекта впечатления не сформировались. Я себя настроил на длительный период работы. Наташа уехала с театром во Францию на гастроли – ку-ку! А мне досталось проектом заниматься. Я в который раз осознал: если ты придумал что-то интересное – от глобальной идеи до какой-то там зацепочки в номере, – то лучше всего преподнести это так, чтобы это выглядело как придумка артиста. Чтобы ему казалось, он все сам сделал, сам изобрел. Тогда задуманное тобой выполняется быстрее. Сплошь и рядом я этим пользуюсь. И, как правило, мою наживку заглатывают без сомнений. И слава богу! Но есть люди, которые понимают, что идею им вложили, идею им подарили. К таким относятся Юля Савичева и Жером Бланшар.
Я выхожу на лед обычно тогда, когда Дима Смирнов набросает номер, сажусь и долго-долго его смотрю. Слушаю музыку и смотрю. Потом говорю: «Здесь это нужно переделать, а здесь – это, здесь такой поставить свет, а здесь его убрать, здесь у вас отношения такие-то, поскольку номер о том-то». Юля и Жером – единственные люди, которые, уходя после тренировки и видя, что я продолжаю сидеть, возвращаются и говорят: «Спасибо большое». Вот это спасибо для меня дорогого стоит.
