Диего Марадона - Я - эль Диего
В третьем случае мне доставил мяч Паскулли как левый крайний. Я прошел по центру, он мне сделал великолепную передачу на границу штрафной площади. Я перебросил мяч через Абеля Альвеса и остановил его грудью. Затем я сместился вправо, и когда Гатти рванулся мне навстречу, мягко отправил мяч над ним в дальний угол.
И, наконец, мы разыграли «стенку» с Паскулли, я прошел по центру, и Абель Альвес ударил меня сзади по ногам; мне показалось, что я уже был в штрафной площади. Судья посчитал, что нарушение было за ее пределами, и назначил штрафной удар чуть правее от центра. Видаль встал перед Гатти, воспользовавшись тем, что Уго Альвес занял место рядом со штангой, и офсайда в таком случае не было. Я пробил сильно, и мяч влетел в верхний угол над вратарем.
Тот матч был для меня важен до невозможности: я ответил Гатти наилучшим образом, помог «Архентинос» выйти в четвертьфинал чемпионата и… впервые трибуна «Боки» скандировала мое имя: «Марадооооо! Марадооооо!». Меня переполняли чувства, те же самые, что и несколько лет назад, когда мне кричали: «Пусть он останется!». Между нами уже появилось нечто особенное. Это называется любовь. А после матча я со всей семьей отправился в США; я повез их посмотреть на… Диснейворлд! Посмотри – из Фьорито до Диснейленда за четыре года!
В то время многие говорили, что я вышел на пик формы в «Архентинос Хуниорс», и это мой лучший уровень с момента дебюта в первом дивизионе. Вполне возможно. Но самое приятное это то, что меня любили болельщики всех команд, и наверняка потому, что «Архентинос» был маленьким небогатым клубом. «Проблема» была в том, что меня любила еще и сборная, и я зачастую пропускал важные матчи с участием «Архентинос». Приближался молодежный мундиаль в Уругвае, и нас забрали на длительную подготовку к нему. В Монтевидео мы обыграли Германию, сыграли вничью с Бразилией и вернулись… Настал 1981 год, и я уже не надел футболку клуба, в которой я попал в мир футбола, мой мир. «Архентинос Хуниорс» для меня уже заканчивался.
Глава 3
СТРАСТЬ
«Бока»-81
Этот переход придумал я…
А у «Боки» не было в кармане ни сентаво, чтобы заплатить мне!
Я всегда знал, что с ними мне придется пережить нечто необыкновенное. И это при том, что меня привлекал «Индепендьенте», где играл Бочини, которым я восхищался. Но в моем доме все болели за «Боку». И были еще болельщики этого клуба, которые кричали мне: «Пусть останется!». Те же самые, что устроили мне овацию, когда я отгрузил четыре мяча Гатти. Я всегда знал, что наши пути пересекутся, но… Насколько же они опоздали с приглашением! Глава моих взаимоотношений с «Бокой» вызывает очень приятные чувства. Особенно потому, что я сам инициировал эту историю.
«Ривер» сделал мне предложение – на самом деле, Цитершпиллеру – более чем интересное. Арагон Кабрера, который был президентом клуба, сказал Хорхе, что я буду зарабатывать столько же, сколько самый высокооплачиваемый игрок команды, на тот момент «Пато» Фильол. Когда он мне это сообщил, я ему ответил: «Дай Бог, чтобы «Пато» зарабатывал 50 тысяч». Я не знаю, может быть, это и завышенная цифра, но так или иначе, туда я не пошел бы ни за какие деньги. Предложение «Ривера» было очень интересным, и что же? В моем доме сердце всегда было с «Бокой»…Однажды, когда я прогуливался с моим отцом по Ла Патерналь, он решил поведать мне свою мечту… Такое редко с ним происходило, и я был очень удивлен, так как он предпочитал больше слушать, чем говорить. Он мне сказал: «Дьегито, знаешь о чем я думал вчера вечером? Мне показалось, что было бы очень здорово, если бы однажды я увидел тебя играющим в футболке «Бока Хуниорс». «Ла Бомбонера», ты, мы, кричащие «гол!», наши родственники из Эскины»… Но «Бока Хуниорс» тогда был банкротом, у него не было за душой ни шиллинга!
Арагон отдавал себе отчет в том, что убедить меня довольно сложно, поэтому передал мне через Цитершпиллера следующее: «Скажи ему, пусть соглашается на те деньги, что получает Фильол, иначе у него будут проблемы». В этих словах мне послышалась угроза, и вся эта история начинала мне нравиться все меньше и меньше. Хорхе выяснил, сколько зарабатывает Фильол, и оказалось, что это очень неплохие деньги. Но я уже ничего не хотел знать об этом. Кроме того, если бы я присоединился к тому составу, что имел тогда «Ривер», футбол как таковой бы закончился; у них была могущественная команда, за которую выступали Пассарелла, Гальего, Мерло, Алонсо, Хота Хота Лопес, и тогда никто бы не смог ей противостоять. А «Бока Хуниорс» тем временем истекал кровью, проводя с Раттином самую худшую кампанию в своей истории… Раттин добыл с «Бокой» три очка! Поэтому, годы спустя, когда он начал плохо отзываться о Канидже, обо мне, говорить, что команда не играет только по нашей с ним вине, я крикнул ему: «Твою мать, Раттин! Если отдать тебе команду, ты наберешь с ней три очка!».
Мы пребывали в полном замешательстве, когда мне позвонил Франконьери, журналист из «Cronica»: «Привет, Диего, у тебя уже решился вопрос с «Ривером»?! Эти слова застали меня врасплох, но я не растерялся и почти сразу же ответил: «Нет, я не собираюсь подписывать контракт с «Ривером», потому что меня позвали в «Боку». Это произошло моментально, не знаю, может это была чистой воды импровизация, мысль из тех, что вспыхивают в мозгу лишь на секунду. Он схватил на лету новость, которой не существовало, и обнародовал ее. Вечером «Cronica» вышла с заголовком «Марадона – в «Боку». Сделка была уже на мази, не хватало только одного: действий руководителей «Боки». И они не заставили себя ждать.
Меня спросили, действительно ли я хочу выступать за их клуб или же просто оказываю таким образом давление на «Ривер»? Не составит особого труда представить себе, что я им ответил. На переговорах присутствовали руководители Карлос Бельо и Доминго Корильяно. Сложилась довольно редкая ситуация: «Ривер», весь в деньгах, но без малейшего моего желания, и «Бока», без гроша в кармане, но с огромной страстью к этому клубу с моей стороны. Тем временем мы с «Архентинос Хуниорс» отправились в Мар-дель-Плату на матч Золотого Кубка против… «Ривера»! Уже весь мир знал о том, что я готов умереть за «Боку», и во время игры в мой адрес постоянно неслись оскорбления: «Марадона, сукин сын! Сука! Что за шлюха произвела тебя на свет!». Весь матч! На самом же деле я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, я добился того, чего хотел: они убедились, что я любил этот клуб от чистого сердца. До этого момента, если не брать во внимание заголовок в «Cronica», я не сделал никакого заявления, но в тот вечер только-только появившись из раздевалки, после того как мы проиграли 0:1, я почтии прокричал: «После всех этих оскорблений у меня не остается никаких сомнений: я хочу уйти в «Боку», а не в «Ривер». Тут же на меня накинулись Мартин Ноэль и старик Просперо Консоли, который был президентом «Архентинос» и восхищался мной… Но сейчас они захотели убить меня прямо на месте! У «Ривера» они запросили за меня 13 миллионов долларов, зная о том, что он в состоянии заплатить эти деньги. А что можно было потребовать с «Боки»? Ничего. Но что делать? И начались переговоры.
Вскоре произошло то, что еще сильнее убедило меня в своей правоте. 3 февраля я не придумал ничего лучше, кроме как пригласить Клаудию вместе с кучей родственников и друзей на финал Детского чемпионата мира, «Интер» против боливийской «Академия Тауичи»… на стадионе «Монументаль»»! Клаудия немного сомневалась, не понимая, почему мне так хочется выставить себя на всеобщее обозрение, но мы все-таки отправились туда. Атмосфера была гнетущей и настроенной против нас. Когда мы подошли к ложе почетных гостей, один тип сказал мне: «Вы и ваша невеста могут пройти, а для всех остальных места нет. Если они хотят, пусть отправляются на платеа».[12] Для меня это было подобно удару в печень, но я согласился, чтобы еще больше не накалять обстановку. Едва мы расположились на своих местах, как пара каких-то начальников начала кричать мне: «Что ты здесь делаешь, бостеро!?».[13] Я повернулся к ним, захотел их пришибить, мы схватили друг друга за грудки, и в итоге нас вывели оттуда, меня и Клаудию. Последнее, что я им прокричал, перед тем как присоединиться к остальным на платеа, было то, о чем я уже знал: «Я больше никогда не вернусь в этот клуб! Клянусь, никогда больше!». Никогда.
Тем временем, события развивались следующим образом. В четеверг, 12-го, клубы пришли к соглашению, но на следующий день Арагон исполнил свою угрозу: у «Боки» обнаружились проблемы с уплатой налогов, и те деньги, которые предназначались для оплаты моего трансфера, попросту исчезли. Началась нервотрепка, которая завершилась только в пятницу, 20-го. В итоге я перешел в «Боку» на правах аренды с возможностью моего последующего приобретения. За аренду заплатили – или должны были заплатить – четыре миллиона долларов и передать в распоряжение «Архентинос» кучу игроков: Сантоса, Ротонди, Салинаса, Санабрию, Бордона и Рандассо. И агентом всех их был Гильермо Коппола! А Рандассо – не знаю, известно ли было что-нибудь Уве Зеелеру – заявил, что и слышать ничего не хочет об уходе из «Боки». На самом деле все это было дело рук Гильермо, из-за которого едва не сорвался мой переход в «Боку». Руководство клуба сказало ему: «Гильермо, это неуважение с твоей стороны, люди нас убьют, если мы не договоримся насчет Диего». И он ответил им: «Неуважение? Это неуважение с вашей стороны по отношению к Рандассо».
