Л Замятин - Эверест, юго-западная стена
В конце июля участники сборов улетели, а мы с Бэлом остались, чтобы совершить восхождение на пик Коммунизма по юго-западной стене в составе сборной Ленинграда. Команда, руководимая В. А. Солонниковым, участвовала в первенстве СССР в высотном классе. И то, что мы в этот сезон всё же покорили пик Коммунизма и к тому же стали чемпионами страны, очевидно, повлияло на решение тренерского совета гималайской экспедиции включить нас с Володей Балыбердиным в основной состав команды. Однако в основной состав сборной, утверждённый Федерацией альпинизма СССР осенью 1981 года, я не попал. Позже решено было добавить в гималайскую сборную ещё четырёх спортсменов. В этой четвёрке оказался и я.
Нам предстояли последние тренировочные сборы, последние медицинские обследования. И наконец наступил самый хлопотный этап — подготовка всего снаряжения экспедиции к транспортировке, проверка качества и комплектности нового снаряжения, общение с поставщиками, упаковка тридцатикилограммовых грузовых мест. И при этом мы почти ежедневно тренировались.
1 марта мы проводили транспортный самолёт и сопровождающих грузы Лёню Трощиненко, Серёжу Ефимова, Славу Онищенко, Эрика Ильинского и Валю Венделовского (он никому не мог перепоручить сопровождение кинооборудования).
Комплекс индуистских храмов Пашупатинатх.
Но вот уже всё позади. Последние напутствия. Прощание с друзьями и близкими. Мы на борту самолёта и с каждой минутой приближаемся к заветной земле самых высоких в мире гор.
3 марта. В 5 утра по московскому времени мы приземлились в Дели. Томительные часы в зале ожидания, и вот наконец пропускной контроль и погрузка в самолёт королевской авиакомпании Непала. Перелёт Дели — Катманду занял всего час. В 16.00 по Москве — посадка в Катманду. К нам сразу же подошёл сотрудник советского посольства в Непале Александр Дмитриевич Сурский. С самого начала он взял шефство над нашей экспедицией, был нашим проводником и переводчиком в Катманду.
Тут же подошёл к нам и представитель здравоохранения Непала. Мы передали ему рентгеновские трубки для детского госпиталя в Катманду, которые везли с собой по поручению “Техноэкспорта”. Мы везли их на коленях и сохранили в целости. Благодаря этому госпиталь был открыт уже на следующий день после нашего приезда.
За паспортными формальностями последовал таможенный досмотр нашего личного багажа. И тут оказалось, что к нам приковано всеобщее внимание. Таможенников собралось гораздо больше, чем нас. Наши рюкзаки и сумки вытряхнули до дна. У каждого рюкзака сгрудилась куча людей. Ни одна вещь не избежала осмотра и прощупывания. Лишь после этого нам разрешили сложить всё назад. Наконец на наших рюкзаках появились меловые кресты, означающие пропуск в сказочную, экзотическую страну Непал.
На улице нас встретили Е. И. Тамм, Б. Т. Романов и Ю. В. Кононов. Они первыми прибыли в Непал, чтобы подготовить встречу грузов и участников экспедиции. Знакомимся с корреспондентом ТАСС Юрием Родионовым. Выяснилось, что сегодня получить наш груз из таможни не удастся. В автобусе нам представили сирдара (руководитель равнинных и высотных носильщиков) нашей экспедиции Пембу Норбу. Ему 33 года, приятное мужественное лицо, густые чёрные волосы, приветливая улыбка. Для непальца Пемба высок, крепкого сложения. Советская экспедиция для него двадцать пятая. Осенью 1977 года он взошёл на вершину Эвереста. Пемба из альпинистской семьи. Его дядя тоже был на Эвересте. Весь семейный клан Норбу в долине Соло-Кхумбу постоянно обслуживает альпинистские экспедиции. В дальнейшем мы убедились, что в этой долине Пемба Норбу пользуется среди местного населения огромным авторитетом. Нас удивило, что он прекрасно владеет английским языком. Оказалось, что Пемба получил образование в английской школе.
— Сколько экспедиций из ваших двадцати четырёх окончилось победой? — спросили мы.
— Половина,— улыбнувшись, ответил Пемба.
Мы уже мчимся по шоссе. В какой-то момент разговора замечаю, что прямо на нас с огромной скоростью несётся автобус. Интуитивно сжимаюсь в комок, вцепившись в спинку сиденья. Неужели конец?! Но нет. На огромной скорости автобусы разъезжаются как ни в чём не бывало. Оглядываюсь на остальных пассажиров. “В Непале левостороннее движение”,— улыбается уже освоившийся с местными правилами Овчинников.
Устраиваемся в гостинице и отправляемся на прогулку по Катманду. Сурский увлечённо рассказывает об истории Непала. К сожалению, в шуме и сутолоке не всё удаётся расслышать. Хочется всё рассмотреть, пощупать собственными руками. Увиденное поражает своей необычностью. Мы ещё не ориентируемся. Улицы переполнены туристами, торговцами сувенирами. Стоит лишь остановиться, как тотчас же подбегают мальчишки, предлагая украшения из камней, марки, монеты. Они внимательно разглядывают нас и сразу же обращают внимание на часы. Предлагают меняться. Так и передвигаемся, окружённые толпой мальчишек.
Людской гомон, клаксоны велорикш. На центральной улице города Нью-Роуд в гул толпы вплетаются гудки автомобилей самых разных марок. Мы переходим от дома к дому, не уставая восхищаться резными украшениями окон и дверей. Особенно поражает нас резьба на доме, в котором живут богини Кумари. Религия непальцев допускает выбор богини среди четырёх-пятилетних девочек определённой касты. Будущие богини подвергаются ряду испытаний. Таково, например, испытание страхом, при котором девочек помещают в одну комнату с дикими зверями, сидящими в клетках. Старейшины придирчиво осматривают претенденток в богини: на теле девочки не должно быть родимого пятна или шрама. Успешно прошедшую конкурс богиню поселяют в этом доме и практически обрекают на полное бездействие. Играть ей разрешается только в тихие, спокойные игры. Она перестанет быть богиней, если кто-нибудь увидит её кровь. Девочку окружают сверстницы из касты богинь, монахи, ближайшие родственники. Общаться с простым народом ей не позволено. Достигнув зрелости, богини, как правило, покидают Непал, потому что жена-богиня приносит в дом несчастье. В Индии, где её никто не знает, она может, как обычная женщина, выйти замуж.
Мы поворачиваем к гостинице. Уже зажглись витрины магазинов. С порога одной из лавочек нас приветствуют по-русски: “Привет! Давай, давай, заходи!” Мы, конечно, удивлены и заходим внутрь. Кустарные изделия из дерева, камня, бронзы... Пробуем объясниться с хозяином по-русски, но обнаруживаем, что весь свой словарный запас он истратил на приветствие и приглашение.
В гостиницу возвращаемся в сумерках. За чаем слушаем рассказы Родионова и Сурского о Непале. Расходимся на ночлег с сожалением. В ближайшие дни у нас предстоят работы на таможне.
6 марта. Из ворот советского посольства выезжают три автомашины, нагруженные баулами, бочками, ящиками с кислородными и газовыми баллонами. Груз советской экспедиции двинулся в сторону Эвереста. Поверх всех вещей усаживаются наши высотные носильщики (шерпы) и равнинные носильщики (портеры). Грузовики пройдут около ста километров. Затем груз ляжет на спины портеров. Шерпы по равнине ничего не несут. Но каждый из них руководит своим микрокараваном, состоящим, как правило, из их родственников и знакомых. Иначе невозможно контролировать передвижение порученных им грузов.
Итак, сделан ещё один шаг на пути к Эвересту. Мы облегчённо вздыхаем. Теперь нам предстоит заняться грузом (44 места), который полетит с нами до Луклы. Это снаряжение, необходимое для установки базового лагеря и обработки ледопада Кхумбу. Вылет завтра утром.
Закончив все приготовления, посвящаем последний вечер прогулке по городу. Стараемся внимательней рассмотреть и получше запомнить увиденное. В гостиницу возвращаемся к ночи.
Утром Сурский сообщает о том, что в Лукле выпал снег и полёты отменены. Заканчиваем досмотр грузов на таможне, упаковываем их в гараже.
8 марта. Утром прощаемся с руководством экспедиции и едем в аэропорт. Провожают нас И. А. Калимулин и А. Д. Сурский. После некоторого ожидания объявляется посадка на наш рейс. На лётном поле прощаемся с провожающими и занимаем места в самолёте.
И вот мы уже в воздухе. Прилипнув к стёклам иллюминаторов, с нетерпением разглядываем приближающуюся цепь гор. За невысокими тёмными хребтами встают отвесные белоснежные вершины. Пытаемся разглядеть Эверест, знакомый нам пока только по фотографиям. Мы летим уже над ущельем. Свободные от леса террасы тщательно возделаны и зеленеют молодой порослью. Под нами проплывает перевальная точка бокового хребта. Разворот поперёк ущелья — и внезапно под колёсами самолёта возникает посадочная полоса аэродрома. Несколько прыжков, сильная вибрация — и самолёт тормозит наконец, задрав нос кверху. Уже потом мы поняли, что в Лукле не совсем обычная посадочная полоса. Расположена она вверх по склону, а на взлёте самолёт разгоняется вниз. Затихли двигатели, и мы покидаем самолёт.
