Игорь Рабинер - Правда о «Зените»
В конце 2003-го я спросил Радимова:
— Какую позицию вы заняли в летнем конфликте главного тренера и президента «Зенита» по поводу выставления на трансфер Игонина, Овсепяна и Осипова?
— Одинаково хорошо отношусь и к тренеру, и к бывшему президенту, а потому мне хотелось, чтобы примирение произошло как можно быстрее. Ситуация была ненормальной.
— От позиции опытных игроков — таких, как вы и Cпивак, — многое зависело?
— Мы разговаривали на эту тему со Спиваком и пришли такому выводу: да, ребята многое сделали для футбола, для «Зенита» и могли бы еще помочь клубу. Но если тренер так решил — ему виднее. За результат отвечает он. И если завтра Петржела так же поступит со мной, я признаю: он имеет на это право.
— Если бы вы пошли за Мутко, а не за Петржелой, мог произойти бунт игроков?
— Если бы мы со Спиваком участвовали в этой кампании — возможно. Но мы на это не пошли, несмотря на дружеские отношения с теми же Игониным или Осиновым.
— Они или Мутко вас о чем-то подобном не просили?
— Исключено: они все для этого слишком солидные люди.
Черкасов:
— Игонин был таким русским бультерьером, капитаном, лидером. Но в 2002 году получил тяжелейшую травму — вернувшись, инстинктивно уходил от борьбы. В том же 1:7 от «Динамо» у него после матча майка была сухая! Далек о того, чтобы Лешу в этом упрекать. При этом он был самым высокооплачиваемым игроком «Зенита».
И что же получалось? У нас был капитан, который получал больше всех, но из-за психологических проблем после травмы должен был сидеть на скамейке. Для команды такое было безумием. Снимаю перед Игониным шляпу, что через 4–5 лет он смог побороть в себе страх перед теми фантомными болями и стать лидером «Сатурна». Это маленький подвиг. Но мы не могли ждать пять лет. Тем более что в команде уже проявлялся новый лидер — Радимов.
У Рапопорта иное мнение: Игонину, по его словам, нужно было дать возможность полностью восстановиться, и не бросать его в пекло с начала сезона. «С Лешей поступили по-свински», — считает он.
Может, в этом тоже есть доля истины. Петербуржцами, преданными «Зениту» до кончиков ногтей, разбрасываться очень опасно. Допускаю, что Петржела сделал это не столько по игровым причинам, сколько потому, что подозревал в Игонине «ухо Мутко». Но раз клубу это решение вреда не нанесло, а в роли лидера смог сполна раскрыться Радимов, — значит, чеху в той ситуации не за что себя упрекнуть.
* * *Власти у Власты становилось все больше и больше.
После обстоятельной беседы с Трактовенко и Коганом, накануне матча во Владикавказе, он заявил игрокам: «Мутко больше делами команды заниматься не будет».
Так и вышло. Вплоть до конца сезона Мутко впервые годы своего пребывания в клубе отошел на задний план, а 10 ноября сложил с себя полномочия, став членом Совета Федерации от правительства Санкт-Петербурга. Он ушел из футбола, чтобы спустя полтора года вернуться в него главой РФС.
Петржела пишет:
«На очередном заседании правления клуба Мутко без обиняков выдвинул предложение о моей отставке, которое принято не было. Я предвидел это. Потому что на встрече с Трактовенко и Коганом я получил свободу и власть — то, чем должен обладать каждый уважающий себя тренер. Потому прямо сказал игрокам во Владикавказе, чего я хочу.
Наш конфликт (с Мутко) был неизбежен. С уважением отношусь к Виталию, но футбол в его представлении уже не имел права на жизнь в "Зените". Тренер, за спиной которого футболисты ходят жаловаться к президенту, — ноль, он не имеет никакого веса ни в чьих глазах».
На следующий день Петржела совершил кадровую революцию в составе и по-морозовски (все в жизни повторяется!) выпустил во Владикавказе группу питерских мальчишек из дубля во главе с новым капитаном — опытным Радимовым. Вспомним эти фамилии: Денисов, Быстров, Николаев, Лобов, Макаров, Власов, Недорезов. В итоге на высоком уровне закрепятся только первые двое.
При этом с главным тренером дубля, Вячеславом Мельниковым, отношения у Петржелы не сложились — как и с очень многими специалистами в городе. Можно, конечно, трактовать это как неприязнь к чужаку. Но невоздержанный на язык чех обладал редким умением плодить врагов.
Мельников:
— Разногласия с Петржелой у нас начались сразу. Приезжает, к примеру, Денисов из молодежной сборной, приходит на тренировку и говорит, что простудился. Измеряем температуру — да, высокая. Не может быть и речи о том, чтобы он на следующий день сыграл за дубль. На матч приходит Петржела, и кто-то ему говорит: «Мельников вам специально Денисова не показывает». На следующий день Властимил звонит Мутко и кричит: «Что у вас за тренер дубля, который не показывает мне перспективных футболистов?»
Мутко, естественно, обращается с тем же вопросом ко мне. Я просто поразился: что, извините, за идиотизм? Какой смысл мне не показывать игрока главному тренеру первой команды? Хотя бы по логике — ведь для тренера дубля престижно попадание его футболиста в «основу». Так вместо того, чтобы напрямую спросить меня, что случилось с Денисовым, он слушает каких-то шептунов и потом звонит Мутко. Как я после этого к нему буду относиться? Потом я подошел к Петржеле и спросил, зачем он это сделал. Он сослался на то, что по-русски плохо понимает, и произошло недоразумение. Но сколько их было, таких недоразумений!
Перед Владикавказом Петржела взял у меня шестерых игроков, и все они внесли вклад в завоевание серебряных медалей. Он удивлялся: «Вот понятливые футболисты пришли: я им два слова говорю — а они уже знают, что делать!» Но вы думаете, мне за это хоть спасибо сказали? Да меня даже на чествование не пригласили! Не то что на сцену — в зал! Потому что к тому времени все Властимилу в рот смотрели, и если он ко мне негативно относился, значит, и окружение — тоже. Было очень обидно.
Окончательно Петржела взбесился после того, как один журналист сказал ему: «За счет дубля выезжаем». После этого он пошел к Черкасову и настоял на том, чтобы меня убрали.
Это было позже. А пока, выпустив во Владикавказе группу дублеров, чешский тренер пошел, казалось бы, на огромный риск.
Петржела:
«Насколько я знаю, у Мутко могли бы найтись определенные рычаги, чтобы убрать меня, проиграй мы в первых после революции состава матчах. Но… люди, которым я не имел оснований не доверять, обещали мне полную моральную поддержку».
Последнее и было главным. Уверен: Петржела достаточно умный и хитрый человек, чтобы не бросаться грудью на амбразуру. «Определенные рычаги», которые он упомянул — скорее жеманство. На самом деле политический расчет тренера был верным. Оставалось только одно — доказать все на поле. Если бы «Зенит» начал проигрывать матч за матчем, у Трактовенко и Когана возник вопрос: а на того ли человека мы сделали ставку?
Во Владикавказе в запасе остался Кержаков — и это была еще одна сенсация. Правда, уже в первом тайме он вышел на замену — вместо травмированного Гартига. О том, как он отнесся к решению тренера оставить его на скамейке, Петржела пишет:
«Видели бы вы, как вылетел на поле Саша Кержаков, когда получил в середине первой половины травму Гартиг! Кержи провел свой лучший матч, носился как угорелый, отдавал передачи (боже, сколько раз его просили, чтобы он хоть немного делился мячами с партнерами), атаковал ворота сам. Мы выиграли 2:0 и испытали невероятный восторг».
Кержаков:
— Опять неправда! Какое там — «вылетел на поле»?! Я, наоборот, демонстративно еле-еле побежал. А до этого еще долго переодевался, медленно зашнуровывал бутсы. Потому что у меня есть самолюбие, и я не считал себя виновником ситуации, которая сложилась в «Зените». Ну а то, что игра удалась — так выходя на поле, обо всем забываешь.
Такая вот нестыковка. Лишний раз показывающая, насколько сложна жизнь, и как по-разному люди могут увидеть один и тот же эпизод.
С той победы — 2:0 — и начался новый, серебряный «Зенит».
* * *Та команда летала как на крыльях. В клочья, к примеру, разорвала ЦСКА, будущего чемпиона, — 4:1. Возьми «Зенит» разгон чуть пораньше — не факт, что армейцы с их тяжеловесным в ту пору футболом выиграли бы первенство.
Кержаков:
— Когда «Зенит» взял серебро, ощущение было, как будто мы чемпионат выиграли. Играли бесшабашно, на эмоциях, все время атакуя. Иногда сами не понимали, как все так легко красиво получается! А со стороны Петржелы к нам было огромное, безграничное доверие. Все это и вылилось в результат.
Аршавин:
— Почему Петржела тогда стал так популярен, что даже Адвокат за ним долгое время не мог угнаться? Потому что в 2003 году мы играли в хороший футбол. Плюс в той команде было очень много питерцев.
