Юрий Коршак - Старый, старый футбол
Петербургские англичане во всем придерживались привычек, принятых на Британских островах. Играли они мячами, выписанными из Лондона. На стадионе (что был на Малой Болотной улице, неподалеку от Смольного) был отличный травяной газон. Матчи назначались только на субботу на час тридцать дня, как в Англии. Играли «Невские» в длинных-предлинных трусах и широких, свободных рубашках. Во время игры они подбадривали друг друга короткими одобрительными возгласами, а в перерыве пили в раздевалке традиционный чай с пирожными.
Время от времени они получали подкрепление в лице новых служащих из Англии. Национальная кастовость в клубах строго соблюдалась. Исключение было сделано лишь однажды для двух братьев Евангуловых – Михаила и Богдана, доставшихся «Невским» по наследству от развалившейся «Невки». Британцы не пожалели об этом. На поле во время игры то и дело слышались возгласы игроков:
– Олл райт, Мишкэ, олл райт!
Так звали англичане Михаила Евангулова. Большинство британцев были не в ладах с русским языком, поэтому имя второго брата – Богдана они выговорить не могли и тоже кричали, ему:
– Олл райт, Мишкэ!
Видно, хорошо играли братья, если сумели привлечь внимание англичан.
И вдруг Евангуловы покинули «Невский клуб». То ли дали себя знать чары господина Шинца, мецената «Спорта», то ли им просто захотелось поиграть в русской компании, но оба объявились в кружке спортовиков.
Для «Спорта» такое приобретение было как нельзя кстати.
В команду перешли лучшие форварды столицы. Вот почему футбольный Петербург с таким интересом ждал сезона 1908 года. Уже игры на весенний кубок, которые начали проводиться с этого года, показали возросшую силу русских. «Невские» завладели призом лишь ценой огромных усилий.
Но главные соревнования по традиции состоялись осенью. В первой группе «Кубок Аспдена» оспаривали пять команд, из них две русские.
«Спорт» сразу же заявил о своих претензиях, разгромив «Викторию» со счетом 6:0. Затем пришел черед «Невы», которую спортовики обыграли со счетом 3:1. Но все же это не было сенсацией. Случалось, что и прежде «Спорт» побеждал эти команды. «Невские» – вот кто считался главным конкурентом. Поединок между «Спортом» и «Невским клубом» определял судьбу чемпионских жетонов.
…С утра зарядил мелкий дождик – петербургская осень давала о себе знать, но к назначенному часу поле «Невского клуба» было окружено плотной толпой зрителей – это собрались русские поклонники «Спорта». Англичане расположились на невысокой трибуне и стучали тростями по доскам настила, подбадривая соотечественников.
Игра началась, и сразу же черно-белые рубашки спортовиков замелькали у ворот англичан. Футболисты старались вовсю. Среди русских выделялись братья Евангуловы. Их присутствие в рядах «Спорта» явно накаляло обстановку. Всякий раз, когда Михаил бил по воротам, голкипер англичан посылал в адрес своего недавнего одноклубника «Мишкэ» громкие проклятия, а трибуна глухо гудела.
Но проклятия помогали мало, и вот уже голкипер англичан вынужден достать мяч из своих ворот. А «Спорт» все наседает и снова забивает гол.
Британцы попытались остановить натиск русских на прежний манер. «Особенно злоупотребляли грубыми толчками хавбек Бьюкенен и форвард Смолл. «Не игра, а какое-то зверство…» – писал репортер «Петербургской газеты».
Не церемонился с соперниками и капитан невских – лысоватый крепыш Монро, злой и азартный игрок. Он бросался в самую гущу схватки, норовя сбить противника с ног.
А тут англичанам удалось сквитать один мяч, и страсти разгорелись с новой силой. Судил этот принципиальный матч неутомимый Дюперрон. На словах и на деле он был ярым поборником честной борьбы в спорте. Свисток Дюперрона не умолкал. Рассерженный таким вниманием, Монро обругал судью на своем родном языке. Тотчас снова раздался свисток.
– Я прошу вас покинуть площадку, сэр! – твердо сказал обидчику судья.
Англичанин сделал вид, что не понимает русского языка. Тогда Дюперрон повторил свое решение на немецком, французском и английском языках. Посрамленному нарушителю пришлось подчиниться. Он не ушел в раздевалку, а долго стоял возле боковой линии и смотрел, как терпят поражение непобедимые доселе чемпионы. «Невские» забили еще один гол, но все же проиграли 2:3. Британцы на трибуне больше не стучали тростями. Зато из толпы русских болельщиков неслись восторженные возгласы:
– Браво, «Спорт»! Браво, Россия!
На другой день в городе только и было разговоров что о вчерашнем матче. Выигрыш «Спорта» означал большие перемены. Все прекрасно понимали, что британскому владычеству в русском футболе пришел конец.
Англичане же негодовали на судью: «Это неслыханно, удалить английского футболиста с поля!». Свергнутые чемпионы решили расквитаться с русскими по-своему.
Когда на следующий матч «Невского клуба» с «Невой» стали собираться болельщики, они увидели на воротах стадиона объявление: «Билеты не продаются, вход только для англичан». Привратник охотно объяснял удивленным петербуржцам:
– Матч состоится при закрытых дверях, так как английской нации нанесено оскорбление.
В тот же день «Петербургская футбол-лига» была официально извещена о выходе из нее британских клубов. Вскоре вслед за ними, едва доиграв свои встречи, последовала их старая подруга – немецкая «Виктория». Эти дипломатические ходы, однако, не сорвали чемпионат. В октябре турнир был завершен, и впервые гравер вывел на блестящих жетонах русские буквы – «Спорт» стал чемпионом.
Но не так-то просто было сладить с англичанами.
Летом 1910 года на берегах Невы было объявлено о создании нового «Российского общества футболистов-любителей». В пику «футбол-лиге» новоявленные россияне задумали разыгрывать свое, единственно «законное» первенство Петербурга. Нашелся и достойный меценат, учредивший кубок, – не кто иной, как посол Великобритании Никольсон. А участниками оказались все те же «Невские», «Нева», «Виктория» и какая-то загадочная команда с Охты под названием «Оккервиль».
Хотя клуб носил нерусское имя «Оккервиль», все игроки там были сплошь коренные петербуржцы. В «футбол-лигу» города «Оккервиль» попросту не отважился вступить из-за своей бедности. Клуб арендовал площадку у коровницы Дарьи, а форму сшил из полосатой материи для матрасов. История его появления типична для многих мелких кружков того времени.
После того как футбол прочно водворился в Петербурге, он перестал пугать и удивлять горожан. Но к различным спортивным кружкам власти относились с большой подозрительностью: не завелась бы в них какая-нибудь крамола. Кружок получал право на жизнь только после утверждения его устава градоначальником, который обычно не спешил с этой процедурой. Иногда она тянулась годами. «Дикие» же клубы были поставлены вне закона. Устав содержал различные оговорки и ограничения. Вот несколько характерных выдержек:
«§ 6. Действительными членами кружка не могут быть:
а) несовершеннолетние, за исключением имеющих классные чины;
б) учащиеся в учебных заведениях;
в) состоящие на действительной военной службе нижние чины и юнкера».
Примечания к § 13 и 18 гласили:
«Комитет обязан уведомлять своевременно местное полицейское начальство о всех устраиваемых собраниях».
«О времени, месте и предметах занятий Общих Собраний доводить заблаговременно до господина петербургского градоначальника».
Но и после официального открытия кружки находились под неусыпным надзором. На проведение собрания испрашивалось разрешение; и на каждое из них являлся полицейский чин, который умирал от скуки, выслушивая бесконечные разговоры о голах, очках, матчах. Почти во всех клубах в такой день можно было услышать сообщение о неблагополучном положении кассы. Если подходящего мецената не находилось, кружок прекращал выступления.
Всяк устраивался по-своему. «Спорт» за широкой спиной богатого предпринимателя швейцарца Шинца чувствовал себя в безопасности от мирских невзгод.
Легкой была жизнь и Павловско-Тярлевского кружка, где почетными членами состояли сразу четыре (!) великих князя и один крупный заводчик. Что против него был, например, клуб «Гладиатор» в Лигове, который поддерживал местный… мясник! Некоторые клубы в качестве лакомой приманки для меценатов учредили пожизненное звание «члена-жертвователя». Никаких усилий на спортивной ниве не требовалось, стоило только внести единовременный взнос в размере 25 рублей, Цена главы была четко установлена. Зато потом на всех групповых фотографиях в центре всегда выделялся упитанный напыщенный усач в манишке – кто-нибудь из категории «почетных» или «пожизненных»…
В «Оккервиле» не было ни «почетных», ни «пожизненных» благодетелей. Подростков с Охты собрал в футбольный кружок местный врач. А членский взнос составил пятак в месяц. Сначала ребята играли на плацу возле казарм Новочеркасского полка. Но затем командир счел, что такое соседство подрывает дисциплину солдат, и отказал юным футболистам. Выручил оккервильцев новый «меценат» – банковский служащий Шнейдерс, на свои деньги арендовавший участок земли. Футболисты своими силами расчистили и подготовили площадку для игры. Как раз в это время английский фабрикант А. Лингард пожертвовал кубок для розыгрыша в турнире команд «Пригородной лиги». Охта считалась городской окраиной, и «Оккервиль» стал участником этих соревнований, где выступил весьма успешно. Появление этого кружка в английской лиге объясняется просто – «Невский клуб» и «Нева» были расположены неподалеку от Охты.
