Владислав Третьяк - Верность
О скромности этого человека ходили легенды. Он никогда и ничего не просил, ни на что не жаловался, старался всегда везде быть незаметным.
Едва познакомившись со мной, Коноваленко стал терпеливо раскрывать секреты вратарского искусства. Прославленный ветеран заботливо поднимал на ноги безусого мальчишку. Он спешил передать мне все, что знал, что успел постичь за годы своей славной карьеры, и наука эта для меня оказалась поистине бесценной.
А ведь к самому Виктору Коноваленко судьба не была так благосклонна. В 14 лет, чтобы помочь семье, он пошел работать на Горьковский автомобильный завод. Играл в футбол в детской команде «Торпедо». Потом записался в заводскую хоккейную секцию, стал вратарем. И хотя впоследствии с ним занимались известные тренеры, Виктору, особенно на первых порах, до многого приходилось доходить своим умом. Были у него и неудачи, порой тяжелые; наступали времена, когда в него переставали верить… Но ничто не могло сломить характер вратаря.
Коренастый, плотный, неповоротливый с виду, Виктор мгновенно преображался, стоило ему занять место в воротах. Флегматичность уступала место молниеносной реакции, быстроте. У него была прекрасная интуиция. И никогда его не покидало хладнокровие – вот что особенно важно. Только по какому-то обидному недоразумению Виктора ни разу не признали лучшим голкипером мировых первенств. Ни один страж ворот в любительском хоккее в те времена не имел столько титулов, сколько было у него.
Не помню, чтобы ребята в нашей сборной кого-нибудь уважали больше, чем Коноваленко. Его уважали за верность родному клубу (Виктор всю жизнь играл за «Торпедо», хотя не раз получал предложения перейти в столичные команды). Его уважали за справедливость, за преданность хоккею, за мужество и стойкость. Он блистательно продолжал эстафету своих предшественников – замечательных советских вратарей: Николая Пучкова, Григория Мкртчана…
В 1970 году я впервые участвовал во взрослом мировом чемпионате, который проходил в Стокгольме. Основным голкипером был Виктор Коноваленко. Играл он великолепно. Я бы тогда без колебаний присудил Виктору звание лучшего вратаря. Особенно запомнился мне один эпизод из матча со шведами. Шел второй период. Мы проигрывали со счетом 1:2. Вот какой-то шведский хоккеист рвется к нашим воротам, но слишком далеко отпускает шайбу. Виктор в отчаянном броске падает и пытается выбить ее. Л швед не может погасить скорость и мчится вперед. Его конек врезается в лицо вратаря. Коноваленко увезли в больницу, а в ворота встал я. И пропустил две довольно легкие шайбы. Видно, очень сильно волновался… Мы уступили в этом матче со счетом 2:4.
На следующий день все газеты писали, что русский вратарь должен надолго забыть о хоккее. «Сделано 14 рентгеновских снимков. Они показывают: у Коноваленко серьезно повреждена переносица, кроме того, он получил тяжелые травмы головы. Один из лучших игроков сборной СССР прикован к постели».
Пока обыватель переваривал всю эту информацию, Виктор… уже тренировался на льду «Юханесхофа». Вечером советская сборная вышла на свой очередной матч – с финнами, и Коноваленко занял привычное место в воротах. Правда, в третьем периоде его заменил я, но на табло к тому времени уже, кажется, значилось 10:0 в нашу пользу. Изумлению шведов не было предела. Еще через день газеты сообщили: «Персонал больницы потрясен мужеством русского вратаря».
Судьба золотых наград чемпионата-70 зависела от исхода нашего повторного поединка со шведами. Выиграем – станем чемпионами мира, проиграем – займем только третье место. Трибуны взорвались аплодисментами, когда на лед, как всегда невозмутимо и неторопливо, выехал Виктор Коноваленко. Конечно, мы выиграли тот матч.
В московском аэропорту Шереметьево нас встречали сотни людей: родственники, друзья, любители хоккея, журналисты. Ко мне тоже подошел радиорепортер:
– Скажите, что вы почувствовали, когда стали чемпионом мира?
– Еще никогда в жизни я не был так счастлив.
– Какие уроки вы извлекли для себя в Стокгольме?
– Уроки? Благодаря Виктору Коноваленко я знаю теперь, что такое настоящее мужество.
Настоящее мужество… В своей книге я часто буду употреблять эти слова – ведь речь у нас пойдет о хоккее. И потом мужество, отвага, стойкость – эти качества всегда привлекали и будут привлекать меня. Они очень нужны вратарю. Без них вратарь, каким бы талантом он ни обладал, просто немыслим. Я часто задумываюсь над природой мужества, а случаи, связанные с проявлением столь прекрасного свойства человеческого духа, особенно те случаи, свидетелем которых мне самому доводилось быть, не забуду никогда.
«В хоккей играют настоящие мужчины», – справедливо поется в популярной песне, ставшей гимном ледовых арен. Да, в тот хоккей, который вы наблюдаете на экранах своих телевизоров, сегодня могут успешно играть только очень бесстрашные, очень отважные люди.
Ложиться под летящую со скоростью пули шайбу, перекрывая ей путь в ворота…
Идти на столкновения у хоккейного бортика…
Вести яростную силовую борьбу на «пятачке»…
Не обращать внимания на травмы и ушибы…
Быть в самом пекле хоккейного сражения и не терять головы…
Трусливых хоккеистов я не встречал. А вот таких мастеров, которые бы могли служить образцом храбрости, знаю сколько угодно.
…Рагулин десять раз завоевывал звание чемпиона мира. Был самым надежным защитником мирового любительского хоккея. Вратарям хорошо игралось за его могучей спиной! На Рагулина можно было положиться в любых ситуациях. Помню, в начале моего спортивного пути мы встречались с ленинградскими хоккеистами. Матч был, как говорят, рядовым, он ничего особенного для нас не значил, к тому же мы крупно вели в счете – 7:1, по-моему… Один из ленинградцев, оказавшись в удобном положении, неожиданно и сильно бросил по моим воротам. Ситуация была такова, что спасти нас от гола мог только Рагулин, собой прикрыв путь шайбе. И он без колебаний сделал это, причем шайба едва не разбила ему лицо. После матча я подошел к защитнику:
– Палыч, зачем ты рисковал? Ведь мы все равно выигрывали…
– А я тогда не думал, выигрываем мы или проигрываем. Важно было ворота прикрыть.
– Но ведь ты мог получить травму…
– Знаешь, Владик, – перебил он меня, – если ты будешь каждый раз взвешивать, когда надо проявить смелость, а когда не надо, ничего путного у тебя не выйдет. Надо всегда! А отвернешься от шайбы один раз, другой, и, глядишь, ты уже растерял всю свою храбрость.
…Наши армейские тренеры особенно любили ставить в пример молодым спортсменам Евгения Мишакова. И прежде всего потому, что этот хоккеист был удивительно самоотверженным и стойким. Женя, по-видимому, совсем не знал, что такое боль. Кажется, весь он был сделан из особо прочной стали. Однажды Мишаков перенес сложнейшую операцию мениска, после которой люди на многие месяцы выбывают из строя. А он уже через две недели приступил к тренировкам.
А в сборной таким «железным человеком» был динамовец Валерий Васильев. В 1976-м в Катовицах ему во время матча раздробили мизинец.
– В раздевалку, – коротко приказал Кулагин. – Лечиться.
– Нет, я могу играть, – упрямо возразил Валерий и остался на льду.
Момент был трудный, чемпионат, как вы помните, проходил для нас неудачно, и Васильев понимал, что он очень нужен команде. В раздевалке после матча Валера снял перчатку, и мы ахнули: она почти до краев была наполнена кровью.
Валерий Харламов первый раз попал в автомобильную катастрофу в 1976 году. Тогда он остался жив, но, боже мой, как же ему досталось! О том, что Харламов сможет когда-нибудь играть в хоккей, не было и речи. А он, когда мы его в больнице навещали, твердил: «Скорей бы па лед». И ему мы верили больше, чем докторам.
Едва встав на ноги, Валера пришел на тренировку. Хромал, морщился, но надел коньки. А знаете, что дальше произошло? По-моему, на первой же минуте Леша Волченков случайно попал шайбой прямо в то самое до конца не залеченное место на ноге. Больнее, чем тогда было Харламову, наверное, не бывает. Со льда его унесли. «Ну все, – с тоской подумали мы, – это надолго». Но на следующий день Валерий снова взял клюшку и вышел на площадку.
Ему и годы спустя те травмы напоминали о себе. Он чуточку прихрамывал – ему было больно, по никто не слышал от Харламова жалоб. И он всегда был в гуще атак.
Я убежден: настоящее мужество имеет под собой прочную нравственную основу. Подонок никогда не проявит смелости. Драчливость – да, ухарство – возможно, безрассудство – может быть, но ведь мы говорим о категориях подлинных. О проявлениях мужества ради большой победы, о смелости для других, об отваге во имя важной и благородной цели.
Мужество, стойкость, отвага для меня неразрывно связаны с такими понятиями, как патриотизм, верность традициям, честь флага, благородство, уважение к сопернику. Мне могут возразить: а как же тогда канадские профессионалы? Ведь они тоже смелые парни, но благородством и уважением к сопернику их действия порой совсем не отличаются.
